Автострада запредельности

Сьюзен громко ахнула — фальн стал вырисовываться в колебавшихся потоках жаркого воздуха. На расстоянии фальн напоминал горы. Но стоило нам подъехать поближе, никакие сравнения уже не шли в голову. Я наклонился вперед и спросил Рагну:

— Какое в среднем население у этих… штуковин?

— О, несколько миллионов. Они очень переполнены, но даже если говорить об их огромных размерах, все равно места не хватает.

— Господи, — прошептала Сьюзен, — если у них такое население на колонизированной планетке, и к тому же находящейся в стороне от…

— Представляешь, что творится на центральной планете!

— Послушай, вон еще фальны на горизонте. Тиви говорила, что только на одной этой планете где-то около пятидесяти фальнов.

— Да уж, в пещерах они должны были бы ходить друг у друга по головам, — Тут я заметил, что Рагна прислушивается к нашему разговору, — Прости, приятель, обычная болтовня.

Он рассмеялся.

— О, то, что вы говорите, — несомненная правда, частично. Ахгирры всегда верили в разумный контроль роста населения. Увы, это относится не ко всем культурам. Увы. Дерьмо.

Рагна направил машину к краю огромной стоянки.

— Теперь нам придется встать лицом к лицу с душераздирающей задачей найти пространство, в которое нам предстоит втиснуть данное транспортное средство с целью парковки. Мне очень плохо при одной мысли.

Я поразился тому, насколько загромождена была стоянка.

— Откуда тут столько машин?

— Отовсюду, — пояснила Тиви, — Это же один из главных торговых и коммерческих фальнов.

— Замечательно! — рассмеялась Сьюзен, — Я не ходила по магазинам уже целую вечность. — Она повернулась ко мне: — Я провела детство, ошиваясь в торговых рядах.

— Ты родилась в торговом районе?

— Родилась и там же воспитана. Саутгейт Виллидж, очень близко от Пеории, Центральный Промышленный район.

— Будет очень интересно как-нибудь про это послушать.

— Да, ладно, — она пожала плечами, — Это уже история, к тому же земная история.

Рагна повернул машину, чтобы въехать в свободное пространство, но его опередил ярко-голубой автомобиль, напоминавший жука. Пассажиры, противные ящеричьи морды, извиняющимся жестом наклонили головы: мол, просим прощения, но каждый за себя.

— Противные склизкие объекты! — выкрикнул Рагна и потом что-то добавил про себя на собственном языке.

Чуть дальше впереди мы заметили еще одну незанятую ячейку, и наш водитель проскочил внутрь с торжествующим кудахтаньем.

Фальн находился от нас на приличном расстоянии, его титанические грибообразные громады под свирепыми лучами солнца сияли ярко-розовым цветом. Я насчитал шесть отдельных структур различной высоты, все они были связаны между собой паутиной мостиков и прозрачными куполами, которые меняли интенсивность цвета в зависимости от освещения.

— Неужели нам придется идти? — со вздохом спросил я, — До ближайшего здания не меньше пяти километров.

— Нет, — ответил Рагна. — Мы можем поехать на гиррна-фальн-наррог, подземном транспорте. Как он по-вашему называется? — Ахгирр похлопал себя по голубоватому лбу, — Метро! Вот тут.

Он показал вправо на спускавшийся вниз туннель, действительно похожий на вход в метро.

Ступеньки привели нас на площадку, с которой мы шагнули на эскалатор шириной метров десять. Внизу толпа терпеливо ждала следующего поезда на просторной, чистой и хорошо освещенной станции.

Я с интересом рассматривал окружавших меня чужаков. Большая часть ахгирров, мужчины и женщины, предпочитали одеваться одинаково, причем излюбленной одеждой была облегающая туника серого или коричневого цвета, перехваченная белым пояском. Другие ногоны остановили свой выбор на ярких, почти вульгарных одеяниях, с вытканными или нарисованными узорами.

Прически варьировали от весьма фантазийных до абсолютно кошмарных (исхожу из человеческих стандартов в общем и моим личных в частности). Ахгирры, судя по всему, принадлежали к самой скромной части своей расы.

Поезд оказался самим совершенством ослепительно-белого цвета с розовым ободком и формой напоминал пулю. Тихо появившись из туннеля, он плавно скользнул вдоль платформы до полной остановки. Двери с шипением открылись, и мы вошли в ближайший вагон, устроившись затем на удобных мягких сиденьях.

Я спросил Рагну:

— Если от фальна до фальна можно добраться в этих замечательных штуках, зачем ездить на машинах?

— Некоторые живут вне фальнов, пока для них нет места.

— То есть в пустыне, как ваш народ, — уточнила Сьюзен.

— Да, таких много, — ответила Тиви, — но они совсем не хотят там жить. Привилегия жить в фальне передается по наследству от родителей к детям, ее также можно продать. Кстати, за нее идет жестокая борьба: судебные споры и даже убийства.

— Странно, что вдоль дорог мы не видели никаких небольших поселений, — сказал я.

— О, на этой планете их совсем немного. Это же пустыня.

Поезд тем временем набирал скорость плавным, мощным рывком и спустя мгновение уже мчался под сводами туннеля.

— Почему-то всегда теряешься, когда соображаешь, что инопланетные культуры такие же сложные, как и наша, — со вздохом произнесла Сьюзен.

— Ага. Наверное, всему виной те романы двадцатого столетия, где описывались суперсущества в серебристых космических кораблях, спасавшие коллективную задницу человечества, — ну, или что-то в этом роде. Подобные идеи обычно плотно прилипают к массовому сознанию, — сказал я.

— Это прямо про меня!

Я поцокал языком.

— Скверная привычка — принижать себя. Тебе это известно?

— Я действительно не очень люблю себя, — пожаловалась Сьюзен.

— Значит, вырыла себе изрядную яму.

— А есть ли у тебя лопата ее зарыть?

Вместо ответа я поцеловал ее в щеку и затем обнял узкие плечи. Рагна и Тиви одобрительно нам улыбнулись. Правда, мы хорошенькие?

Кое-кто из ногонов таращился на нас, но большая часть пассажиров вагона просто не замечала. Рагна уже говорил нам, что весть о появлении людей распространилась по всей планете и что нами очень интересовались. Мне кажется, он сильно преувеличил: как можно взбудоражить публику известием о том, что открыта еще одна раса чужаков?

Мы проехали три станции, на каждой в вагон набивалась целая толпа желавших составить нам компанию, и, прежде чем мы добрались до конца линии, кое-кто располагался почти у нас на коленях. Четвертая станция — и мы присоединились к потоку пассажиров, которые спешили покинуть вагон.

Весь следующий час наши органы едва справлялись с большим количеством зрительных, слуховых, обонятельных и прочих ощущений. Держась за руки, Сьюзен и я бродили с выпученными глазами среди таких пространств, которые просто невозможно описать. Да, это был супермаркет. Кроме того — огромный карнавал, ярмарка с соблазнами и чудесами на каждом шагу. Тут — уличные музыканты и акробаты. Там — спортивное мероприятие, здесь — оркестр изливает душераздирающую какофонию… То и дело мы натыкались на церемонии и торжества по какому-то случаю, конкурсы и выставки, витрины и показы. Везде были варьете, шоу и цирки, блошиные рынки, базары и меняльные конторы, киоски, лотки и разносчики… Можно было купить все что угодно, причем за любую цену: оборудование, программы, кухонную утварь и нижнее белье, странные машины и приборы, неопределимые и неописуемые штуковины и фантастические приспособления. Продавцы демонстрировали, огромные видеоэкраны беспрестанно гоняли рекламные ролики, в которых восхвалялись самые разные продукты. Можно было есть, пить, курить, колоть наркотики и любыми другими путями угождать своему телу.

И все это действо происходило в сплетении взаимопроникающих разнообразно окрашенных пространств, чья сложная конфигурация просто кружила голову. Уровни поверх уровней, серии уступов, спускавшихся террасами, балконы — все это было связано между собой подвесными мостами, каскадами спиральных лестниц, эскалаторов и открытых лифтов. А между ними — висячие сады, скульптуры-мобили, миниатюрные леса и водопады, озерца, парки и игровые площадки… И все — сплошное движение, калейдоскоп цветов и невообразимый шум!