Пространство (ЛП)

— Приступаю, — сказала Наоми и нажала кнопку. Ничего не случилось. Вид на экране медленно сдвигался, на нем снова появился Илос. Потом «Барбапиккола». Потом, без предупреждения, «Росинант» резко завалился вперед, и в брюхе у него произошло что-то очень громкое. В атмосфере планеты появилась яркая огненная точка с завитком пламени. Бася увидел, что дальняя переборка не быстро, но ощутимо надвигается на него. Корабль снова дернулся, коротким стаккато подключились маневровые двигатели. Когда звук и толчки прекратились, на главном экране неподвижно застыла «Барбапиккола».

— Ого, — сказал Алекс, — наблюдаю активность на лунах.

— Они в нас стреляют? — спросил Хэвлок.

— Нет. Похоже, целят в снаряд гауссовой, — ответил пилот. — Очко в пользу оптимистов.

— Мы больше не вращаемся, — заметил Бася.

— Нет, — ответила Наоми. — С двигателями, направленными в три любые стороны, я найду способ стабилизироваться. Сейчас надо только продолжать стрельбу, вводить поправки, и будем набирать орбитальную скорость.

Бася опустил взгляд на таймер, отсчитывающий срок жизни «Барбапикколы». К нему добавилось четыре минуты.

— Как часто можно стрелять?

— Примерно раз в пять минут, чтобы не перегреть пушку и не сжечь батареи. По крайней мере, каждые пять минут, пока батареи не сядут.

— Но…

— Мы пока только остановили деградацию орбиты, не больше, — сказала Наоми.

— «Израэль» показался, — насторожился Алекс. — Они что-то выбросили.

— Черт побери, — буркнула Наоми. — Дали бы нам дух перевести, а, ребята? Что выбросили?

— Людей в скафандрах, — сказал Алекс.

— Это милиция, — пояснил Хэвлок. Он подтянулся к тактическому дисплею и то давал, то уменьшал увеличение. — Двенадцать человек в вакуумном снаряжении с ранцами. Плюс столько же металлических объектов размером с человеческое тело. Насчет этих не уверен.

— Можешь предположить, что они затеяли? — спросила Наоми, подключившись к его изображению.

— Они механики и инженеры. Они знают, как мы покалечены. Как беззащитны. Я бы сказал, они собираются нас прикончить.

ГЛАВА 48

ХОЛДЕН

Учеба в академии флота давалась Холдену так тяжело, что окончание первого семестра он отметил пьянкой, которая вырубила его на двадцать часов. Тогда он впервые ощутил разницу между сном и обмороком. Пусть они и похожи, но не одно и то же. Очнувшись спустя без малого сутки, он совсем не почувствовал себя отдохнувшим. Похмельный синдром его чуть не прикончил.

Поездка по Миллеровой трансферной сети путала ощущение времени. Включившись в первый раз, Холден увидел, что ручной терминал отсчитал десять часов. Эти часы он провел в обмороке, а не во сне, потому что чувствовал себя больным и измученным. Саднило горло, глаза жгло, словно под веками прошлись наждаком, а все мышцы ныли. Он бы решил, что заболел гриппом, если б антивирусные средства, которые Холден принимал раз в три месяца, не исключали заражения. Запустив диагностику скафандра, он получил несколько уколов — чего именно, он не знал. Потом выпил половину воды из канистры и закрыл глаза.

Еще через девять часов он проснулся почти отдохнувшим. Боль в горле исчезла. В какой-то момент обморок перешел в сон, и тело отозвалось на него благодарностью. Потянувшись на металлическом полу, Холден хрустнул суставами. Потом выпил остаток воды.

— Проснись и пой! — позвал Миллер, медленно проступая из темноты в нимбе голубого сияния — словно кто-то подкручивал тумблер яркости.

— Проснулся, — ответил Холден и погремел пустой канистрой. — Но ты меня так спешно выдернул, что я не успел сделать запасов. Буду мучиться от жажды, если твои инопланетяне не припасли где-нибудь питьевой фонтанчик.

— Посмотрим. Пока это наименьшая из наших проблем…

— …Сказал парень, который никогда не пьет.

— Впереди отрезок системы поврежден, — продолжал Миллер. — Я наделся, что его можно будет обогнуть. Не повезло — дальше придется пешком.

— Твой ярмарочный паровозик сломался?

— Моя ярмарочная транспортная система простояла больше миллиарда лет, при том что половина планеты не так давно взорвалась. Твоему кораблю нет и десяти лет, а ты никак не можешь наладить кофеварку.

— Ты унылый и озлобленный человечек, — укорил его Холден, вставая на ноги и толкая дверь вагона. Она не открылась.

— Держись, — сказал Миллер и пропал.

Холден увеличил яркость терминала и занялся проверкой снаряжения. Миллер сцапал его после очередного обхода, поэтому при нем остались защитный скафандр, пистолет и несколько обойм — вряд ли что-то пригодится. Канистру он уже опустошил, никакой еды с собой не взял, запасы встроенной аптечки почти подошли к нулю. Все это хорошо было бы заполнить. Когда тело проснется настолько, чтобы ощутить голод, ему наверняка захочется променять пистолет на сэндвич. Холден не слишком надеялся найти в руинах чужаков торговый автомат.

Через десять минут беспокойство сменилось нетерпением. Сев на пол, он попробовал вызвать «Росинант» и получил сообщение, что связи нет. Он попробовал дотянуться до Элви, до Люсии, до Амоса. Не вышло. Материал, из которого выстроили древнее метро, блокировал передачу сигнала на антенну «Роси». Холден ничего не мог с этим поделать. Второй вариант — что с «Роси» что-то случилось — предполагал множество неприятных последствий. Холден включил тупую игрушку «составь узор» и убивал время, пока терминал не предупредил, что кончается заряд.

Через час Холден стал нервничать. Он не страдал клаустрофобией и большую часть жизни провел в тесных каютах космических кораблей, но перспектива одинокой смерти в металлической коробке глубоко под землей все равно не радовала. Холден несколько раз ударил ногой в дверь, покричал Миллеру, но ответа не дождался.

Что само по себе тревожило.

Контейнер, в котором он проспал всю эту долгую поездку на север, был пуст. Инструменты под рукой оказались только те, которые он прихватил для ремонта снаряжения и оружия. Ни резать, ни разгибать металл они не могли. Холден снова пнул дверь, на сей раз с такой силой, что удар отозвался болью в бедре. Та не шевельнулась.

— Эй, — громко сказал он. Если Миллер затащил его в такую даль, чтобы оставить умирать в пустом вагоне, это был самый нудный розыгрыш в истории.

Холден мысленно перебирал все, что при нем осталось, обдумывал разные сочетания, способные вышибить дверь, и старательно отгонял мысль о том, что взрыв такой силы, скорее всего, ликвидирует все живое в контейнере.

Внезапно снаружи громко заскрежетало. Скрежет перешел в пронзительный визг, затем послышались несколько мощных ударов и снова визг, совершенно оглушительный. Дверь исчезла, вырванная из рамы одним движением. За ней стоял кошмар.

На первый взгляд — полный набор режущих орудий. Тварь стояла на шести ногах, а еще четырьмя размахивала, напоминая составленное из стали и ножей ракообразное. Вокруг тяжелых режущих рук воздух хлестали черные, словно резиновые щупальца. На глазах у Холдена два этих щупальца вцепились в края дверного проема и с устрашающей силой выгнули их наружу.

Холден вытащил пистолет, но целиться не стал. Оружие в его руке выглядело слишком маленьким и бессильным.

— Убери, — сказало чудище голосом Миллера, — ты себе глаз вышибешь.

Холден не слишком задумывался о том факте, что голос Миллера, который он слышал годами, был галлюцинацией, созданной протомолекулой. Но сейчас этот голос прозвучал в воздухе — настоящие колебания, переданные атмосферой на барабанные перепонки, — и от этого у Холдена чуточку закружилась голова.

— Это ты? — спросил он, не сомневаясь, что бьет мировой рекорд по глупым вопросам.

— Смотря как понимать, — ответил робот-Миллер и попятился. Для металлического монстра он двигался на удивление тихо. — Я сумел пробраться в местное программное обеспечение, а эта штука неплохо работает, если вспомнить, что ежемесячный техосмотр не проводился этак с тысячу миллионов лет.