Звездный Гольфстрим

Стоп! Черная дыра, притяжение… Вот оно!

— Ральф, а где находится Великий Аттрактор?

Стоммелен мгновенно замолчал, будто ему кляп в рот вогнали, и уставился на Вовку.

— Что-что?

— Ральф, где находится Великий Аттрактор? — подчеркнуто, с нажимом повторил Вовка.

— А ты откуда о нем знаешь?! — выпучил глаза астрофизик.

Парсонс и Дефо переглянулись.

Глава 24

ПАДЕНИЕ ИМПЕРИЙ

Первый же удар по космической лаборатории был сокрушительным: Лэн вверх тормашками, обломив прочный подлокотник, слетел с кресла, с хрустом, больно ударился об пол спиной и затылком, перебил дыхание и укатился под кожух пульта, проломив ногами переборку. Кругом все крошилось, ломалось и скрипело. Взвыли сирены, и засверкали фиолетовые аварийные лампы. На гладкую блестящую голову ученого посыпались лежавшие на пульте планшеты и микрокомпьютеры. Лэн судорожно пытался высвободиться, брыкался, но ноги застряли в путанице шнуров и кабелей под столешницей.

— Говорит командор станции Фолт! Всем немедленно прибыть к спасательным капсулам. Повторяю, всем немедленно… — взревели динамики.

Лэн понимал, что первое, что надо сделать, освободившись из-под кожуха, это срочно влезть в пустотный скафандр, который возвышался в аварийном шкафу буквально на расстоянии вытянутой руки. Наконец, что-то подалось, гулко треснуло, посыпались искры, и Лэну удалось выпростать ноги из электронных внутренностей управления. Не обращая внимания на глубокую, сильно кровоточащую царапину на лодыжке, он стремительно дополз до аварийного шкафа, встал и активировал автомат. Скафандр будто выпрыгнул из шкафа и обволок Лэна. Он мгновенно пророс в мышечную ткань ученого и придал ему сил. Сильно защипало рану — скафандр начал обработку поврежденных тканей. Лэн развернулся и посмотрел на обзорные экраны. Все пространство вокруг лаборатории было испещрено пунктирами разлетающихся горящих обломков, дымом и пылью. Соседняя лаборатория, находившаяся на предельно близком расстоянии, разваливалась на куски, и из нее извергался мгновенно кристаллизующийся воздух, куски обшивки и… люди, не успевшие одеть скафандры и мучительно умирающие от баротравм и тут же замерзающие навечно в вакууме космического холода в ужасных и нелепых позах… У Лэна от этой картины все в душе заледенело. Резко накренился пол — засбоила система гравиконтроля. Скорее к спаскапсуле, скорее, пока еще не поздно! Скафандр напружинил механомышцы и утроил силы Лэна. Ученый пулей выскочил из своего лабораторного блока и помчался по центральному коридору в сторону спасательного пирса.

Подбегая к своей персональной капсуле (скорее об этом помнил скафандр, а не сам Лэн), он услышал голос командора Фолта:

— Лэн, расстыкуешься, не уходи сразу — я тебе пробойный модуль пристрою!

— Зачем, Фолт?!

— Атаке подверглись все объекты, Лэн, ВСЕ!!! Ты знаешь, мы были последними, Лэн, последними! Цивилизация Торонт гибнет! Кто-то должен спастись. У тебя есть шанс. И знание! Действуй, это приказ!!!

Лэн при помощи скафандра, как заправский военный, влетел в люк спасательной капсулы вперед ногами и закрепился в куцем ложементе. За его спиной стремительно закручивался люк. На панели высветилось несколько десятков приборов. Лэн рванул на себя ручку старта. Капсула дрогнула, но осталась на стапеле и как-то скособочилась. Он отчаянно дернул ручку еще пару раз и затравленно взглянул на монитор камеры заднего вида. Там появился огромный мехатрон и взглянул своими невыразительными, но умными объективами на корму застрявшей спаскапсулы. В следующую секунду, получив, видимо, приказ от Фолта, он ухватился своими молибден-кобальтовыми ручищами за стенки шахты и буквально разорвал ее. Капсулу и мехатрона выдуло с гибнущей лаборатории, и они вылетели в космос в серебристом облаке мгновенно замерзшего воздуха.

Лэн почувствовал ментальное прикосновение — это командор Фолт адресовал ему свой последний персональный посыл. Выяснять, что в нем, не было времени. Что-то толкнуло капсулу. Взглянув на обзорные экраны, он понял, что это пристыковался пробойник. Тут же на основной консоли засветились три бирюзовых индикатора. Лэн ударил по ним кулаком. Пространство вспыхнуло и свернулось.

«Прощай, командор!»

Спустя вечность времени и бездну пространства Лэн с трудом разлепил глаза и попытался осознать себя, свое место и роль в этом мире. Повернув голову, он пригляделся к изображению на обзорных экранах. Вокруг капсулы были синие ледяные сумерки. Снежная слегка холмистая равнина простиралась до самого горизонта. Холод, тишина, одиночество, забвение… «Ну вот, наверное, и все, старина!» — невесело подумал ученый и скосил глаза на светящуюся рабочую консоль управления. Она вся была в тревожных сине-фиолетовых тонах. Судя по всему, эта капсула уже никуда и никогда не полетит.

Лэн мысленно приказал высветить на мониторе галактические координаты. Прошло две, три, пять, десять секунд, а координат не было. Наконец замерцало: «Положение на координатной сетке не определяется, атмосфера практически отсутствует — 0,14 от нормы, гравитация — 0,65 от нормы, температура…» Вот так, приехали. Пробойный модуль сработал на славу — увел его от опасности, но выбросил в совершенно невообразимой дали от дома. На то он и назывался пробойным: делал возможным прошивку сразу нескольких континуумов подпространства, но был почти непредсказуем в плане точки выхода обратно в нормальную метрику. О том, сколько могло пройти времени с момента его нырка в подпространство, Лэну даже думать не хотелось. Бортовые приборы показывали, что капсула пробыла вне реальности недолго. Но все это было очень и очень приблизительно. Кто-кто, а он это знал, как никто другой.

Лэн чисто машинально посмотрел, сколько у него воздуха, еды… Поживет еще, конечно. Но зачем?

Мелькнувшая тень на головном мониторе заставила его вздрогнуть и посмотреть вперед через головной иллюминатор. Перед передним обтекателем капсулы стояла человеческая фигура в скафандре и стучала пальцем по органическому стеклу кабины!

Великий космос, кто это? Не будучи робкого десятка, Лэн отстегнул ремни, с трудом развернулся в тесном пространстве кабины, задел что-то обрушившееся за спиной и открыл задний люк. Человек, если это был человек, уже обошел вокруг капсулы и ждал его. Лэн вылез из узкой горловины и спрыгнул на поверхность. Прыжок получился мягким и медленным — гравитация-то низкая.

Роста они были примерно одинакового, чужак чуть пониже, да и общие габариты не сильно различались. «Свои?!» — мелькнула шальная мысль, но тут же померкла. На шлеме незнакомца было что-то явно написано, но никаких подобных символов Лэн никогда в жизни не видел. Он растерялся: его цивилизация потратила столько усилий, средств и времени, чтобы обнаружить в обозримом огромном космическом секторе братьев по разуму, и на тебе — когда все рухнуло, когда произошла вселенская катастрофа, и его цивилизация вычеркнута, по сути, из списка существующих, именно теперь он встретил чужих… Какая несправедливость, Великая тьма!

Лэн попытался справиться с нахлынувшими эмоциями, глубоко вдохнул несколько раз и внимательно посмотрел на чужака. Но сквозь забрало шлема лица видно не было. Чужак сделал приглашающий жест рукой, повернулся и пошел в сторону нагромождения ледяных торосов, видневшихся неподалеку. Лэну ничего не оставалось, как последовать за ним. Глядя в спину чужаку, он заметил у того на спине ранец. «Система жизнеобеспечения, как и у меня», — несколько отрешенно подумал Лэн. По мере приближения стало понятно, что бело-голубые торосы — не что иное, как искусственное, несколько хаотичное сооружение, станция, расположившаяся у подножия невысокой ледяной скалы. Чужак подошел к чему-то напоминающему люк, поколдовал с прибором, прикрепленным сбоку на обшивке, и крышка утопилась внутрь и отошла в сторону. Чужак обернулся и шагнул внутрь. Лэн тоже обернулся, чтобы посмотреть на беспомощно валяющуюся в снегу спас-капсулу, и решительно протиснулся в открытый люк.