Омега

Гарольд Тьюксбери очнулся от одного из тех бессвязных снов, в которых он, задыхаясь, спускался по бесконечным коридорам, с бешено бьющимся сердцем. Проклятое наваждение никак не желало проходить.

Доктора хотели вставить ему синтетическое сердце. Но Гарольду перевалило за сотню, и даже если бы им удалось все исправить и его тело не чувствовало бы усталости, ее чувствовал он сам. Жена давно умерла, дети выросли шестьдесят лет назад. Как-то так получилось, что Гарольду никогда не хватало времени на семью и он позволил себе отдалиться от внуков и правнуков. Теперь никто из них его не знал.

Комм запищал, и раздался тихий голос Ронды:

– Гарольд. Это лаборатория.

Ронда была домашним ИИ.

– Я не люблю будить вас этими звонками и думаю, что вы должны позволить мне разбираться с ними самостоятельно.

– Не могу, Ронда. Соедини.

– По крайней мере сначала вам следует принять лекарство. Как вы себя чувствуете?

– Да, конечно, – сказал он, садясь на постели. – Я чувствую себя нормально. Легкая одышка, и все.

Он вытряхнул пилюлю в ладонь и проглотил. И почти сразу почувствовал себя лучше.

Было 3:17 ночи.

– Соедини, – сказал он. Конечно, он знал, почему ему звонят. Существовала единственная причина, по которой его беспокоили в такой час. Исключение составлял случай, когда Жозефина споткнулась о сбившийся ковер, сломала руку и ее пришлось везти в больницу.

– Гарольд. – Голос Чарли.

– Да, Чарли. Опять?

– Да, сэр.

– Так же, как и в прочих случаях?

– Именно. Нет никаких сведений, что там где-нибудь была звезда.

– Тот же характер?

– У нас еще нет всех деталей, но похоже.

«Новая. Но не настоящая. Неправильной интенсивности. Не с тем спектром. И нет доказательств присутствия звезды поблизости. – Он покачал головой. – Не может быть Новой без звезды».

– Где?

– Вблизи Золотого Полумесяца.

– На одной линии с другими?

– Да.

Вот что по-настоящему пугало его. Этот случай был четвертым. На одной линии, словно что-то маршировало по небу.

– Мы поймали начало? Или представление уже шло, когда модуль раскрылся?

– Поймали, Гарольд.

– Хорошо. Скачайте сюда.

Он поправил подушки. Включился звездный свод. Над гардеробом поплыл Золотой Полумесяц, колыбель тысячи новорожденных звезд. Слева от него нисходили в бесконечность огромные стены тумана. Могол, маленькая тусклая звезда класса Солнца, был достаточно близко, чтобы осветить часы. А через центр комнаты проходил длинный рукав Млечного Пути.

– Пять секунд , – оповестил механический голос.

Гарольд повыше приподнялся на подушках и наблюдал, как над его гардеробом появляется ослепительный свет.

Это походило на Новую. Вело себя как Новая. Но было чем-то другим.

Он просмотрел запись еще несколько раз, прежде чем выключить. Объект поймали в самом начале. Если он поведет себя так же, как и другие, свет продержится шестьдесят один день и только тогда погаснет.

Из его окна огни памятника Вашингтону казались далеким пятном. Отель «Белый орел», обычно яркий маяк в ночи, был проглочен несвоевременным туманом.

Гарольд сидел тихо, отдавшись на волю волны чистого наслаждения. Он был причастен к одной из величайших тайн своего времени, понятия не имел, что происходит, подозревал, что не получит разумного объяснения до конца жизни. И не мог быть счастливее. Похоже, Вселенной хватало лукавства, чтобы заставить всех строить предположения. Как и должно было быть.

Продвигать программу «Метеоролог» начали пятнадцать лет назад. Идея заключалась в использовании сверхсветовых двигателей для доставки автоматических наблюдательных модулей в стратегические точки. Программу представляли как средство наблюдения за Омегами, распознавания их природы и, возможно, обнаружения способов борьбы с ними. Пятнадцать лет назад это было очень важно. Облака считались тогда сравнительной новостью. Известие, что одно из них направляется к Земле, хотя не доберется до нее приблизительно еще девятьсот лет, до смерти напугало широкую общественность. Но с тех пор этот страх давно прошел.

Технология вечно оказывалась не на высоте, программу сочли дорогой, для сброса модулей требовались сверхсветовики. Потом несказанно повезло: обнаружение чужого звездолета в созвездии Близнецов несколько лет назад обеспечило новую технологию – способ строить компактные, автономные сверхсветовые двигатели и устанавливать их на модулях с наблюдательной аппаратурой. Нажми кнопку – и «Метеоролог» отправится в путь.

В пути он был долго, но, в конце концов, при деле.

Месяц назад первый «Метеоролог» прибыл в окрестности М68, шарового звездного скопления в тридцати одной тысяче световых лет от Земли. С тех пор несколько дюжин аппаратов развернули паруса и включили свои телескопические камеры, сенсоры и сверхсветовые передатчики. Еще больше аппаратов было в пути к сотням мест наблюдения.

Пришли первые снимки, и в Академии откупорили шампанское. Сильвия Вирджил, руководитель миссиями, напилась, и ей стало плохо. Но в ту ночь никто не обратил на это внимания. Все столпились, глядя на небо со множеством пылевых туманностей, этаких огромных стен, гигантских звездных яслей, которые возвела вечность, зловещих, варварских, угрожающих, очерченных случайными пятнами света, вроде памятника Вашингтону и «Белого орла». Ширина «стен», конечно же, составляла тысячи световых лет. Люди видели все это глазами «Метеоролога». «Скоро, – сказал себе Гарольд, – то же будет повсюду».

Большинство коллег Тьюксбери заранее выказывали равнодушие к ожидаемым результатам. В то время они думали, что поняли все, знают, как формируются галактики, вникли в жизненный цикл звезд, постигли общую природу чудовищ, таящихся в темных глубинах между звездами. А получили чертика из табакерки.

Первая фаза проекта «Метеоролог» подразумевала одновременный запуск шестисот с лишним зондов. Все они прибудут на свои позиции, и Академия получит зону наблюдения, начинающуюся в двух тысячах световых лет от ядра и тянущуюся вплоть до края Галактики, от эты Карины до Лагуны, от Кольцевой туманности до скопления М15. Они измерят температуру пылевых облаков и туманностей, отследят гравитационные аномалии и обеспечат съемку контролируемого хаоса вокруг сверхмассивной черной дыры в центре галактики. Если повезет, все это случится еще при жизни Гарольда.