Звёздная "линия" или Кассандра на космо-стройке (СИ)

   Две команды вылетают на специальных одиночных флайерах. Такие флайеры просто так не купишь в магазине, а здесь они вообще профессиональные. В четырёх углах поля расположены ворота, в которые и будут забиваться голы. В каждой команде по двадцать четыре участника плюс вратари, которые тоже играют на подобных машинах, но оснащённых несколько иными функциями.

   Шум вокруг усиливается настолько, что на самом деле не слышно ничего того, что происходит на арене, но все эти звуки усиливаются специальными усилителями, а голос комментатора объявляет о начале первого тайма.

   Два огненных светящихся мяча около полуметра в диаметре вылетают одновременно с разных концов поля, и команды разлетаются в разные стороны, заняв выжидающие позиции. А нападающие подхватывают их, ведя огнезащитными клюшками к следующим игрокам, включившимся в процесс. Флайеры не могут пониматься выше, чем десять метров над поверхностью, но и этого достаточно для того, чтобы зрелище было потрясающим. Эта высота установлена правилами файр-болла, и в спортивных флайерах стоят ограничители высоты. За нарушение может назначаться штрафной либо предупреждение, в зависимости от случая. Вообще, файр-болл имеет довольно сложные и непонятные на первый взгляд правила, но если вникнуть в них более подробно, то обнаруживается, что ничего сложного в них и нет.

   Но мои бывшие соседки-гервины смотрели на меня, как на идиотку, когда я в общаге ходила в комнату к парням, чтобы насладиться матчем на их большом мониторе. Для большинства гервинов, особенно женского пола, эти правила – тёмный лес. Теперь я поняла, почему Энди не взял с собой свою Глен.

   Но моя мысль прерывается тем, что на поле один из участников подрезает другого, заставив его флайер вращаться и врезаться в тормозящее защитное поле, что окружает игровую площадку во избежание травм: там гравитация отрегулирована на минимальный уровень. Игрок нашей команды падает на мягкое покрытие, поднимается, посылая в сторону подрезавшего его игрока трёхэтажные послания, которые можно прочесть по его губам, а потом залазит вновь на остановившийся флайер.

   Шум стоит неимоверный. Команде магелланийцев назначается штрафной, поэтому наши игроки уже выстроились в полосу, надвинув на лица защитные щитки шлемов. По выстрелу на поле вылетают два огненных шара, но один из игроков ловко делает пас другому, направив шар с невероятной скоростью влево. А тот в свою очередь подхватывает его, отбросив к воротам. Туда уже подлетает ещё один игрок. И один из шаров метким движением направляется прямо в ворота магелланийцев, несколько застав врасплох их вратаря, не ожидавшего такой стремительной атаки.

   Трибуны буквально взрываются в восторге и овациях, а по секторам болельщиков зажигаются многочисленные огни трёх цветов нашей сборной, которые прокатываются волной, будто трибуна сама оживает вместе с её посетителями. Мы с Эндором тоже скачем от восторга вместе с нашими соседями – крикливыми оресами. Счёт «один-ноль» в пользу «наших», а игра уже продолжается с усиленным темпом.

   Два огненных шара, как молнии мелькают по полю, почти мгновенно перемещаясь с одного края в другой, а флайера игроков, будто вихри, проносятся, периодически задевая друг друга, вызвав тем самым летящие искры, скользя над поверхностью поля. Ума не приложу, как им удаётся так быстро реагировать на местоположение шаров.

   Счёт уже «три-один», а страсти накаляются ещё больше, ведь никто не ожидал от нашей команды такой продуктивной игры в этом сезоне. Но тут объявляют перерыв. На экранах появляется бесконечно длинная реклама спонсоров этого матча. А мы с Энди медленно вылазим в сторону кафешки нашего сектора.

   – Как тебе мой сюрприз? – спрашивает он, когда я уже глотаю через соломинку холодный кофе со сливками.

   – Это просто отпад, Энди! А как ты догадался, что мне нравится файр-болл? – удивлённо спрашиваю я, хлопая ресницами.

   – Не знаю. Мне кажется, нам нравится одно и то же. Или я не прав? – он смеётся, а я даже не знаю, какую очередную колкость выдать на эту фразу. Он действительно прав, нам с ним нравится одно и то же, я давно это заметила.

   – Прав, Энди. Спасибо тебе! – я подтягиваюсь к нему, нежно целуя в щёку, потом, шутя, треплю его рыжие волосы. – Но не подумай ничего!

   Хотя, чего я это говорю. Он и сам такой же. Это же надо додуматься будить меня таким интересным способом…

   – Пойдём, кажется, начинается второй тайм. Не хочется пропустить самое интересное!

   – Идём, – я тяну его за руку, чтобы не потеряться в толпе. – Я хочу видеть, как наши надерут сегодня задницы этим магелланийцам!

   – Даже не сомневайся! – он перекрикивает хор голосов вокруг, но я его слышу и смеюсь в ответ.

   Игра продолжается. В первые же минуты команда магелланийцев сравнивает счёт, хитро забив два шара в наши ворота. Толпа беснуется, болельщики Магелланова Облака ликуют. Ох, чувствую, будет потасовка после матча. Но мы, надеюсь, это не увидим. У меня уже мельтешит в глазах от огненных шаров, хочется одновременно видеть оба, но глаза так и разбегаются в разные стороны. Хорошо молдерам, у них глаза могут одновременно смотреть в разные стороны. Зато один единственный глаз пандера, имеющий внутри маленькие ячейки, может вообще воспроизводить круглую объёмную картину происходящего. Я не страдаю по этому поводу. Хорошо, что хоть такие есть.

   На поле начинается нешуточная борьба за место на пьедестале почёта. Я всё своё внимание заострила на игре. Остаются последние минуты матча, уже было три замены у наших. Надеюсь, справятся. Противостояние на пределе реальности. Я ещё ни разу не видела такого захватывающего матча, даже в трансляции.

   И вот когда остаётся три минуты матча, наш форвард мастерски принимает пас от своего соседа, что вихрем проносится мимо, и тут в ворота ничего не подозревающего галкипера левого фланга магелланийцев с силой влетает кручёный шар, разорвавшись в воротах тысячами искр. Вся арена подхватывается с места. В таком шуме я слышу лишь скандирование, и невольно присоединяюсь к нему. Огни разрывают ставший вдруг приглушённым свет на трибунах и арене. Это минута триумфа, и, надеюсь, победы. Но ещё немного времени есть, поэтому, когда файры вылетают на поле, арена замирает в ожидании конца игры, считая секунды до конца.

   Да! Наши это сделали! Мы встаём под торжественные звуки нашего общего гимна Млечного Пути, радуясь вместе с толпой таких же, как и мы. Сегодня великий день, а столько адреналина я давно не получала. Эйфория охватывает меня, унося на сладких волнах за собой, и я стою, будто в трансе, получая незабываемый кайф от происходящего.

   Летим назад. До начала рабочего дня остаётся четыре часа. Эндор Грант мирно спит в кресле второго пилота. Я рассматриваю его, вижу, как дёргаются брови, выражая эмоции, потом он нахмуривается, очертив морщинки на лбу. Затем поворачивается на другой бок, забрасывая свою сильную руку вверх, и одновременно начинает шептать что-то непонятное, только я не могу понять ни одного слова, как ни стараюсь. Он спит беспокойно, не знаю почему. Переодеться я уже не успею, разве что найду запасные вещи в АВД-8000, к счастью я вожу с собой в звездолёте половину своего скромного гардероба. Эндор Грант пересаживается за штурвал.

   – Энди, во сколько нам надо быть на объекте? – спрашиваю я, невольно зевая. Хорошо ему, проспал весь обратный путь.

   – Позвоню тебе, – он забегает по трапу в свой звездолёт, и заводит двигатели. А я бреду к своему, который прямо светится в полумраке на лётно-парковке. Домой зайти уже не успею тоже. Хорошо, хоть чип с собой прихватила.

   К полдевятого с опухшими красными глазами и больной головой я добираюсь до нашей базы. Погода сегодня в этой части Шилы отвратительная, накрапывает мелкий дождик, а тёмно-серое небо заволокло тяжёлыми, нависшими прямо над головой тучами. Настроение от этого резко падает. Заползаю медленно, еле дыша, в свой кабинет и практически падаю в кресло. Тут же забегает Стэн. Сегодня он тоже какой-то помятый. Но у него причины иные – проблемы на объекте. Рабочие достают уже с утра по поводу маленькой зарплаты, а шеф успел дать хорошую оттяжку. Но Стэн не унывает, он старается держаться бодрячком, ведь в холодильнике у него как обычно расположен стратегический запас антидепрессанта. За ним с деловым видом в кабинет входит Гор Фер. Этот гервин всегда старается делать вид, что сильно занят, хотя у меня работы больше, чем у него. Он останавливается около меня, пристально наблюдая, как я растираю глаза кулаками.