Пространство (ЛП)

— Стрелять приходилось? — спросил пилот.

— Никогда, — ответил Бася, очень живо представив стычку с безопасниками РЧЭ. И ужасные огнестрельные раны. И удивленные лица умирающих. Он ждал приступа тошноты, но по-прежнему ощущал только теплое спокойствие. — Один раз держал пушку в руках, но точно не стрелял.

— Это, — Алекс вручил ему толстый черный пистолет, — полуавтоматическое оружие калибра 7,5. Магазин на двадцать пять патронов. Стандартное вооружение марсианского флота. У него отличная защита от дурака, поэтому пойдешь с ним.

— Если придется идти, — напомнил Бася.

— Верно, — улыбнулся ему Алекс. — Попрактиковаться здесь негде, но можешь пощелкать курком всухую, чтобы прочувствовать. Впрочем, честно тебе скажу, если ты там влипнешь так, что пробиться сможет только Дик Меткий Глаз, дело труба.

— Тогда зачем он вообще нужен?

— Затем, что, когда такой наведешь на человека, тот делает, что ты ему велишь, — объяснил Алекс.

— Тогда патронов не нужно?

Бася взял пистолет в руки и помахал, чтобы ощутить его тяжесть.

— Можно и без патронов, — согласился Алекс.

— Нет. Покажи, что нужно делать. И заряди его. Ради Фелисии я справлюсь.

— О’кей, — ответил Алекс, после чего показал и зарядил.

Холден вышел на связь через несколько часов. Заговорил сдавленным от ярости голосом:

— Это Холден. Мартри уперся, и хрен с ним. Вытаскивайте Наоми. Как хотите.

— Ну, — растягивая слова до вздоха, проговорил Алекс, — кажется, мы больше не посредники.

Бася кивнул кулаком, слегка раскрутившись в воздухе. Они плавали над постами рубки. Рядом с Басей висели в воздухе части разобранного пистолета. Алекс уверял, что необходимо уметь его разбирать и собирать. Бася не представлял, зачем это надо, но послушно учился.

— Что дальше? — спросил он.

— Пока собирай его. Я выведу спецификацию «Израэля» — посмотрим еще раз напоследок. Помни, на действующем корабле все меняется. Кое-что окажется не там, где указывает схема. И у тебя должны быть запасные входы и выходы на случай, если коридор, который ты выбрал, заблокируют.

— У меня хорошая память, — сказал Бася. Он не хвастался. Он рос в коридорах и переходах и выработал отменное чувство направления.

— Это не повредит. Значит, засунем тебя в скафандр, и я тебя выпущу, — начал Алекс и замялся. — Один вопрос мы не обсуждали. Чтобы забросить тебя на место, у меня «сока» хватит. А «Роси» позаботится, чтобы в космосе никто тебе не помешал. Но вот провести тебя внутрь я не сумею.

Бася, к собственному удивлению, расхохотался.

— Что смешного? — поднял брови Алекс.

— Смешно, что тебя волнует как раз та стадия, к которой я точно готов, — объяснил Бася. — Я квалифицированный вакуумсварщик третьего разряда. Я работал в космосе. Дай мне корабль, а вскрыть его я сумею. Ты только дай.

— Вот и ладно. — Алекс слегка хлопнул его по плечу. — Тогда за дело.

Бася уплывал от «Росинанта». На нем вместо простого вакуумного скафандра с атмосферной приставкой была марсианская боевая броня — шедевр техники. Не пришлось обходить корпус на магнитных подошвах — легкие струйки сжатого азота перенесли его через вакуум на полдюжины километров. Под ногами поворачивался Илос — гневный серый мир, окутанный бурей и пронизанный вспышками молний в верхних слоях атмосферы. Там, внизу, под свирепым штормом, были Люсия и Яцек. Но им Бася ничем не мог помочь. Значит, следовало помогать, кому можно. Он спасет Наоми от РЧЭ, а Наоми спасет его дочь. В этой логике было полно дыр, но Бася старался о них не думать.

Он подплывал к большому острову из серого металла. «Эдвард Израэль». Враг.

— Ты там в порядке? — спросил по связи Алекс. Его голос в шлемном динамике звучал глухо и сопровождался злобным шипением помех.

— Отлично. Всюду зеленый свет.

Алекс научил его пользоваться индикаторами работы систем, и Бася прилежно просматривал их каждые несколько минут.

— Так вот, я громко и нагло требую освободить Наоми, — сообщил пилот. — Держу «Израэль» в прицеле лазера, заливаю им датчики помехами и световыми «зайчиками». Если там еще есть, кому смотреть, все смотрят только на «Роси». У тебя будет минута-другая, пока они сообразят, что ты к ним ломишься.

— Не очень-то много, — отозвался Бася.

— А ты режь побыстрее. Алекс, конец связи.

Пилот заверил, что в батареях «Роси» достаточно заряда. И прицельный лазер и радиопомехи не слишком его растратят. Но Бася уже научился рассматривать энергию как ценный и невозобновимый ресурс. В ядерный век такой взгляд требовался редко. Он придавал жизни вкус завершенности. Никаких «Потом переделаем». Никаких «Захватим в другой раз».

Бася проверил наводку на ремонтный шлюз в средней части корпуса, убедился, что движется в нужном направлении, и, достав горелку, стиснул ее рукоять.

Корабль рос и занимал уже все поле зрения. Люки из крошечных огоньков на обшивке превратились в квадратики с ноготь величиной, а потом и в настоящие двери с маленькими круглыми окошками в створках. Запрограммированный еще на «Роси» скафандр выпустил четыре струйки пара и плавно затормозил в метре от корпуса.

Горелка ожила, выбросила голубое пламя.

«Вот и я, — обратился Бася к Наоми, и к сторожившим ее безопасникам, и к своей малышке, летящей на обреченном корабле в тысячах километров от него. — Вот и я».

ГЛАВА 40

ХЭВЛОК

Я отключил все, что можно, — сказал с экрана Марвик. — Датчики, освещение, игры. Прикрутил охлаждение. В таком состоянии мы продержимся не больше семнадцати суток. И это при идеальной работе солнечных батарей. Если они откажут — меньше. Потом у нас как раз хватит времени, чтобы решить: задыхаться или гореть.

Хэвлок прижал глаза пальцами. Он не ходил на тренажеры и пытался возместить это стероидами, адаптировавшими организм к невесомости. Надолго их не хватит, но, судя по всему, долго и не понадобится. Однако от стероидов болела голова. Он бы вовсе забыл о гимнастике, если б не Наоми. Спасибо ей.

В кабинете было душно и тесно, температура плавно росла. В детстве, проведенном на планете, Хэвлок всегда представлял себе космос холодным. Теоретически он таким и являлся, но главное, он был практически вакуумом. А значит, корабль превращался в термос. Тепло их тел и механизмов годами и десятилетиями станет вытекать в пустоту — если у корабля будут эти годы. Если он сумеет найти выход.

— Команде сообщили? — спросил он.

— Я не говорил, но такое не сохранишь в секрете. Особенно в консервной банке, набитой учеными и инженерами, которым больше нечем заняться. Надо будет обсудить, как бы их спустить. Всех, кого можно.

— Чтобы умирали от голода на планете — если их не собьет спутник?

— В общем, да, — сказал Марвик. — Но они прилетели издалека, чтобы ступить на эту планету. Уверен, очень многие предпочтут умирать там.

В клетке кашлянула Наоми.

— Я поговорю с Мартри, — сказал Хэвлок. — Может, ему именно кладбище на планете и нужно. Особенно если наших тел будет больше, чем трупов самозахватчиков.

Марвик вздохнул. Он давно не брился, и, когда потер ладонью подбородок, показалось, будто кто-то кинул в стекло горсть песка.

— Но мы все-таки близко подобрались, а? Такой путь проделали к этому проклятому миру.

— Узрели землю обетованную, — согласился Хэвлок. — А как дела у «Барбапикколы»?

— Мы по сравнению с ней молодцы. Чуть больше четырех дней, и литиевая руда превратится в атмосферные осадки.

— Значит, нам нечего беспокоиться о том, как бы они не протащили ее на рынок.

— Проблема решается сама собой, — кивнул Марвик. — Однако к делу. Как ваша служба? Людям грозит смерть, ни драться, ни бежать они не могут. И сойдут с ума, если мы чего-нибудь не придумаем. Ни у вас, ни у меня не хватит сил, чтобы остановить их в случае чего.

«Какая разница? — хотелось сказать Хэвлоку. — Пусть себе бунтуют. Бунт не изменит времени до удара об атмосферу — ни на минуту».