Стратегическая необходимость

К войне людей и эсис горган не имели решительно никакого отношения, границы они не нарушали, а никакой из известных межрасовых кодексов не запрещает оказывать помощь тем, кто в ней нуждается.

На всякий случай командир сообщил о встрече на базу, но там было не до него, крыло готовилось к выходу в составе большой колонны, и его попросту послали к черту, приказав заниматься своими делами самостоятельно. Потом, кстати, кое-кто получил за это крепкий фитиль, но это было уже потом. Канал связи ребята подобрали не сразу, а на световую сигнализацию горган не реагировали никак. Как выяснилось, увидев подползающую к ним махину с давно знакомыми черно-золотыми крестами на броне, несчастные астрофизики собрались в кают-компании, и принялись вспоминать молитвы.

Но обошлось. В конце концов с ними удалось связаться и объяснить, что главный моторист линкора уверен (корабль горган, естественно, был довольно легко «прошит» боевыми сканерами излучения) – мотор можно отремонтировать на месте. Кое-что подкрутим, кое-что свое поставим. В общем, заведем ваше сердечко и потопаете себе домой. Командир горган, конечно, ожидал подвоха, но что, собственно, он мог сделать? Скажи «нет» – а на тебя сотни пушек смотрят, вот они, прямо перед носом. А так хоть помучаемся…

Главмех оказался большим оптимистом. Банда инженеров и техников долго шаталась с корабля на корабль, сперва вспоминая принцип работы гиперреактивного двигателя со сверхсветовой скоростью истечения потока, а потом думая, как и, главное, – чем вернуть в чашки ионообменника точку отражения антивещества, и все это время командир линкора и его первый пилот сидели у командира горган, пили виски (горган тоже пили!!! Когда Ди Марцио прочитал это в отчете, он решил, что над ним смеются. Оказалось – отнюдь. Метаболизм у нас с ними одинаковый. Какого, спрашивается, мы когда-то вовевали?) и беседовали на заранее оговоренные темы. Это было платой за ремонт и расход запчастей. Главной темой были эсис.

Выяснились удивительные вещи.

Во-первых, впервые точно обозначилось число «воспитуемых» (горган презрительно говорили «деток» или «недоносков») – шесть. Всего шесть, а не несколько десятков, как думали раньше. Координаты двух столиц – джеров и куатто – горган дали тут же, правда, в горганской сетке, но это уже частности, потому что привязка к ориентирам была понятна, а световой год одинаковый у всех навигаторов. Остальные координаты они, видимо, действительно не знали. По их словам, именно джеры и куатто представляли из себя сколько-нибудь значимую силу, остальные же играли для эсис роль полурабов-полуживотных. С куатто была связана какая-то темная история: один из ученых-горган заявил, что по давней легенде, они приняли руку эсис после того, как те уничтожили их конкурентов во внутренней системе. Уникальный случай, две планеты с разумной жизнью возле одной звезды…

О войне с Конфедерацией они оказались наслышаны, хотя раса горган в силу различных не очень понятных причин последние пятьсот лет находится в полной изоляции.

– Для них это первая фаза краха, – сказал командир. – С такими убийцами, как вы, лучше в драку не влезать, это мы поняли еще тогда, когда вы слегка надрали нам задницы. Спасибо за урок.

– Но почему вы никак не дали о себе знать позже, ведь все обиды давно забылись? – удивился командир линкора, расслабленный невероятной адекватностью собеседников. – Мы могли бы торговать, это было бы выгодно и нам и вам.

– Ну да, – зафыркал горган, – и завалили бы наши несчастные три планеты дешевой техникой. У вас сверхмассовое производство, сверхнизкая себестоимость продукта, а мы научились контролировать рождаемость и живем в своих прекрасных лесах, обходясь, в основном, натуральными вещами. Промышленность, разумеется, у нас тоже имеется, но… мы не такие, как вы, понимаете? Мы похожи, да, но все же нам лучше в одиночестве.

Командир линкора пожал плечами и раскупорил очередную бутылку.

– Почему же эсис не захватили вас?

– Когда они нашли нас, мы были уже слишком зубастые, а они трусливы. К тому же мы для них… постные. А вы казались им жирными и аппетитными, и еще слабыми. А о Корваре эти тупицы вообще ничего не знали, как будто его и нет. То, что они, эти недоумки, полезли на вас, хомо – это свидетельство конца. Они никогда ничего не умели, только заимствовать: наверное, они хотели, чтобы вы научили их воевать. Никто из встреченных нами рас не умел воевать так хорошо, как вы. Но научиться они просто не успеют, это видно. Наверное, вам и производить ничего не нужно – только учите других, как надо воевать, и средств хватит на все что угодно.

Последнюю фразу командир линкора пропустил мимо ушей.

– Что вы имеете в виду, говоря об эсис, что они ничего не умеют, а только заимствуют?

Горган, и особенно ученые, ответили ему утробным фырканьем, являвшимся эквивалентом человеческого смеха.

– Что же они могут уметь, если у них треть мозга занимает система, отвечающая за аппарат размножения?

Ди Марцио вспомнил командира того патрульного линкора – улыбчивого молодого полковника, спокойного и открытого, хотя общение с чинами военной разведки подействует на нервы любому. Он отвечал на все вопросы четко, как на плацу, ничего не скрывая, но и не фантазируя, лишь пару раз, когда Рональд попросил его высказать свое личное мнение – что в словах горган было правдой, а что нет, полковник сдвинул брови и некоторое время сидел так: Ди Марцио видел, что он тщательно обдумывает ответ.

– Я думаю, лжи было немного. Скорее, не лжи даже, а преувеличений. Они и в самом деле здорово похожи на нас: так вот, мне показалось, что эти безносые ребята очень старались нам понравиться.

– Потому, что боялись?

– И поэтому тоже. Но не только, господин генерал. Просто они хотели произвести приятное впечатление – в целом, если можно так выразиться. Прошу прощения, но я, разумеется, не ксенопсихолог, и не мне судить…

Отказавший двигатель, кстати, инженеры линкора все же кое-как запустили, и через десяток часов звездолет горган отправился восвояси, а патруль вернулся на маршрут. Шер воспринял этот эпизод с глубочайшим интересом. Первым делом он сам, без штурманов, соотнес уже известные от старика-«воспитателя» координаты столичной планеты джеров с теми, что указали горган. Цифры совпали. Ди Марцио знал, что именно тем вечером в голове Генри Шера впервые появилась идея нанести укол в уязвимую точку эсис.

Шер знал, что формально, с позиции подписанных Конфедерацией Кодексов, такой налет являлся ничем иным, как военным преступлением. Но для эсис никаких кодексов не существовало в принципе, и все это прекрасно понимали. Воевать по рыцарским законам с врагом, для которого законы не писаны? – многие отстаивали именно такой подход к проблеме, но со временем их становилось все меньше и меньше.

Эсис, например, не брали пленных. Никто за всю войну не слышал, чтобы их спасательные службы сняли экипаж поврежденного человеческого корабля. Они презирали людей, отказывая им не только в праве на выбор пути, но и в праве выбора между жизнью и смертью. Люди же – да, не «воины Конфедерации», всего лишь люди, взявшие в руки оружие, для защиты не столько своей жизни, а – цивилизации, истории, памяти, – эти люди их сперва ненавидели, а потом, когда сила Человечества стала необоримой, они просто выметали эсис так, как хозяин выметает со своего двора скопившуюся снежной зимой грязь.

Они делали это с холодным омерзением.

Через два года после окончания войны в руки Шера и его службы попал взорвавшийся из-за непонятной аварии генератора дальний разведчик джеров. Живых там не оказалось, но именно этот корабль, точнее, расшифровка обнаруженных на его борту материалов, полностью убедила Шера в том, что он оказался прав, задумывая свой безумный рейд, вошедший в историю как «Четыре всадника»… сомнения ушли, и «черный фонд» заработал в полную силу.

Ронни Ди Марцио налил себе еще виски и, раскрыв встроенный в кухонную стену небольшой сейф, вытащил из него личный инфорблок. Коробочка с кристаллодиском лежала в боковом кармане его кителя. Достав ее и положив перед собой на столешницу, Ди Марцио ощутил легкое раздражение. Трех дней было мало, слишком мало, а он не привык делать свою работу кое-как. Но выбора у него не было.