Филогенез

Чило нахмурился.

— А зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы пронаблюдать за твоей реакцией. Я собираю впечатления.

Транкс переступил с ноги на ногу, пытаясь перенести вес со сломанной конечности.

— Я такой же исследователь, как ты — натуралист. Я — поэт, ищущий вдохновения. Я прибыл сюда, на вашу планету, в поисках новых впечатлений. И по той же причине нелегально покинул колонию.

Усики транкса, подобно указующему персту, грозно уставились на двуногого.

— Именно в надежде обрести вдохновение я отправился на поиски людей, которые не общались прежде с моими сородичами.

У Чило голова шла кругом. Все время, пока жук таскался за ним, он изучал не лес — он изучал его, Чило! И отнюдь не в научных целях. Этот чертов жук — и вправду поэт!

За всю свою сравнительно недолгую жизнь вору случалось думать о себе, представлять себя, воображать себя кем угодно. Но только не источником поэтического вдохновения!

— А что они сделают, если найдут тебя здесь? — с подозрением спросил он.

— Заберут обратно в улей, в колонию. Расспросят обо всем, что было. При первой же возможности отправят назад. Потом последует наказание. Если только не…

— Если что «не»?

— Если только мое незаконное пребывание здесь не завершится созданием произведений, подобных которым прежде не создавалось. Не знаю, как у людей, но у моих сородичей великое искусство извиняет многие проступки. К тому же считается, что все великие творцы немного безумны.

Чило кивнул.

— Да, у нас тоже такое бывает.

Он вдруг нахмурился.

— Минуточку! Если о существовании вашей колонии не положено знать никому, кроме самых близких и доверенных друзей, а ты мне только что про нее рассказал, что же выходит? Я теперь тоже в замешан в дельце? Ты меня вляпал в дерьмо!

Глаза его расширились.

— Черт, а если меня найдут вместе с тобой, мне-то что светит? Имей в виду, я ни на какую жучиную планету не полечу!

— Разумеется, не полетишь. Предполагаю, тогда либо моим, либо твоим сородичам придется тебя убить, чтобы гарантировать твое молчание.

— Чтобы гарантировать?!.

Чило ужасно хотелось придушить инопланетянина. Остановило его только то, что сдавливать транксу шею было бесполезно — приток воздуха в легкие ему все равно не перекрыть. Удавить транкса может разве что анаконда — человеку такое не под силу. Однако, если постараться, можно, наверное, свернуть ему шею…

— Зачем ты мне все это рассказал? Зачем?!!

— Ты заслуживал откровенности. Если бы замаскированный сканер нас обнаружил и нас бы схватили, ты бы даже не знал, почему. Теперь знаешь. А рассказывать о колонии, чтобы скомпрометировать тебя, было необязательно. Достаточно, если сыщики из улья обнаружат тебя в моем обществе. Тогда ты будешь обречен.

Двуногий напрягся.

— Кто обречен? Чило Монтойя обречен? Плохо же ты меня знаешь! Я всю жизнь только и делал, что прятался от сыщиков! Меня заносило в такие места, куда другой и подойти-то не мог — а я успешно выбирался! И, если захочу, никакая толпа чертовых благовонючих жуков меня не поймает!

Транкс мог только улыбнуться про себя.

— Удивительно агрессивная реакция для человека, называющего себя натуралистом!

Чило заткнулся на полуслове, стиснул зубы, и в его глазах зажегся грозный, гневный огонек ярости, смешанной с восхищением.

— Ах ты, уродливый, лупоглазый, беззубый жук-землерой! Думаешь, ты сильно умный, да?

— Это не гипотеза, а установленный факт,— невозмутимо ответил транкс — Так почему бы тебе не рассказать мне о том, кто ты такой? А, человек?

— Ну конечно! В самом деле, почему бы и нет? Какая разница! Ты ведь не отправишься в ближайший участок, чтобы меня заложить, правда? Хорошо, я расскажу.

Он указал на кармашек на груди инопланетянина.

— Почему бы тебе не достать твой скри!бер и не записать все, что я выложу? Рассказа хватит на неслабую поэму, а то и на целых две.

Не замечая сарказма, звучавшего в голосе человека, Десвендапур поспешно последовал приглашению. Он протянул небольшую коробочку в сторону двуногого и принялся с нетерпением ждать.

— Я забираю у людей их вещи,— зло заговорил Чило.— Я родился ни с чем, я видел, как моя мать померла ни с чем, а еще у меня был брат, который помер младенцем, так и не успев ничего понять. Я вырос и узнал, что, если ты чего-то хочешь, надо пойти и взять, потому как за красивые глаза тебе никто ничего не даст. Наша планета — довольно высокоразвитая. Тут до черта всяких крутых новых технологий, навороченной медицины, тут легко путешествовать и теперь гораздо чище, чем раньше. Это я узнал из истории. Я умею читать, знаешь ли.

— Я в этом никогда не сомневался.

Десвендапур жадно вбирал не только слова человека, но и его поведение: позу, лихорадочные жесты, восхитительно искаженные черты лица. Воистину, гнев двуногого мог служить неисчерпаемым источником вдохновения!

— Человечеству удалось избавиться от многих старых бед и проблем. Но только не от бедности. От нее избавиться до сих пор невозможно. Я слыхал, социологи много дискутируют на эту тему: правда ли, что бедняки будут всегда, вне зависимости оттого, насколько богата сделается раса в целом. Кто-то всегда должен оставаться внизу, неважно, насколько высоко заберется верхушка.

Он резко встряхнул головой.

— Ну а я лично внизу оставаться не собираюсь! И когда я понял, что другого пути наверх нет, то принялся придумывать, как добыть нужное, чтобы подняться. Нет, я далеко не единственный — но гораздо лучше многих! Именно поэтому я сейчас здесь и разговариваю с тобой, а не вылизываю больничные повязки в ожидании, пока мне сделают частичное промывание мозгов по приговору суда!

Чило чувствовал большое облегчение оттого, что может наконец излить душу, пусть даже инопланетному жуку. И решился идти до конца.

— А здесь я оказался потому, что застрелил человека.

Десвендапур ощутил трепет. На такое он и надеяться не смел! Это сулило ему вдохновение, не снившееся в самом безумном сне!

— Ты убил представителя своей собственной расы?

— Я не нарочно! — поспешил оправдаться Чило.— Я не собирался никому причинять вред. Убийство опасно для дела. Просто… так получилось. Мне нужны были деньги. И вот мне пришлось убраться подальше, в захоронку, где меня никто не сможет найти. Это,— он указал на джунгли вокруг,— казалось самым подходящим местом. Пока я не наткнулся на тебя.

— Тебя все равно никто не сможет найти,— заверил Десвендапур.— Я тебя не выдам.

— Тебе не обязательно меня «выдавать»! — горько заявил Чило.— Ты сам сказал, что твоим собратьям-жукам и ихдружкам-людям достаточно будет найти меня в твоем обществе, и все! Меня можно считать покойником. Но хрен с тобой! Когда ты встретил меня, я шел своей дорогой. У меня назначена встреча. И ты мне в этом деле не помощник.

Его рука незаметно потянулась к пистолету.

— Еще один день! — транкс посмотрел на небо.— Меня пока не нашли. Думаю, и не найдут, если буду прятаться, как раньше. Все, чего я прошу,— это провести еще один день в твоем обществе.

Пальцы Чило зависли на полдороге. «Чего ждать-то? — сказал он себе.— Убить его и сваливать отсюда». Тело либо найдут, либо нет. Так или иначе, ему это убийство не припишут. С точки зрения тайных колонистов и их союзников, Чило останется всего лишь еще одним одиноким скитальцем в чаще тропического леса.

Но было в поведении инопланетянина нечто — неудержимый пыл, жажда знаний, потребность добиваться великих свершений,— что затронуло некие тайные струны в глубине души Чило Монтойи. Нет, решить, будто они в чем-то похожи, нельзя — это же чистый абсурд. Вор никогда, за всю свою жизнь, не испытывал ни малейшей тяги к искусству, если не считать искусства, с каким облегчал кредитницы невезучих богатеев.

Замаскированное беспилотное воздушное судно уже пролетало здесь. Маловероятно, что оно пролетит во второй раз. Возможности тайной колонии наверняка ограничены, и любые поиски, даже самые лихорадочные, все равно будут проводиться с большой осторожностью. Иначе они смогут привлечь внимание лесничих заповедника или их автоматических следящих устройств. Если Чило с жуком двинутся в направлении, откуда прилетел орел-сканер, вряд ли их быстро обнаружат…