Демоны космоса

– Что? – встрепенулись пилоты.

– Вы расслабились, офицеры… Впереди такой «фестиваль», каких мы еще не видели.

– Почему? – спросил лейтенант Толлнак Пама.

– А что, мы зря тут тремся? Сегодня выныривают три эсминца класса «Касатка» – новые экспериментальные модели с усиленной энергетикой и вооружением. Час назад в систему прибыли три десантных бота Мы все ошарашенно глядели на нее. Эти новости означали, что готовилось действительно что-то грандиозное Десант. Получается, что командование флота решило отбить одну из захваченных систем…

Такие попытки не предпринимались давно. Меркане, завоевав очередную планету и заверив в своей любви туземцев, делали незамедлительно две вещи – устанавливали систему психоконтроля и начиняли сотнями кварковых зарядов поверхность. Последнее делалось в противовес нашим возможным попыткам отбить планету – на крайний случай они всегда были готовы просто отключить поля нейтрализации ядерных реакций, которые делали невозможным применение ядерного оружия, и запалить заряды. Так, без тени сожаления, они уничтожили две планеты с тремя миллиардами жителей, после чего на попытки штурма мы не отваживались За всю войну нам удалось отбить только две планеты, и каждая операция требовала гигантского напряжения усилий и сосредоточения больших ресурсов. В первом случае на Лакриме наши диверсанты захватили и держали под контролем генераторы полей нейтрализации, не давая их выключить, пока приземлялись боевые корабли. И второй раз – на Суоме, лемурийская атакующая группа сумела выбросить генераторы-нейтрализаторы на поверхность и заглушить начавшуюся реакцию, погибло каких-то восемьдесят миллионов Что наши командиры придумали теперь? Что бы ни придумали, захват планеты – это огромные потери…

В очередной раз я посмотрел на своих товарищей. И меня опять долбил все тот же вопрос: для кого из них следующая операция последняя? А кто выживет? Вечный вопрос войны…

– Свободны. Через час двадцать все звено жду в тренинговом комплексе. Вопросы?

Вопросов к Талане не было.

«Новобранец» – значит, мы будем гонять друг друга до изнеможения. Будем опять входить в форму, в которой были еще недавно, и пытаться немножко улучшить результат. Чем выше ты поднимаешься в совершенстве, тем труднее дается каждая следующая ступенька. Но я был солидарен с Таланой в желании сделать невозможное…

Замкнулась крышка «картонной коробки». Я вошел в контакт и ощутил себя в кабине готовящегося к старту истребителя класса «Морской ястреб».

– Старт. Одиннацать-один – вышел, – слышался отсчет имитатора.

Работаем мы на ста процентах уровня реальности. Сейчас посмотрим, кто что может. И кто размяк после Канказа.

– 3-11-48. Направление – малый фрегат класса «Тино». Прорыв, – произнес я, начиная привычно «плести кружево»…

Глава девятнадцатая

Мне снился серый дождливый город. Четкая, будто наяву, картина – город, который я не видел никогда. Низкое небо, узкие улицы, толпы спешащих куда-то, озабоченных, хмурых людей. Люди, люди, люди.

Город казался мне почему-то знакомым. Он был приземист, будто намертво пришпилен к «плоскости», некрасив, уныл. Он был тесен – для глаза, для сознания, для духа. И чем-то очень важен… И моя душа рвалась туда.

Кажется, я застонал во сне… Застонал и проснулся за полчаса до назначенного времени. Присел на кровати, обхватив рукой горло. Мне не хватало воздуха.

– Экран. Обзор, – приказал я.

Стена провалилась, открыв взору звезды, Точками блестели «башни» орбитального защитного комплекса, корабли– эсминцы, крейсера, десантные боты, которых становилось все больше. Эскадра разрасталась. И напряжение росло.

Вчера из супервакуума вынырнул транспортный корабль, прибывший с пополнением с Кирта.

Вопреки прогнозам Таланы о скором «заходе на боевой» пребывание на орбите Канказа затягивалось. Ко всеобщему удивлению, подтянулось еще два линкора – с желтого и оранжевого секторов.

С позавчерашнего дня на плоскость отпускать перестали. Это означало повышенную боевую готовность. То есть приказ об отбытии мог поступить в любое время.

– Даже слухов нет, что предстоит, – сказал вчера Корвен, когда мы «приземлились» в большом обзорном зале.

– Ударная группа солидная собралась, – заметил я, усаживаясь поудобнее в кресле и пялясь на звездные окрестности.

– Точно будем отбивать систему. Только вот какую, – задумчиво произнес Корвен.

В обзорном зале не было ни пола, ни потолка – один космос вокруг. Куда нас кинет приказ? Куда швырнет «Бриз» и сопровождающие корабли – воля Главного штаба…

Так мы с Корвеном вчера и не пришли ни к какому выводу, кроме философского – пути пилота неисповедимы…

Я взглянул на часы. Через сорок минут большое построение. Наконец все станет ясно.

Я встал, прошелся по каюте. На душе как-то муторно. Перед глазами стояла картинка – странный тесный город, блеклые лица. Почему на меня это произвело такое впечатление? Я не мог понять… Сны. Сны. Из них что-то будто пыталось выплыть на поверхность сознания. Но что?

Я забрался в душ. Меддиагност гнусаво уведомил о ненормальном возбуждении нервной системы, отклонении от нормы на столько-то процентов. Я часто ненавижу эту чудодейственную машину. Ненавижу, когда меня взвешивают в веществах, потенциалах. Это будто лишает меня самостоятельности.

Пилот-неврастеник. Это непорядок. Я усмехнулся.

Из душа вышел посвежевшим. Облачился в комбинезон. Перестроил на парадный окрас – теперь он сиял золотом.

Как я и ожидал, на построении адмирал Лармен представил и распределил по подразделениям новое пополнение. К моему удивлению, не было ни одного зеленого офицера. В нашу эскадру перекинули с других секторов опытных пилотов-истребителей. Да, это знак!

Дальше начальник штаба зачитал приказы о присвоении очередных званий. Моя карьера шла на подъем. С сегодняшнего дня я лейтенант первого класса. Итого меньше чем за год перескочил через две ступеньки, для чего в мирной обстановке положено пять лет. Война. Звания и должности сыплются звездопадом. Почти так же, как подбитые истребители…

Потом объявили о переводах. Пару десятков человек, в числе которых был Корвен, усадили в кресла «Морских ястребов». Теперь мой друг получил свою первую машину, которой будет владеть в бою безраздельно.

После построения мы с Таланой и Корвеном направились по коридору, ведущему из строевого зала к жилым палубам.

– Значит, до отбытия минимум двадцать дней. Пилотов не перекидывают перед «нырком на боевой», – сказал Корвен. – Они должны сработаться со своими звеньями.

– Не факт, – возразиля. – Кстати, прими поздравления.

– Жалко, что меня не распределили в ваше звено.

– Твое счастье, – сказал я.

– Почему?

– Наше звено опять кинут шарху на зуб. А ты не успеешь сработаться с нами на должном уровне.

– Ну да, – мне показалось, он немножко обиделся.

Я люблю Корвена. Но он не подошел бы нам. Ему рано еще в одиночный полет. Поэтому меня сильно тревожило это назначение. Я просто боялся за него.

– Будем праздновать звание и назначение? – осведомилась Талана, когда мы уносились на лифтовой платформе вниз.

– А надо? На сегодня серия в «камере пыток», напомнил я.

– Отменяю, – махнула она рукой. – Вчера после «картонной коробки» лейтенант Рутгерт Рук загремел в медицинский блок. Мы, кажется, опять перегнули палку с интенсивностью обучения.

– Ты права.

Действительно перегнули с «камерой пыток». Результаты росли, пусть медленно, но верно. Но людей УРРЕАЛ сто процентов выматывал. Рутгерт загремел минимум на три дня в медицинский блок с нервным срывом.

– Звено пять, – произнесла Талана в браслет. – Сбор через сорок минут. Точка сбора – третья палуба, сектор дубль. Бар.

Офицерский бар – самый излюбленный нами.

– Сегодня разрешаю надраться до свинячьего визга, – улыбаясь, произнесла Талана.