Крылатый человек (Сборник)

— Или около этого! — смягчился голос, но враждебность даже усилилась.

— Итак, 521 милю. Цифра достаточно определенная, чтобы быть точной. Тем не менее, мы уже пролетели 629 миль и все еще продолжаем лететь! С тех пор, как мы покинули пять городов, прошло два часа…

— Ну и что же, — прервала его женщина, — это не так страшно, доктор Тревер Джемисон.

Джемисон молчал, размышляя, чем это ему грозит. Сначала он ей хотел ответить так же высокомерно, но мозг, ставший внезапно кристально ясным, подавил это намерение в зародыше. Здесь крылась смертельная опасность. И как всегда в таких случаях, мозг работал быстро и точно. Он всегда выходил победителем, и это придавало ему силу.

Джемисон начал снижать скорость. Времени было слишком мало, а опасность слишком близко. Но пока скорость была велика, ничего нельзя было сделать.

Он спокойно спросил:

— Скажите, убийство предпринято по приказу Совета, или это ваша личная инициатива?

— Что ж, теперь это не важно, — ответила женщина. — Мы не предполагали, что вы решитесь на плебисцит. Конечно, мы давно знали, что спутник не годится для базы.

Джемисон рассмеялся, чтобы скрыть свое снижение. Перегрузка была так велика, что он едва сдержал стон. Теперь он остался один. Сверкающий скафандр сопровождающего исчез вдали. Скорее всего, она даже не обернулась… Стараясь скрыть это неприятное для нее открытие как можно дольше, Джемисон спросил ее:

— И как же вы меня убьете?

— Через десять секунд ваш двигатель… — она осеклась. — О, да вас тут нет… Хотите приземляться? Все равно я вас найду!

До скалы оставалось 60 футов, когда двигатель остановился. Пламя охватило его, жгучая боль пронзила все тело, он ударился о землю, непроизвольно сворачиваясь в клубок, и потерял сознание.

Пятнистая скала, кружащаяся и качающаяся — вот что он увидел, очнувшись. Скафандра на нем не было, остался лишь костюм с электроподогревом. Он почувствовал на себе чей-то взгляд. Джемисон обернулся, за ним стояла Барбара Уитмен.

— Вам повезло, вы вовремя выключили двигатель, вам обожгло только ноги. Я уже вылечила их. Вы можете даже идти.

Джемисон посмотрел по сторонам, затем вопросительно взглянул на нее. Она поняла его мысли.

— Быть может, не стоило быть столь щепетильной к смертнику, но я не могу убить даже собаки, не дав ей шанса выжить. У вас тоже есть шанс.

Джемисон сел, не отрывая от нее взгляда. Он встречал жестоких женщин и раньше, но ни одна не была столь честна и искренна в своих намерениях, как эта.

— Где ваш скафандр? — спросил он.

Она кивнула на небо.

— Видите черное пятно, справа от солнца? Я заложила в него мину, через 300 часов остатки упадут на солнце.

— Что — то не верится, что вы решили умереть вместе со мной. Люди умирают лишь за свою веру. Во что верите вы? У вас — то скорее всего есть шанс?

Лицо женщины потемнело от гнева.

— У нас нет ни одного шанса. Мы умрем вместе, ведь нам не дойти пешком до Пяти Городов, а до платиновых рудников тем более.

— Жалкая бравада. Во — первых, это доказывает, что вы глупы, а во-вторых мне никогда не нравились авантюристки. Тем не менее, я благодарен вам за лечение и… за общество.

Джемисон попрыгал на ногах, испытывая легкую боль.

— Ммм, не больно, но еще плохо сгибаются… К ночи это пройдет…

— Однако, вы спокойны, — язвительно сказала Уитмен.

Он кивнул.

— Конечно. Ведь я жив, и у меня есть время убедить вас в своей правоте!

Она рассмеялась.

— Вы не понимаете положения дел. Нам нужно идти две недели, делая по шестьдесят миль ежедневно, а это невозможно. Температура ночью падает до ста, а иногда и ста семидесяти градусов ниже нуля, в зависимости от близости к раскаленному ядру спутника, благодаря которому, здесь вообще возможна жизнь. Что вы на это скажете?

— Что надо идти, — ответил Джемисон, не колеблясь.

— Нас сожрет первый же попавшийся грапп — кровосос, если мы не замерзнем. Запах крови, который они чувствуют на расстоянии, приводит их в бешенство. Им ничего не стоит сожрать человека целиком. Они способны рыть туннели в этих скалах. Единственная защита против них — бластер, а у меня остался лишь охотничий нож. Единственная пища на этом спутнике — огромные травоядные, удирающие быстрее лани при виде человека, но способные прикончить дюжину невооруженных людей, если их припереть к стенке. Учтите, что-то в воздухе возбуждает зверский аппетит. Мы приближаемся к смерти с каждой минутой.

— Вы, кажется, этим довольны, — сухо ответил Джемисон.

— Во всяком случае, на Землю нам не вернуться.

— Вы ошибаетесь. Мне только жаль видеть женщину в столь опасной ситуации. Хороши же однако, ваши друзья. Но я вернусь.

— Чепуха. Это все равно, что убить граппа голыми руками, — рассмеялась она.

— Не только и не столько руками, а разумом и опытом. Мы дойдем до людей, несмотря ни на что!

Наступило молчание. Джемисон оглядел местность. Насколько хватало глаз, крутом простиралось однообразное безжизненное плато. Впрочем, нет! В одной стороне виднелся обрыв. Джемисон задумался на секунду, потом сказал:

— Придется идти к обрыву.

Глубокая тишина окружала их. Молчание было символом, духом этого холодного мира.

— Ну что же, начнем наше путешествие.

Они побрели через плато. Идти было нетрудно, сказывалось малое притяжение планеты. Женщина спросила:

— Что вы хотели сказать об эзвалах?

— Ничего. Если бы я вам что-нибудь сказал, вы бы их уничтожили.

— Вам надо было привести реальные факты, а не теоретические построения. В Совете здравомыслящие люди.

— Весьма здравомыслящие, — иронически подхватил Джемисон.

— Я не верю, что у вас есть факты. Хорошо, кончим на этом.

7

Через два часа солнце стояло высоко в небе. Все это время они пробирались по извилистому плато, лавируя между расщелинами, которые вели вниз, в раскаленные недра спутника.

Гигантская пропасть, ранее расплывчатая из-за расстояния, теперь предстала во всем своем величии. Она простиралась во все стороны неприступной, отвесной стеной.

Джемисон с трудом произнес:

— Стыдно признаться, но мне ее не одолеть.

— Я ведь вам говорила, — это голод. Мы умрем от голода.

Джемисон на секунду задумался и спросил:

— Эти травоядные — они ведь едят молодые побеги деревьев?

— Да, у них длинные шеи. А что?

— И это все, что они едят?

— Еще траву.

— И больше ничего? — Джемисон становился настойчивее.

Барбара вскинула голову:

— Сбавьте тон. Для чего вам все это?

— Извините за тон. Что они пьют?

— Они лижут лед, что скапливается у рек. Там замерзает вода, которая образуется во время таяния снегов. Вспомнила, еще они любят соль. Совсем как земные травоядные.

— Соль! Это — то, что нам нужно! — воскликнул Джемисон. — Давайте вернемся, мы проходили солончаки. Нам нужно набрать соли.

— Вернуться! Вы сошли с ума!

— Послушайте, Барбара. Я сказал, что не смогу спуститься. Но выход на самом деле есть. И от голода я не умру — я достаточно скопил жира на канцелярской работе. Но все — таки нам необходимо убить животное. Для этого нужна соль. Надо вернуться.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Барбара отвела взгляд и сказала:

— Не знаю, что вы задумали, но все равно это безумие. Вы никогда не видели здешних травоядных. Они напоминают жирафов, только значительно выше. Зря вы надеетесь приманить их солью и убить. Это вам не удастся. Хорошо, мы вернемся. Не все ли равно, где умирать. Дай бог, чтобы нас учуял грапп. Это лучше и быстрее, чем смерть от голода.

— Нет ничего страшнее женщины, решившей умереть во что бы то ни стало.

— Не думайте, что мне этого хочется!

— А как же ваш ребенок?

По выражению ее лица он понял, что не промахнулся. В ней нужно было пробудить любовь к жизни. Ее помощь была необходима.

От разговора с ней по дороге к солончаку Джемисон, сам того не ожидая, получил большое удовольствие. Он не пытался убедить ее в чем либо, говорил о проблемах человечества, об освоении чужих миров, о взаимопонимании различных рас, о том, как много решений было принято в результате разумного обсуждения.