Кукла (СИ)

Он махнул рукой, и мне под коленки мягко ударила пушистая фактура передней стенки выросшего кресла. Тихо ойкнув, я повалилась в него и замерла, боясь вызвать волну гнева.

Медик недовольно покачал головой, подошел ко мне, наклонился, так, чтобы я видела его глаза, и очень ласково сказал:

— Тебе нечего бояться, Табат. Честное слово. Я не сержусь. Сколько тебе лет?

— Пять, — пробормотала я.

— Маленькая, — старик улыбнулся, — тебе повезло, Марта. Чем кукла старше, тем она крепче и тем сложнее ее повредить. Эта еще чувствует боль, но уже значительно слабее, чем раньше. Да, Табат?

Я кивнула. Откуда он знает?

Лев Валерьяныч вернулся к основной пациентке и приложил к ее переносице металлическую штучку. Похожая на круглую серо-серебряную таблетку, она плотно легла между глаз, раскрылась, выпустив во все стороны побеги. Как будто тончайшие нити ртути, блестящие и подвижные, ринулись на захват лица Марты. Облепили переносицу, нос, области вокруг глаз и поврежденную губу сеточкой капилляров, и едва заметно замерцали розовым.

Старик удовлетворенно кивнул и сурово приказал:

— Молчи болтушка, ежели хочешь, чтобы лицо восстановилось качественно. Минут десять потерпи, а там снова можешь просвещать всех и вся.

Но молчать для Марты было делом невыполнимым. Я поняла это, когда ровно через три минуты, она невнятно пробубнила:

— Так что, с Таб нормально значит? Ей ни фига не отшибло, ни чуточки? Везучая девка, лобешник, что титан.

Лев Валерьяныч укоризненно покачал головой и подошел ко мне:

— Мне хотелось бы провести небольшое обследование, дорогуша. Я стараюсь углублять свои знания, когда представляется возможность. Если дашь согласие на ряд процедур, я смогу сделать и пару-троечку безболезненных тестов. К тому же, ты член экипажа, а моя обязанность как можно полнее заполнить мед карты. Это конфиденциальная информация, к которой посторонние доступа не имеют. По стандарту я вношу ее только в личное досье, где ты сама, милая, сможешь ознакомиться с данными и развеять сомнения. Так что, нужно лишь найти время и зайти ко мне. Хорошо?

Я набралась храбрости и спросила:

— Вы много знаете о куклах?

— Не слишком. Недостаточно понимать как, хорошо бы еще и почему, Таб. У таких как ты достаточно секретов. Люди не разгадали и половины.

— Ну, тебе, Валерьяныч, по-любому, известно больше нас, зуб даю, — пробубнила Марта, и обратилась уже ко мне, — он когда-то работал в центре восстановления, Табат.

Ого. Значит, темное прошлое здесь не только у меня.

— Работал. Но с той поры много воды утекло.

Я решилась:

— Лев Валерьяныч, если я дам согласие на тесты, вы расскажите о других куклах?

— Наш человек! – Весело прогундосила Марта. Старик улыбнулся.

— Надо было вколоть тебе снотворное, болтушка, — сказал он ей, а потом снова посмотрел на меня. Внимательно, задумчиво, — хорошо, Табат. Помогу, чем смогу. Побеседуем. Послушай, девочка, ты из «потерянных», как я понял, значит, никакой информации о твоем прошлом нет. Однако позволишь мне сделать одну вещь?

Он подошел к шкафу и вынул из ящика маленький серый кубик:

— Положи ручки на стол, — попросил старик.

Я вытянула руки вперед и опустила на матовую, прохладную поверхность ладонями вниз:

— Ладошками кверху, — уточнил Валерьяныч. Я послушно выполнила указание. Тогда он поставил кубик на правую и легко потер его поверхность.

Сначала не происходило ничего. Секунд через пятнадцать поверхность игрушки потемнела, набрала черноту, и, вдруг, словно растаяла. Если бы не ощущение веса на руке, я бы решила, что кубик исчез. По ладони пробежали короткими волнами странные мурашки, похожие на слабые удары тока. Они набирали силу, ощущения становились неприятными. Я уже хотела сбросить странный аппарат, как вдруг стены комнаты будто бы сдвинулись, сминая в точку пространство, и перенесли меня непонятно куда. Также внезапно пришло понимание – я воспринимаю окружающий мир через чужие глаза, как бы нелепо это ни звучало и, похоже, попала в чье-то сознание. Невольным свидетелем, вынужденно наблюдаю за жизнью неизвестного субъекта. Довольно любопытной, надо сказать. Меня переполняли эмоции, но я была абсолютно беспомощна и безвольна.

Та, в чьем теле я сейчас находилась, спрыгнула с сарая и тяжело оперлась ладонью о шершавую стену. Я чувствовала то же, что ощущала она, понимала ее язык и образ мыслей, но в то же время осознавала, она — не я. Незнакомка долго бежала. Сейчас она от кого-то скрывалась и запутывала следы. Ей постоянно, на протяжении долгого времени приходилось сохранять осторожность, прятаться, притворяться кем-то. Это, почему-то, стало для нее практически естественным состоянием. Несколько дней девушка чувствовала за собой аккуратную слежку. Такое бывало и раньше, но сегодня засечь охотников не получалось. Усталость наваливалась тяжелым комом, делала ватными ноги, непослушным тело, вызывала непреходящую жажду и напряженное, подозрительное отношение к окружающим.

Мир, что я видела глазами незнакомки: безумный, ненормальный, разрушающийся с нарастающей скоростью, выглядел обыкновенно, даже уныло, но лишь на первый взгляд. Частные дома, проспекты, улицы, многоэтажки, дворы, закоулки, тупики и черные ходы, скверы, парки, площади, крыши, заборы и снова дороги – картинки, отражающие отстроенное людьми жизненное пространство. С вонючим отпечатком разложения, всемирной помойки на внешне облагороженном челе. Даже не осколки, отходы цивилизации, пережившей глобальную бурю, депрессию и выплеск отчаянья потерявших надежду людей…

Я знала, что вижу сон, но верила в его реальность, так как чувствовала шершавость стены под ладонью и вдыхала воздух, в котором улавливались тысячи оттенков, чего в принципе не могло быть в искусственной атмосфере корабля. А та, другая? Не понимаю, как во мне в те секунды уживались два сознания.

Незнакомка отдышалась, упираясь ладонями в колени, затем выпрямилась и неспешно направилась вдоль стены дома. Вынырнула из подворотни под аркой, вышла на узкую улочку, незаметно осмотрелась. Тесно прижимающиеся боками домики, вокруг пустынно, от рельсов отделяет всего несколько шагов. Нужно только дойти до остановки и дождаться любого вагона. Потом, железная коробка увезет ее достаточно далеко, чтобы на время затеряться, сбить охотника со следа. Мило. Мило-премило. Выследить его будет делом чести, но сейчас есть заботы поважнее. Необходимо сходить в тот самый дом, который она наметила себе для осмотра еще вчера.

Девушка едва слышно чертыхнулась сквозь зубы. Опять он.

Привалившись к стене, за ней лениво наблюдал мужчина, лет двадцати пяти на вид. Этот парень постоянно попадался ей на глаза. Не следил нарочно, просто круглосуточно торчал на улице и они невольно пересекались. Скорее всего, местный следящий. Территории делены-переделены, договоренности соблюдаются, и кто-то обязательно выполняет рутинные обязанности. На всякий случай.

Она недобро улыбнулась. Опасности парень не представлял, порядком надоел, а главное, мог сболтнуть кому-нибудь лишнее. Придется искать другой путь. Здесь стало опасно ходить. Ощущение взгляда в спину усилилось, но сейчас девушка знала, кто на нее смотрит. Ерунда.

— Эй! – услышала она оклик. На ходу обернулась, придерживая готовую сорваться с языка колкость. Парень улыбнулся, и девушка неожиданно заметила, как красивы его серо-голубые глаза.

— У тебя невероятно шикарные ноги, — произнес он, подмигивая.

— А у тебя глаза, — вернула она ему многообещающую дерзость, но не остановилась. Нет, нет, надо поспешить. Удавка на шее слишком тесна, чтобы тратить драгоценные минуты даже на привлекательных мальчиков. В другой раз, другой жизни, другого мира…возможно».

Я захлебнулась на вдохе, когда черная точка захватила внимание и мгновенно втянула меня, сначала погрузив в темноту, а потом выплюнув на кресло в медотсеке. Напротив стоял старик. Смотрел. Внимательно, как если бы изучал реакцию на некий эксперимент. Судорожно выдохнув и вдохнув, я заморгала, пытаясь сфокусироваться.