Битва местного значения

Оксана Ломанко задумчиво разминала в пальцах «Галактическую особую», не замечая, что табак сыплется на стол. Надо полагать, пыталась понять, что задумал командир «кентавров».

То есть совершенно ясно, что он решил слетать в район разведки, но вот с какой целью?

– Без оружия летите?

– Без оружия.

Они подстыковали капральский ПТП к шеридану, вывели на дисплей карту района, и Кирилл пометил, какие сектора следует занести в полетное задание.

– Зачем – не скажете?

– Пока воздержусь. Надо проверить одну идейку.

– К которому часу потребуется техника.

– Через полчаса после отбоя.

– Будет сделано, господин капрал!

– Только никто из отряда ничего не должен знать.

– Я понимаю. Будет сделано!

Распрощавшись с нею, Кирилл забежал к медикам и попросил несколько капсул стимулятора.

– Больше двух не вздумайте принимать, – предупредила сестра.

– Ни в коем случае! – заверил ее Кирилл. – Я знаю. «Кентаврам» приходится пользоваться стимуляторами.

Перед самым отбоем к нему подошла Ломанко и тихо доложила:

– Техника ждет, господин капрал. Начальник гаража в курсе, караульный предупрежден. Все сделано, как договорились. «Муха» пристыкована, ваш шлем лежит в кабине «колибри».

– Добро, прапорщик! Спасибо!

В свою очередь, Кирилл отозвал Светлану и предупредил, что какое-то время будет отсутствовать.

Ее волнение было ему совершенно не нужно.

– Ты ведь знаешь, что делаешь? – спросила Светлана.

– Знаю!

– Моя помощь тебе не нужна?

– Сегодня нет. Твоя помощь, полагаю, мне потребуется завтра. Так что, пожалуйста, выспись как следует.

– Хорошо, Кирочка. – Она потерлась носом о его щеку и произнесла любимую фразу: – У-у, колючий!

– Завтра утром побреюсь.

– Да уж, не забудь.

Как же все-таки с нею было легко!

Сегодня в «комнате для релаксаций» должны были кувыркаться Вика Шиманская и Тормозилло. Кирилл дождался, пока они выметутся из казармы, и поднялся.

Командир боевого подразделения может иметь какие угодно ночные дела – к примеру, его начальство пожелало увидеть, – поэтому никто из «кентавров» не встревожился.

Кирилл вышел из казармы и через пять минут был в гараже. Там его встретил караульный, молодой ефрейтор.

– «Колибри» бортовой номер «б-ноль-три» к вылету готов, господин капрал! «Муха» пристыкована!

– Отлично, ефрейтор!

Кирилл забрался в кабину атээски. Дверца люка тихо чмокнула, отрезая его от внешнего мира. Шлем лежал на сиденье. Кирилл надел его и подключился к ИскИну «колибри». Выслушал доклады о готовности систем к работе и поднял атээску в воздух.

Не успели скрыться вдали огни базы, как проснулась система связи:

– Борт «б-ноль-три». Здесь дежурный СОТУ. Сообщите цель и направление полета.

«А про тебя-то, мой друг, я и забыл! – подумал Кирилл. – Спасибо за напоминание!»

Он велел ИскИну ПТП вывести в обзор карту полетного задания.

– Дежурный СОТУ. Это борт «б-ноль-три», – доложил он. быстро ознакомившись с картой. – Цель полета – ночной дозор. – И перечислил номера секторов, куда направлялся.

– Борт «б-ноль-три». Здесь дежурный СОТУ. Принял! Ни пуха ни пера!

– К черту, мой друг!

«Колибри» продолжил мчаться на северо-запад.

А Кирилл проник в виртуал и, творя защитных пасынков, пробрался в систему оперативно-тактического управления базы. Прошел по цепочке до сателлита, висящего на стационарной орбите над районом Хрустальных гор, проник в его систему наблюдения.

Подконтрольный сателлиту район был чист, никакого движения не наблюдалось. Только одинокий «колибри» полз от базы в сторону сверкающих в лунном свете хребтов.

Атээски этой модели будут поскоростнее «шмелей», поэтому до места Кирилл добирался менее часа. И без перерыва контролировал район с сателлита.

Береженого Единый бережет! Тот, кто обнаружил врага первым, имеет преимущество выстрела.

Некоторое время он раздумывал, не взять ли под контроль и канал связи «"колибри" – СОТУ», но потом решил: пусть все катится как катится. Когда понятия не имеешь, что тебя ждет, всего не предусмотришь. Как знать, может, запись станет его адвокатом при рассмотрении дела в трибунале!

В какой именно момент в нем проснулась тревога, он и сам не заметил. Просто обнаружилось вдруг, что в душе давно уже что-то шевелится. То есть он-то думал, что беспокоится насчет этой самой записи, пока не обнаружил, что для такого беспокойства чувство стало слишком сильным. Вот только тут он и сообразил – есть! Что именно «есть» – было пока совершенно непонятно, но наряду с тревогой в душе нарастало и предвкушение удачи.

Наконец работающая в ночном режиме оптика показала вставшие перед «колибри» горы.

Тревога увеличивалась.

Кирилл поднял атээску выше, чтобы не зацепиться за ближние вершины, и продолжил полет по прежнему курсу, постоянно прислушиваясь к своим ощущениям. И наконец почувствовал, что тревога начала уменьшаться. Тогда он немедленно развернул машину и отправился в обратном направлении.

Странное это было занятие – измерять уровень тревоги. Наверное, так вот внезапно ослепшие люди учатся ориентироваться во вроде бы знакомой комнате. Не один год по ней ходил, все знаешь, но почему-то обнаруживаешь вдруг, что стул стоит совсем на другом месте, и диван оказывается больше, чем был, и углы у него острее…

Тем не менее Кирилл поймал точку, в которой уровень тревоги казался ему наиболее высоким, и сориентировался на карте.

Ага, мы сейчас находимся вот здесь! А теперь проделаем ту же операцию, отлетев чуть дальше и изменив курс на девяносто градусов.

Через полчаса он связал с картой еще одну точку, в которой ощущалась максимальная тревога.

Конечно, подобное «сканирование» не могло его точно вывести на пункт, где, оказывается, обретались гости, но кто нам помешает исследовать весь подозрительный район?

Он построил в точках максимальной тревоги на обоих курсах перпендикуляры, место их пересечения находилось в этом самом подозрительном районе.

Математику не обманешь, она абсолютно объективна. Это вам, господа мои, не история…

А дальше все было просто.

Он активировал «муху». Помня, как вела себя земная техника возле Змеиного Гнезда на Незабудке, взял управление микрофлаером в свои руки и сбросил его с «колибри». Перевел сканеры «мухи» в ночной режим и отправил ее в подозрительный район, все время сверяясь с картой.

Через пять минут, на взгляд Кирилла, микрофлаер пересек границу подозрительного района.

Некстати навалилась усталость, и Кирилл проглотил капсулу со стимулятором.

Флаер завис над ущельем.

Когда оболочка капсулы растворилась, и в мышцы с мыслями пришла легкость, Кирилл заставил «муху» облететь ближайшую гору под названием Крестовская. Потом настала очередь Забытой, затем – пика Крутобокого… Еще несколько вершин с такими же названиями, свидетельствующими о буйной фантазии их первооткрывателей… А потом микрофлаер приблизился к горе Прохладная.

И тут сканеры его перестали передавать информацию – дисплей равномерно залил голубой туман.

– Связь с объектом прервалась, – доложил ИскИн.

– Сам вижу, – пробормотал Кирилл и перешел на запасную частоту.

Связь не возобновилась.

Через некоторое время горы осветила несильная вспышка. Будто зарница сыграла в отдалении…

Кирилл вновь устремился в виртуальность, к сателлиту, влез в его систему и принялся просматривать последние пять минут записи наблюдений при увеличенном разрешении.

Ага, вот он, микрофлаер, летит себе спокойненько по верхней кромке ущелья Кривое, направляясь к Прохладной…

А потом все сразу стало ясно. Когда «муха» приблизилась к горе, траектория ее полета резко изменилась. Микрофлаер клюнул носом и устремился в пике. Судя по всему, системы безопасности его отключились, потому что, потеряв связь с Кириллом, он должен был зависнуть на месте, дожидаясь, пока его подберут. Но он не завис – он пикировал до тех пор, пока не врезался в склон горы и не сгорел в пламени взрыва.