Наёмники

Глава 7. Приказ

Брим проснулся в шикарном номере одной из центральных гостиниц Мажора. Золотые рассветные лучи лились сквозь щели резного ставня. Золотой локон Марго щекотал ему ухо. Только слабый запах тайм-травы стоял еще в воздухе: она приняла небольшую дозу в соседней комнате.

Осторожно высвободив руку из-под ее головы, он сел и окинул взглядом контуры ее тела под простыней. Во многих отношениях она сделалась еще прекраснее. И она занималась с ним любовью с тем же пылом и страстью, что прежде. Вселенная свидетель, это так! Его даже смутила немного ее изобретательность. Она изо всех сил старалась подарить ему потрясающую ночь, словно отыгрываясь за все потерянные годы.

И все же в этот рассветный час он ощущал, что в их любви чего-то недоставало. О, его страсть никуда не делась. И — если, конечно, у принцессы… то есть баронессы не открылся потрясающий артистический талант — ее тоже. И все же чего-то не хватало. Он никак не мог понять, чего именно, но инстинктивно чувствовал, что именно это было главным в той любви, что они раньше испытывали друг к другу. А без этого в душе его оставалась странная пустота, которой раньше не было.

Что же это было?

Мысли его путались от недосыпа, так что он даже не мог определить, действительно ли это, или про-, сто он так долго мечтал о воссоединении с Марго, что реальность так и не оправдала надежд? И если уж на то пошло, почему Труссо отнеслась ко всему этому так скептически? Все почему-то сделалось лишенным смысла — все то, чего он с таким нетерпением ждал всего несколько метациклов назад. Обернулось разочарованием.

Пока он раздумывал, Марго открыла глаза, сонно улыбнулась и откинула простыню до колен.

— Доброе утро, любимый, — прошептала она, и обоняния его коснулся легкий аромат ее духов. — Проходит ночь, а с ней ее восторги, — процитировала она все тем же шепотом. — И голос нежный, и тепло груди… Ох, Вилф, почему нам остается так мало этого счастья? Так наполни же меня своей мужской силой еще раз, пока мне не надо возвращаться в другую жизнь!

Брим молча любовался ее телом.

— Если бы нам не надо было возвращаться… — вздохнул он наконец.

— Если бы… — повторила Марго. — Наверное, это самые печальные слова во Вселенной. — Она глубоко вздохнула и зажмурилась. — Я выкурила последнюю щепотку травы после того, как мы занимались любовью в последний раз — я дождалась, пока ты уснешь. И через… — она бросила взгляд на маленький хроноиндикатор, — через три метацикла мне нужно вернуться на корабль и выкурить еще — или испытать все муки ада. Это лучше цепей, Вилф. Так им даже не нужны сторожа. Они знают, что я никуда не денусь. — Она протянула к нему руки. — Ну же, любовь моя! Помоги мне забыть, что я больше не властна над собственным телом.

Борясь со слезами, Брим опустился на колени между ее широко раздвинутых ног и осторожно поднял ее голову с подушки.

— Марго, дорогая, — прошептал он, ощущая знакомое желание. — Ты одна знаешь про эту… эту болезнь. Неужели от нее нет спасения?

— Есть. Смерть, — прошептала Марго так, словно слово это доставляло ей наслаждение. — Это теперь моя единственная надежда. — Прикусив губу, она притянула его к себе. — Да… о да! — выдохнула она, когда он оказался наконец в маленькой Вселенной ее влажной плоти. — ДА! — простонала она сквозь стиснутые зубы. Голос ее осекся на мгновение, потом она зажмурилась и отчаянно стиснула его в объятьях. — Наполни меня СЕЙЧАС ЖЕ!

Несколько метациклов спустя Брим мрачно смотрел в ветровое стекло маленького катера, сидя рядом с ведущей его Труссо. С самого их старта единственным звуком, нарушавшим тишину в рубке, был приглушенный рокот генератора. Наконец маленький офицер повернулась к нему.

— Шкипер, — сказала она. — Что-то вы слишком тихи для человека, который, как я предполагаю, провел всю ночь, занимаясь любовью. Простой недосып или что-то еще?

Брим склонил голову набок.

— Вы тоже не слишком разговорчивы, старпом, — парировал он, не в силах стряхнуть плохое настроение.

— Ну, в моем случае это просто здоровая нехватка сна, — ответила Труссо, бросив быстрый взгляд на штурманский экран. — Ваш друг Молдинг дал себя соблазнить очень быстро. — Она чуть нахмурилась. — Вы и сами могли бы заметить, мой дорогой шкипер, какая довольная у меня физиономия — чего никак нельзя сказать о вашей. Или я не правильно поняла, чем вы занимались этой ночью?

— Нет, старпом, — буркнул Брим, продолжая упрямо смотреть в набегающие на ветровое стекло облака. — Мы с принцессой соблазнили друг друга почти сразу же и повторили это не раз. — Он горько усмехнулся. — Я даже приятно устал от всего этого.

— Но… — подсказала Труссо.

— Что — «но»?

— Судя по вашему тону, следующим словом должно было стать «но». Брим фыркнул.

— Да, — неохотно признал он. — Должно было. Только я решил его не говорить.

— Вы хотите сказать, вам не хочется говорить об этом? — не отставала Труссо.

— Нет, — помолчав, ответил Брим. — Мне кажется, я даже рассказал бы об этом, если бы мог точно определить, в чем же, черт побери, дело.

— Не понимаю, — нахмурилась Труссо.

Брим кивнул.

— В том-то и проблема, старпом. Я тоже. Вот мы занимались любовью… и чего-то не хватало. — Он повернул лицо к ней. — И это «что-то» — чем бы это ни было, — должно быть, ужасно важно, иначе я не возвращался с таким ужасным ощущением пустоты.

Труссо щелкнула тумблером автопилота и откинулась на спинку кресла.

— Любопытно, — сказала она. — Эта разница между вчерашним вечером и прошлой вашей встречей на балу у Мустафы. Если я правильно поняла, в первый визит ее сопровождала целая толпа облачников. Правда?

Брим кивнул.

— Правда, — согласился он, радуясь тому, что разговор сменил тему. — Те еще типы. Четверо вардольдов.

— Вселенная! — пробормотала Труссо. — Действительно, страшилища. Такое впечатление, что эти жукиды пытались удержать принцессу от общения с людьми.

— Тогда мне тоже так показалось, — кивнул Брим. — Но в эту поездку они явно отказались от всей этой ерунды. Вы же сами видели: только пять фрейлин, и все с Торонда.

— Угу, — произнесла Труссо, прищурившись. — Как-то все это до странного бессмысленно.

— В наше время много чего кажется бессмысленным, — ответил Брим, сморщив нос.

Труссо выключила автопилот, подправила курс и начала снижаться сквозь плотный слой облаков.

— Может, это и так, — сказала она, помолчав. Потом повернулась и заглянула ему в лицо. — А может, Вилф Брим, — добавила она с неожиданной серьезностью, — может, в этом очень даже много смысла. Мгновением спустя она вышла на приводной маяк Варнхольма, и времени на разговоры у них больше не оставалось.

Примерно через неделю после этого разговора «Саша Муромец» прилетел снова, и опять почти неожиданно. С ним прилетели: еще одна партия ценных запасных частей и оборудования. Ник Урсис (ныне — капитан Флювийского Флота) и коммодор Бакстер Колхаун в новеньком белом мундире ИДК, словно он всего-то отлучался на официальный прием в Мажор.

— Коммодор! — вскричал встречавший их у трапа Брим, не веря своим глазам. — Ну и заставили вы нас поволноваться последние несколько месяцев!

— Слухи о моей кончине… как это?., сильно преувеличены, — невозмутимо ухмыльнулся Колхаун, салютуя в ответ. С царственным видом, уперев руки в боки, он ступил на твердую землю. — Ник сказал мне, что ты тут неплохо поработал, — заметил он, окидывая хозяйским взглядом ряды рокочущих гравибассейнов, на которых в тщательно продуманном беспорядке — для сведения к минимуму потерь при воздушном налете — стояли одиннадцать готовых к взлету крейсеров. — Отличная работа, сынок, — улыбнулся он. — И то сказать, — добавил он, подмигивая, — ничего другого я и не ждал — особенно с Барбюсом и твоей красоткой Труссо на подхвате. Поди, они вдвоем все и провернули, а?