Врата Абаддона

Она ждала неизбежных вопросов, любопытства, подозрений.

— Хорошо, — сказала Соледад. И все.

В ангаре Мелба запросила вылет своего челнока, через десять минут дождалась допуска и прыгнула от борта «Принца Томаса» в темноту. Мониторы в челноке были маленькие — все огромное пространство ужалось до квадратиков со стороной в пятьдесят сантиметров. Она дала компьютеру задание рассчитать скорейший маршрут к «Сересье». Расчетное время полета — меньше часа. Она откинулась на спинку амортизатора, приготовившись к рывку, словно на мотоцикле, и включила тягу. «Сересье» возник среди звезд серым пятнышком и понесся к ней. Корабль, наравне со всеми судами флотилии, находился в последней стадии торможения на подлете к Кольцу. Оно поджидало где-то там, за выбросами дюз. Мелба выкинула эту мысль из головы. Лучше было не вспоминать о Станни и Соледад с их молчаливыми страхами, ни в коем случае не думать о них.

От нетерпения она с трудом дождалась поворотной точки и начала торможение. Хотелось быть уже там, на месте. Помчаться бы к «Сересье», как ведьма на метле, визжа от скорости, невообразимой в атмосфере. Она слишком долго тянула и вторую половину прыжка была вынуждена идти с двойной перегрузкой. В док она вошла с головной болью и с ноющими, словно после удара в зубы, челюстями.

Никто не поинтересовался, почему Мелба вернулась раньше времени и одна. В журнале она пометила: личные причины. В коридорах, где приходилось боком протискиваться мимо встречных, было тесно, сумрачно, привычно и уютно. Только вернувшись, она осознала, какую тревогу испытывала в просторе «Принца Томаса». Слишком много там было свободы, а для нее сейчас существовала только необходимость.

В каюте все оказалось перевернуто вверх дном. Все ее вещи — одежда, приставки к терминалу, тампоны, переговорные устройства, зубная щетка — валялись на полу. Надо было придумать, как их закрепить к тому времени, когда отключат тягу, чтоб все это не уплыло в коридор. Люди задумаются, почему она не прибралась. Она позволила себе один взгляд на железную дверцу под амортизатором. В одном углу пробился золотистый завиток герметика. Надо будет найти сетки и магнитные крепления — вот что. Но потом. А о «потом» она не думала.

Подобрав коммутатор, Мелба включила его. До выхода в эфир «Росинанта» оставалось меньше тридцати секунд. Мелба ввела команду, которую готовила много месяцев. Не месяцев — лет. Коротенький ряд символов — для набора подтверждения требовалось не больше секунды.

Страх пропал. Ненависть тоже. На миг все стало так, как бывает, когда только начинаешь просыпаться, когда все тело еще расслаблено. Перед рассветом. Она так далеко зашла, так много трудилась и, вопреки всем ошибкам и случайностям, — справилась. Вся ее жизнь была нацелена на эту минуту, и вот она здесь, и даже не хочется делать последний шаг. Достижение цели — как для других окончание университета или замужество. Один миг, одно действие подведет черту под всеми ее усилиями, и миру уже никогда не быть прежним.

Тщательно, наслаждаясь каждым движением пальца, она ввела код подтверждения — «jules-pierre mao» — и тронула кнопку «Отправить». На панели загорелся янтарный светодиод. Крошечный пакет информации, едва заметный среди помех, вырвался в эфир. Софт «Росинанта» распознает его, примет и подчинится программе, которую уже не остановишь, не снося всю систему. «Росинант» отправит на «Сунг-Ан» отчетливый сигнал-детонатор, выждет пятьдесят три секунды, а затем от имени Холдена возьмет на себя ответственность и выставит требования. Потом программа приведет в боевую готовность все вооружение и наводящие системы. И ничто, никакая сила во Вселенной не в состоянии будет этому помешать.

На панели, подтверждая прием сообщения, вспыхнул красный светодиод.

ГЛАВА 15

БЫК

Ручной терминал Быка лежал на тонкой пластиковой панели управления картом и подпрыгивал на каждом порожке. Сирена заливалась на два тона, отбрасывая с дороги встречных и оставляя их, орущих, позади. Если они еще не знают, то узнают через пару минут. Гибель «Сунг-Ана» — не из тех событий, которые можно пропустить.

На крошечном дрожащем экране снова взрывался истребитель. Началось с оранжевой точки в средней части корабля — то ли электрический разряд, то ли прицельное пятнышко гауссовой пушки. Через секунду от этого центра разлетелись желтые искорки. Еще две секунды — и детонация. За время смены кадра в борту истребителя расцвела пробоина. Потом целых десять секунд ничего не менялось — пока из кормы не стал медленно выдвигаться яркий как солнце стержень — активная зона реактора. Густое белое газовое облако разошлось и поблекло в сиянии — золотая капля растворилась в черном океане.

Бык поднял взгляд, чтобы свернуть на эстакаду, выводившую к его кабинету. Какой-то парень промедлил уступить дорогу, и Бык нажал на гудок.

— Сирены не слышишь? — выкрикнул он, проскакивая мимо, и получил в ответ нахальный кивок.

— Ну, так, — сказал через терминал Серж, — результаты первичного анализа: скорее всего, рвануло что-то в силовой сети и испортило систему предохранителей. Примерно за такое время проводка правого борта должна была начисто расплавиться.

— Что рвануло? — спросил Бык.

— Возможно, маневровый двигатель. Место примерно соответствует. Если его достаточно разогреть, вода, минуя стадию пара, переходит прямо в плазму. И прорывает обшивку.

Бык прошел крутой поворот и притормозил, позволяя пешеходам убраться с дороги.

— Почему они сбросили сердечник?

— Не знаю, возможно, решили, что повреждена обшивка реактора. Теперь шести кораблям приходится сворачивать, чтобы не вляпаться в это миерда. [17]

— Будь обшивка повреждена, получилось бы хуже. Пришлось бы еще уворачиваться от трупов и обломков. Выжившие есть?

— Да. Принят сигнал бедствия. Просят медпомощь и эвакуацию. Похоже, паршиво там, ке но?

— А что системы слежения? Еще не ясно, кто по ним стрелял?

— Никто не стрелял. Или простая случайность, или…

— Или?..

— Или нет.

Бык закусил губу. Случайность — тоже достаточно плохо. Люди, из какой бы части системы они ни слетелись, все на взводе, и напоминание, что земной флот состоит из дряхлых развалин, не прибавит им уверенности. Но саботаж — еще хуже. Хорошо — если тут вообще могло быть что-то хорошее — одно: это произошло у всех на глазах. Никто не заподозрит враждебных действий. Если бы оборону «Сунг-Ана» пробил гауссов снаряд или еще какая шальная пуля, научные миссии мигом превратились бы в боевые подразделения.

— Мы помощь предложили? — спросил Бык.

— Уж очень вы спешите, босс, — протянул Серж. — Ашфорд узнал о взрыве не раньше нас.

Бык подался вперед, до белизны в костяшках стиснул рычаги управления. Серж был прав. Все, что происходит за пределами корабля, — дело Ашфорда. И Па. Он — шеф безопасности и должен думать о том, что происходит внутри «Бегемота». Его забота — чтобы неизбежный испуг команды не перешел в панику. Когда на глазах взрывается корабль, пусть даже вражеский, каждый вспоминает, что от вакуума его защищает лишь тоненькая кожура металлокерамики. Бык тоже об этом подумал. Карт подпрыгнул сильнее обычного, и ручной терминал поехал вбок.

— Так, — сказал Бык. — Слушайте, нам нужно подготовить средства спасения, на случай если капитан решит предложить помощь. Сколько человек мы можем принять на борт?

Серж хрипло рассмеялся.

— Всех, кто выжил. Мы ж не кто-нибудь, а «Бегемот». У нас в брюхе хватит места на целый город.

— Верно, — против воли улыбнулся Бык. — Глупость спросил.

— Единственное, что меня беспокоит, это…

Связь прервалась.

— Серж? — позвал Бык. — Не смешно. Поговорите со мной, мистер.

— У нас тут сообщение на открытой частоте. С частного корвета «Росинант».

— Откуда мне знакомо это название? — пробормотал Бык.

— Ага, — сказал Серж, — передаю вам.