Человек без надежды (СИ)

— У меня на руках список из семнадцати имен людей, которые могли быть так или иначе знакомы с Дэнни и в последнее время покупали интересующие нас препараты в аптечной сети, — Кароль, не обратив на подколку ни малейшего внимания, на секунду отвернулся к другому экрану. — Угадай, кто здесь числится под номером девять?

— Ума не приложу, — призналась Сильвер. — Ты? Я? Камилла?

— Беверли Кларк! — с победным видом выпалил Стейн.

— Беверли Кларк?.. — недоуменно переспросила девушка. — Кто это такая? Ты так говоришь, как будто я должна ее знать.

— Ты разве ее не помнишь? — в свою очередь поразился Кароль. — Она как раз была в клубе перед нашим выступлением. Ну, знойная красотка в красном вампирском одеянии, очередная великая любовь Дэнни! Она в тот вечер заходила в клуб — я видел ее, когда болтал с нашим хозяином.

— Ах эта! — в памяти Сильвер тут же всплыло яркое породистое лицо молодой женщины, которую она тоже видела в "ДиЭм", когда они в последний раз приехали туда вместе с Камиллой. — Ты думаешь, что она может быть причастна к взрыву?

— Если к покупкам прибавить ее присутствие в нужный вечер в клубе, она получается самой подозрительной! Она вполне могла что‑нибудь принести, когда заскакивала днем, Дэнни бы точно этого не заметил, он только и делал, что пялился на ее ноги и си… э — э-э… глаза! — возбужденно уточнил Кароль. — Кроме того, в списках погибших и пострадавших ее нет, так что на самом выступлении ее не было! Дороти собирается навестить ее завтра пораньше утром — она считает, что это безопасно и что у девицы могут быть важные сведения. Ты с ней?

— Да, — почти без колебаний ответила Сильвер.

Глава 8

Вторник, 20 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

Девушка, лежащая в постели, выглядела спокойной и умиротворенной, как будто просто заснула. Если бы не мертвенная бледность, покрывавшая ее красивое лицо, никто бы и не подумал, что она уже в лучшем из миров. Разумеется, при условии, что можно было не проснуться во всем том шуме и деловитой суете, царившей вокруг кровати, на которой лежала покойница!

— Пошла бы ты посмотреть на коммуникатор с предсмертной запиской, что ли? Он на кухонном столе, в нем батарейка садится, — эксперт без особой спешки вразвалочку прошелся по небольшой квартире — студии. — Судя по всему, покойная жила одна. Покончить с собой решила, похоже, из‑за несчастной любви. Типично женский случай — парень, небось, и не в курсе. А может, она ему звонила, плакала, но он не поверил, что она действительно может отравиться…

Войцеховская покосилась на коллегу, но промолчала. Эксперт пожал плечами и отправился в кухонную зону, а Микаэла уже в который раз принялась задумчиво разглядывать девушку на кровати. Она была мертва уже почти четырнадцать часов (примерно одиннадцать из которых ее последний покой тревожила служба безопасности). Заснула и не проснулась. На тумбочке рядом с постелью стоял пустой стакан, рядом — несколько специальных упаковок, в которые расфасовывались лекарства, ложка на длинной ручке… коробка шоколадных конфет с прикрытой крышкой. Оказывается, девушка была любительницей угоститься сладеньким прямо в постели. Любопытно…

— Гарри, у тебя запасные перчатки есть? — лидер службы безопасности повернулась к эксперту.

— Вообще‑то в твоем возрасте свои пора иметь, — проворчал тот, но покорно протянул Микаэле пару перчаток в упаковке. — Вот, держи! Хотя не понимаю, зачем они тебе понадобились?..

Она быстро натянула на руки приятно холодящую нанопленку перчаток. Вообще‑то Генри Торнтон совершенно прав: большинство сотрудников службы безопасности выезжали на место происшествия с собственным "боекомплектом". Но Войцеховская никогда не работала "в поле", ее задачей всегда считалось осуществление общего руководства. Только экстренные обстоятельства заставили ее выбраться из привычного кабинета и оказаться в этой квартире, где накануне насмерть отравилась девушка. Еще одно неприятное происшествие в масштабах всего ковчега — жаль только, что его почти не заметят на фоне трагедии в "ДиЭм".

Мика не могла не приехать сюда сама. В этой квартире проживала некая Беверли Кларк, которую она собиралась допросить как раз в связи с пожаром в "ДиЭм". Прихватив с собой пару рядовых бойцов, Войцеховская лично прибыла по нужному адресу. На требования службы безопасности открыть дверь госпожа Кларк не отреагировала, поэтому начальница вынуждена была санкционировать применение универсальной отмычки. Но, когда они оказались в квартире, вместо забаррикадировавшейся нарушительницы в ней обнаружилось лишь мертвое тело.

Пришлось вызывать экспертов и мобильную группу поддержки во главе с капитаном подразделения, который гораздо лучше, чем Войцеховская, представлял себе, что нужно предпринимать в подобных обстоятельствах. Он распорядился о предварительном осмотре и разослал часть людей опрашивать соседей. Остальные без спешки и суеты занялись квартирой: фиксировали, осматривали, заглядывали во все шкафы и под кровати, перебирали вещи и продукты. Мике уже неоднократно вежливо давали понять, что она здесь лишняя, однако она не решалась уехать. Она так и пробыла на месте происшествия всю ночь, бездумно бродя между собственными подчиненными и периодически задерживаясь рядом с последним пристанищем девушки…

Аккуратно подцепив пальцами крышку коробки, Войцеховская обнаружила, что внутри еще полно конфет — больше половины ячеек было заполнено аккуратными разноцветными шариками. Настоящий шоколад на "Одиннадцати" производили считанные единицы кондитеров, поскольку какао — бобы надлежащего качества приходилось выращивать в специальных условиях. Коробочка таких конфет — дорогое удовольствие, которое вряд ли мог позволить себе любой житель ковчега чаще, чем пару раз в год. Если покойница была такой уж гурманкой — сладкоежкой, то почему, интересно, не доела конфеты, прежде чем глотать смертельную дозу таблеток? Могла бы в последний вечер доставить себе немного радости…

Поставив коробку обратно на тумбочку, Микаэла приподняла одну из коробочек из‑под лекарств и достала из нагрудного кармана портативный считыватель. Чип тут же без утайки рассказал Войцеховской, что препарат был выписан Беверли Кларк неким Рудольфом Эсстеном, доктором медицинских наук. Мика тут же подсоединилась к сети и запросила полную информацию о враче. Через несколько минут она уже знала место и профиль его работы, а также где он живет. На всякий случай Войцеховская просканировала и чип на второй коробочке. Лекарство оказалось выписано тем же врачом, только… около месяца назад! Нахмурившись, Микаэла еще раз проверила даты на отсканированных чипах, потом взяла в руки третью коробочку…

К тому моменту, когда она закончила осматривать пустые оболочки из‑под лекарств, в поведении покойницы прослеживалась строгая закономерность: она приобретала выписанные ей лекарства, видимо, в строгом соответствии с графиком лечения у врача — раз в месяц. Пустых коробочек было пять. Выходит, почти полгода Беверли Кларк не принимала лекарств, выписанных ей доктором Эсстеном, чтобы в один "прекрасный" вечер выпить их разом, сведя счеты с жизнью? Разумеется, никто не продал бы ей сразу большой запас лекарств — в аптечной сети "Одиннадцати" в относительно неограниченном количестве можно было приобрести лишь самые необходимые средства для лечения поверхностных ушибов и ран, а остальное жестко регламентировалось рецептами врачей. Теоретически у Беверли Кларк не могло оказаться сразу столько лекарств, чтобы их хватило для самоубийства.

Войцеховская невольно задумалась: а смогла бы она вот так спокойно и длительно планировать собственную смерть? Задумать ее за пять месяцев до назначенной даты, регулярно выкупать нужные лекарства, ожидать, пока их станет достаточно… Разве самоубийцы так поступают? В конце концов, лекарства — не единственный способ свести счеты с жизнью. У Беверли были незаконченные дела, с которыми она хотела непременно покончить до смерти? Или что‑то ее подтолкнуло, хотя она еще не собиралась уходить в лучший из миров?