Кукла (СИ)

— Прошлое, которого не было… и что теперь? — Растерянно спросила я.

— А теперь, придется решить, останешься ты с нами или вернешься на «Астру».

— И вы просто отпустите меня?

Ингирит развела руки в жесте насмешливого удивления:

— Конечно, нет. Ты выкупишь свободу. Это будет справедливо. Мы проведем полный цикл исследований, снимем копию матрицы твоего мозга для наших ученых. Также, тебе придется нам помочь решить проблему с Агатой. Такова цена свободы и безопасности людей. А если в твоих путешествиях тебе встретится идеальная копия, то ты сделаешь все, чтобы спасти ее и переправить на Капао. Согласна?

— А что будет с Агатой?

Глава 24

24 глава

Ультиматум

Ингирит выглядела удивленной. Нет, скорее не удивленной, а задумчиво-недоумевающей. Тем не менее, голос ее зазвучал равно:

— Значит, даже после того, что эта женщина сделала, ее судьба тебе не безразлична?

Я ответила честно:

— Ты ведь хочешь наказать ее моими руками. Я хотела бы понять как именно.

Ингирит усмехнулась. Взгляд ее глаз стал не просто холодным, а ледяным:

— Куклы не люди. Никто не попросит вонзить нож в спину, если мы об этом. Я хочу, чтобы Агата больше не наносила такой ущерб нашей колонии своими безумными выходками. Не больше и не меньше. Подробности будут тогда, когда я узнаю, на что же решилась наше единственное созданное, а не восстановленное дитя.

— Дешево, — тихо произнесла я.

Она уставилась на меня светлыми, словно жидкое серебро, глазами:

— Что, прости?

— Звучало дешево. К какому чувству ты сейчас взываешь? Кто в это должен поверить, я или все-таки ты? Откуда я знаю, что скрывается за этим спектаклем? Жизнь научила меня простой истине, за любым действием всегда есть скрытый мотив. У вас их предостаточно, судя по всему.

— Люди вызывают у тебя больше доверия? — Несколько демонстративно удивилась Ингирит, — мне кажется, я ошибалась. Ты не идеальная копия, а существо с порядком изуродованной психикой и комплексом жертвы. Что хорошего тебе дали люди, только по-честному?

— А вы?

Она как-то слишком по-человечески пожала плечами:

— Жизнь, девочка.

Мне нечего было возразить. Ситуация заходила в тупик. Куклы действительно не сделали мне ничего плохого. А люди есть люди. Я немало от них вытерпела. Но как быть с другой стороной медали? Игра по предложенным правилам? Хотя в теории, мы действовали при свете дня, я прекрасно понимала, что нахожусь в абсолютной темноте предположений относительно того, что скрывается за вежливой непроницаемостью кукол. Любой из неверных шагов мог вести к непредсказуемым последствиям. Если бы рядом находился Сневидович с его командой, я и секунды бы не колебалась. Однако кто знает, что станет с Бусом, Гаем, Мартой, Маратом, наконец, в случае моего неверного ответа Ингирит?

Меня одолевали сомнения. Смогу ли взять на себя подобную ответственность? Смогу ли спокойно жить, зная, кто нажал не на ту кнопку? С другой стороны, я действительно должна так сокрушаться о тех, кто для меня, казалось бы, временные попутчики? Моя проблема заключалась в честном ответе самой себе на один простой вопрос. По-прежнему ли мне безразлична судьба людей, с которыми я провела бок о бок почти полгода?

Ингирит какое-то время рассеянно наблюдала за полутенями, мягко лежащими в многочисленных углах помещения. Ее взгляд равнодушно скользил по стенам и так же равнодушно периодически проходил по мне. Знать, что это не более чем видимость, и на самом деле Ингирит далеко не все равно, было приятно, но зато порядком угнетало ощущение, что я для нее — открытая книга. Слишком просто и легко читаемая. Не знаю, как у нее вообще получалось рыться в чужих мозгах без малейших усилий? Как я ни старалась, войти в мысленный контакт с мороками смогла лишь раз, ненадолго, и как только Алиса почувствовала мое присутствие, то тут же закрылась.

— Знаешь, с твоим именем связана одна трогательная история, — внезапно решила пооткровенничать морок.

Я подняла голову и молча посмотрела на нее. Не скажу, что меня сильно интересовал рассказ, тем более начатый с подчеркнуто человеческих выражений. Она думает, сейчас я в состоянии оценить душещипательные речи? Но если Ингирит сама предлагает отвлечься, почему нет?

— Баал когда-то работал с изобретателем восстановителя. Он вообще древнейшая кукла и очень много знает. Тем не менее, у него остались некоторые странности, знаешь, пережитки человечности. Когда-то у него тоже была человеческая семья. В те времена с детьми особых проблем не возникало, а Баал придерживался патриархальных традиций, — начала рассказ Ингирит.

— Кого-то из его детей звали Табат? — Перебила я, так как выслушивать еще одну получасовую лекцию о семейных ценностях древних кукол не хотела.

— Младшую дочь. Умница девочка. По словам Баала, она с юности подавала большие надежды как ученый, вдохновлялась идеями прогрессорства и заселения планет, терраформаций. Она была в составе экспедиции отправленной на освоение Капао. Ее имя числиться в списке основателей первого моногорода. В возрасте что-то около шестидесяти, первая Табат умерла, глупо отравившись спорами плесени во время внеочередной кампании вглубь лесов планеты. Целеустремленная была девочка, активная, все хотела делать сама. Именно благодаря ее связям и широким возможностям, как основательницы колонии, известной ученой и политика, Баал в свое время смог основать на Капао колонию кукол в обход официальным источникам, оставшись совершенным инкогнито. Всего лишь за счет большого количества денег и преданности детей.

— А в чем заключается трогательность? — Спросила я.

Морок прищурилась и издала звук, похожий на шипение.

Меня тут же обдало изнутри противным холодом, словно кто-то ледяной рукой сжал сердце, кожа на руках покрылась мелкими пупырышками, а к горлу подкатила отвратительная горечь, вызвав состояние на грани тошноты.

Ингирит нахмурилась, как будто сделала мне больно не нарочно:

— Извини, это случайность. Я не собиралась приструнивать тебя. Прекрасно понимаю, таким способом я могу лишь оттолкнуть, а не привлечь. Мои эмоции связаны не с тобой.

Я сглотнула. Неприятные ощущения исчезли практически сразу, но забыть, что Ингирит умеет не только ласково поглаживать, но и бить наотмашь, у меня уже не получиться. Вот она — наглядно продемонстрированная техника заморачивания, как в лучшем, так и в худшем смыслах.

Увидев мое замешательство и, наверное, почувствовав настороженность, морок решила прояснить ситуацию, вогнав меня в еще большие сомнения и тревогу:

— Твои люди пришли в себя. Алиса только что ясно дала понять, они хотят устроить саботаж. Придется усмирять.

— Не надо. Я им все объясню, — Вырвалось прежде, чем я успела проанализировать ситуацию. Такие эмоциональные выплески случались со мной крайне редко и всегда приводили к неприятностям. Необдуманность поступков обычно несвойственна куклам. Я тоже отличалась долготерпением, прерываемым лишь вот так, иногда, краткими вспышками непослушания, иррационального поведения, вопреки инстинкту самосохранения. Откуда Ингирит выудила эти сведения? Совершено точно, она нарочно выводила меня из душевного равновесия. Не понять этого сразу стало откровенной глупостью.

— Значит? — морок специально сделала паузу. Подчеркивая свою не человечность, она с удовольствием вела себя именно так, как поступили бы люди, разыгрывая настоящий спектакль.

Я ответила сразу. Медлить или раздумывать больше не имело смысла:

— Даю согласие на твои условия. Боюсь, только, с людьми будет немного сложнее договориться.

Ингирит усмехнулась:

— Ты удивишься.

Она оказалась права, но связано это было не с людьми. Когда мы вернулись в первый зал, там нас терпеливо дожидалась Алиса. Тут я и получила первое подтверждение своим сомнениям и догадкам. Откуда же она узнала о готовящемся мятеже? Неужели телепатические способности кукол настолько развиты?