Сестра Земли

Топорков, присутствовавший при этом разговоре, посмотрел на Белопольского и загадочно усмехнулся.

– А что вы скажете, – спросил он, – если мне известна эта тайна?

– Вам?..

Игорь Дмитриевич пожал плечами.

– Не обязательно, – сказал он, – быть биологом, чтобы раскрыть биологическую тайну. Может случиться, что возможность говорить с венерианами или, во всяком случае, обмениваться с ними мыслями люди получат от техники.

– Но что вы знаете?

– Во-первых, я не знаю, а только думаю, что знаю. Это не одно и то же. А во-вторых, я вам пока ничего не скажу. Ваше восклицание, Константин Евгеньевич, когда вы с таким недоверием спросили «вам?», относилось не ко мне лично, я это понимаю, а к технике, которую я представляю. Вы не можете допустить, что эту тайну откроют инженеры. Я обиделся за мою корпорацию. У меня есть план; когда он будет осуществлён, вы его узнаете, но не раньше.

Товарищам показалось, что Топорков шутит. Но Игорь Дмитриевич, по-видимому, действительно обиделся. Он так и не сказал ничего, несмотря на все мольбы Коржёвского, который в конце концов, рассердился на Белопольского.

– Откуда я мог знать, – чуть заметно улыбнулся академик, – что Игорь Дмитриевич так обидчив? Да не в этом и дело. Он просто не хочет говорить, пока не убедится, что прав.

– В таком случае нечего было и начинать.

– Ничего не поделаешь! Потерпите!

Нетерпеливый биолог несколько раз возобновлял свои попытки, но ничего не добился. Игорь Дмитриевич иногда бывал на редкость упрям. Было ясно, что он никому не откроет своего секрета. Коржёвскому пришлось покориться и ждать.

Но один из членов экипажа всё же узнал тайну раньше других, но с него Топорков взял слово молчать. Это был Зайцев. Помощь инженера-механика была необходима для осуществления задуманного. Но старший инженер звездолёта умел хранить то, что ему доверяли.

Наступило утро.

Снова поднялось над горизонтом невидимое солнце. Конец ночи ознаменовался чудовищной грозой, продолжавшейся двенадцать часов подряд. Точно после двухсотсемидесятичасовой спячки природа Венеры праздновала своё пробуждение.

Звездоплаватели готовились в путь. Программа работ, намеченная на первую ночь, была перевыполнена. Белопольский решил перелететь к горам, найти показанное венерианами горное озеро и провести там оставшиеся дни.

4 августа звездолёт покинул место своей стоянки, оставив жителям озера на память о своём пребывании сожжённую полосу берега. Мельников, управлявший кораблём, пролетел над озером, прощаясь с ним.

Звездоплаватели взволнованно смотрели на гладкую поверхность воды. Там, под ней, находится странный мир, освещённый розовым светом загадочных деревьев. Ползают похожие на ожившие беседки огромные «черепахи» – «рабочая сила» Венеры.

А там, в недрах высокого обрыва южного берега, таится от глаз огромная пещера – подземный «город» со странными «домами» без крыш, со светящимися стенами. Трое людей побывали в этом «городе» венериан, но почти ничего не видели в нём. Там нашёл свою смерть Зиновий Серапионович Баландин. Бревенчатые стены розового туннеля были последним, что он видел в жизни, потому что там он потерял сознание и до последнего вздоха уже не пришёл в себя.

Что делают сейчас жители «города»?

Коржёвский утверждал, что они спят. Для венериан день – то же, что для человека ночь. Три недели для человека – одни сутки для венериан.

Так ли это?

Может быть, именно сейчас люди могли бы проникнуть в «город» и, пользуясь сном его хозяев, осмотреть его?..

Озеро осталось позади. Под крыльями машины широкая река.

Никаких признаков жизни, кроме растений! Не удивительно, что первые люди, посетившие Венеру, ошиблись. Экипаж «КС-3» мог впасть в ту же ошибку. Ничто не указывало, что планета населена, имеет своё человечество.

В начале второй половины пути стали попадаться плывущие по воде деревья. К вечеру они соберутся у плотины, а ночью будут вытащены и уложены в штабеля. Кто же ломает и сплавляет их по реке? Какая связь существует между жителями озера и гор? Как осуществляется эта связь?..

Люди ничего не знали. Образ жизни венериан, их общественное устройство – закрытая книга. Её прочтут до конца следующие экспедиции.

Вот, наконец, и горный хребет. Его вершины прячутся в толще облаков.

Корабль поднялся к самым тучам. Отсюда, с высоты полутора километров, легче найти озеро, если оно существует, если люди правильно поняли «рисунки» венериан.

– Вот оно! – сказал Белопольский.

Подобно Гокче, высоко в горах раскинулось огромное озеро. Почти правильной круглой формы, оно имело километров восемь в диаметре. И как из Гокчи вытекает река Занга, так и из этого озера брала своё начало безымянная река Венеры.

Подлетев ближе, звездоплаватели увидели, что на берегу можно посадить корабль. С востока и юга озеро окружал лес, а перед ним были широкие и длинные поляны, поросшие, как казалось сверху, такой же травой жёлто-коричневого цвета, какую они видели у плотины.

– Это очень удачно, – сказал Белопольский. – Садиться на воду нежелательно.

Мельников кивнул головой. Второй раз предстояло ему совершить трудный и опасный манёвр посадки громадного корабля на сушу. Он напряжённо всматривался в экран, не выпуская в то же время из поля зрения многочисленные приборы пульта.

– Вон там! – указал Константин Евгеньевич. – Видишь, где озеро образует небольшой залив? По-моему, подходящее место.

Скорость падала. Корабль всё ближе и ближе подходил к земле.

– Один! – сказал Белопольский.

Секунда… вторая, – и звездолёт остановился на новом месте.

Как и в первый раз, посадка прошла с автоматической точностью.

– Что-то ожидает нас здесь? – задумчиво сказал Мельников.

Берег и озеро были пустынны. Здесь, в заливе, вода была спокойна, но там, на просторе, ветер срывал гребни волн, и они рассыпались белыми клочьями пены, хорошо видными в бинокль. Лес начинался метрах в трёхстах и состоял из каких-то, ещё не встречавшихся деревьев меньших размеров, чем у порогов. Примерно в километре за ним поднимались крутые склоны гор. Трава на берегу была густой и высокой, в половину роста человека.

Бурное озеро с низко нависшими над ним тучами производило более дикое и неприветливое впечатление, чем лесное озеро.

– Там было как-то уютнее, – заметил Князев.

Вылазка, произведённая Мельниковым и Коржёвским, показала, что почва под густой травой сухая и твёрдая.

– Константин Васильевич, – сказал Белопольский, – приступайте к сборке самолёта. Необходимо обследовать местность сверху.

– Придётся снова строить ангар, – ответил Зайцев. – День! Будут частые грозы.

И будто в подтверждение его слов, мощный грозовой фронт закрыл озеро. Место было высокое, ближе к тучам, и гроза казалась страшнее, чем на равнине.

А за первой грозой последовала вторая, затем третья и четвёртая…

Двое «суток» звездоплаватели не могли выйти из корабля. Точно все грозовые фронты Венеры собрались здесь.

Наконец, 6 августа, наступило относительное прояснение. О сборке самолёта не могло быть и речи. Завтра корабль покинет Венеру.

Белопольский решил осмотреть лес. В экскурсии приняли участие Коржёвский и Второв.

Предположение биолога, что венериане спят днём, судя по всему, было правильным, но всё же решили воспользоваться самым мощным из вездеходов. Сомнения вызывала только кажущаяся густота леса; было не известно, есть ли здесь просеки, сможет ли большая машина войти в него.

Вездеход-танк был спущен на берег. Трое звездоплавателей, хорошо вооружённые, заняли в нём свои места. Семеро оставшихся на корабле собрались в радиорубке перед экраном телесвязи.

Местность казалась совершенно необитаемой, но Венера уже научила людей не доверять внешнему виду.

Высокая жёлто-коричневая трава легко уступала натиску гусениц. Но позади машины она снова выпрямлялась и казалась нетронутой. Словно и не прошёл по ней тридцатидвухтонный вездеход.