Войны Кромаса

Заречнев не знал – плакать ему, или смеяться от последнего пассажа жучихи о том, что «мы – русские». Видимо, в сознании богомолки слова «русские» и «звездные рекруты» стали синонимами, приобрели равное значение.

Но в главном она была права – Сашке нужно время, что «устаканить» не только эмоции, но и мысли. Он поймал себя на мысли, что в последнее время спонтанных, необдуманных поступков стало намного больше, чем даже тогда, когда ему казалось, что выхода у него совсем нет, например, во время «реала», на Дракии. Знать бы еще тогда, что все происходящее – только игра…

«Знал бы – тогда точно не выжил бы»! – напомнил ему его внутренний голос. – «А на Машу обижаться грех. Она дело говорит! Ну, хорошо, выберетесь вы отсюда. А дальше – что? Опять убивать всех направо и налево? Но – зачем? Разве новые смерти хоть в чем-то помогли в поисках решения, ради которого вся эта «бодяга» затевалась – найти способ выбраться с Кромоса, или послать сигнал бедствия в Звездную Академию»? Александр покраснел, пристыженный собственным разумом, задумался.

Архивы, даже если бы они имелись прямо здесь, не гарантировали звездным рекрутам автоматического избавления от плена спутника Лакуса. И не факт, что вообще в них вообще найдется хоть что-то, что способно «пролить свет» на то, как совладать с коварным и беспощадным Оком Смерти.

Возможно, в них отыщется информация о том препарате, из-за которого они угодили в ловушку Кромоса. «Но даже если это так, – думал землянин, – то как впоследствии Дите, или нам воспользоваться этой информацией, если выхода из этой «клетки» нет, как нет его из этого зиндана.

А может, он, то есть выход – все-таки есть? Просто Всевышний до поры до времени почему-то отводит мне от него глаза? Почему? Зачем?

Вон, Маша говорит, что знает, как выбраться из этого каменного мешка. А я выхода не вижу. Может, и с Кромосом – так?

Так, на Дракии за меня все, по сути, решил Верховный Жрец. Это ведь именно он определил, что нужно собрать все части умершего Бога и доставить их к месту его «захоронения». Конечно, он преследовал свои цели! Но результат-то оказался именно таким, какой он обещал! Вот в чем фокус! Значит, он знал что-то еще. Что-то такое….

Хорошо бы такого чело…. аборигена и здесь найти. А то вся жизнь – бегом, бегом, а остановиться, подумать: куда бежим, зачем – времени нет. Допустим, как-нибудь выберемся мы отсюда; дальше – что?

Император про архивы говорил больно уж туманно. Где-то в подземельях они, в катакомбах. Про Хранителей что-то плел. Мозги туманит, жути нагоняет, или говорит правду? Как узнать? И вообще – нужны нам эти архивы, или это изначально была ложная «версия»?

По-хорошему, поговорить бы еще разок с этим царьком. Не убивать, а именно – поговорить. Чувствуется – знает он что-то. Но – что»?

– Есть предложение! – слова землянина разбудили драка, который за время продолжительного Сашкиного молчания успел задремать.

– Какое? – не поднимая головы от матерчатого гамака, поскрипела Маша, догадавшаяся, разумеется, что эти слова были адресованы ей.

– Нанести визит господину Императору. Пораспросить его про Катакомбы…. Про бега…. Вообще поговорить – он о Кромосе многое чего должен знать.

– Визит к Императору? А что? Дельная мысль! – поддержал Сашку Ар'рахх. – Но как мы выберемся отсюда? Предлагаешь взорвать эту дверь?

– Зачем взорвать? Я думаю, у нас отыщется и более гуманное решение? – Александр вопросительно посмотрел на богомолку.

Насекомое некоторое время полежало без движения, очевидно, обдумывая, что ответить землянину и драку.

– Взрывать ничего не нужно! Выберемся без единого лишнего звука! Собирайтесь!

Последняя часть её фразы застала бывших гладиаторов уже на скальном полу каменной темницы.

– Видите во-он там, наверху, отсвет?

– Да! – ответил Сашка. – Теперь вижу! Ты хочешь сказать, что сможешь забраться туда?

– Не знаю пока; не уверена, но хочу попробовать….

– А стоит так рисковать? Стена-то даже не отвесная, она с отрицательным уклоном. И гладкая, как скорлупа.

– Ну, не такая уж на и гладкая. Должны быть трещинки, бугорки.

– Не вижу смысла так рисковать. Сорвешься…. Переломаешься…. До корабля с его медицинской чудо-техникой неделю добираться будем. Рисковать так жизнью ради… Ради чего? Завтра, или даже сегодня уже охрана сама придет. Много народу в тех коридорах не поместиться. Значит, стражей будет немного. Оружие все – при нас! Решим вопрос…. Я – против того, чтобы ты туда лезла!

– Наверное, «холодной головой» ты – прав! Но как быть с вашим товарищем? Я ведь тоже не глухая, слышала, что изрек Император. Кто-то из наших может быть у него в плену. Потому и пошла с вами, без каких-либо возражений.

Ты уверен, что за то время, пока мы тут в холодке отдыхаем, нашему товарищу голову не отрежут? Что молчишь?! Не уверен? Вот и я думаю о том же! Как у вас, на Гее в таких случаях говорят? «Надо делать ноги»?

– Да, есть такая фраза. Ну, хорошо! Пробуй! А мы с Ар'раххом тебя подстрахуем!

– Это – как?

– Как, как…. Ловить будем, если что!

Богомолка ничего не ответила. Она стянула с себя абсолютно всю одежду, какая была на ней, несколько раз присела, разминая конечности.

– Вот что! – решительно проскрипела она, наматывая на шею веревку – ту самую, которая досталась им в качестве трофея еще на озере. – Если я сорвусь с большой высоты и начну падать, то ни в коме случае не ловите меня.

– Почему? – зеленый верзила демонстративно развел руки в стороны, показывая, насколько удобно довить насекомых такими руками.

– Крылья переломать можете!

– Какие крылья?

– А вот эти самые!

За спиной у Маши что-то негромко хрустнуло. Хитин на её спине лопнул, разделился на две части, приподнялся. Из-под выпуклых черных пластин показались два полупрозрачных крыла; потом – еще два.

Бывшие гладиаторы смотрели на происходящее, как завороженные, не в силах проронить ни звука.

– Ды ты, Маша, не богомол, а стрекоза какая-то! – первым в себя от потрясения пришел человек. – Ни разу не слышал, что богомолы летать умеют! Вот это сюрприз! Даже в мыслях никогда не возникало!

– А богомолы и не летают! Недоразвитые крылья, конечно, есть у всех, но до летательных размеров они вырастают очень редко. Нужны особые условия в период созревания особи.

– Какие?

– Питание, например. И еще кое-что….

– Тоже секрет?

– Ну…. Почти. От вас у меня тайн нет. У богомолов летают только те, кто может дать жизнь новому Улью.

– А кто может начать новый Улей?

– Да, кто? – Ар'рахху это тоже было очень интересно.

– Дети Царицы Улья, например. Такие, как я.

– А черт! – Сашка звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Ты же говорила, что – Принцесса Улья! А я уже и забыл…. Ты намереваешься взлететь прямо туда?

– Нет, не смогу! Я не могу еще подняться вертикально вверх. Крылья – для подстраховки! Она наклонилась вперед. Перепонки за её спиной завибрировали.

Сначала – тихо, медленно; они почти что трепетали. Но постепенно движения крыльев у Маши становились все энергичнее, все мощнее….

Через несколько минут перепонки превратились в прозрачное облачко за спиной насекомого, а пещеру наполнил мощный и ровный гул, словно в подземелье единовременно спустились несколько сотен шмелей. Впрочем, фантастический «концерт» продолжался недолго. Гул прекратился, Маша устало присела.

– Все! Больше не могу! – призналась она. – Я так давно не тренировала летательные перепонки…. У всей этой «бодяги» только один плюс (Сашка и Ар'рахх улыбнулись после слова «бодяга») – мышцы парения быстро восстанавливаются. …На стену она полезла минут через десять.

Александр с замирающим сердцем наблюдал, как богомолка ползла вверх. Она осторожно цеплялась на невидимые на внешне гладкой стене трещинки, поднималась на метр, или два, снова искала «тропу». Пару раз ей приходилось возвращаться назад, вниз. Разумеется, это была уже не та сумасшедшая скорость, с какой Маша взбиралась на скалу тогда, когда они искали Демьяна; однако для подъема на отвесную двадцатиметровую скалу насекомой потребовалось всего минут десять. Богомолка достигла гребня, скрылось за ним. Потянулись томительные минуты ожидания.