Тень свободы (ЛП)

– О, мне тоже, – ответила Каплан, раздвинув губы в столь же краткой, но намного более холодной, улыбке. – Мне тоже, – повторила она. – Но, люди, одно замечание о том, чем Сэлташ не будет. – Она обвела взглядом собравшихся в конференц-зале. – Он не будет очередной Новой Тосканой. Не на сей раз.

* * *

– Итак, у кого-нибудь с момента нашей последней встречи появились новые мысли? – Поинтересовался Джейкоб Завала.

Эскадра под его командованием уже одиннадцать дней по общегалактическому времени как вышла из Монтаны – хотя по локальному времени Эскадры Эсминцев 301 (ЭЭ 301) минуло только восемь суток – и впереди их ждали ещё четверо суток пути до Сэлташа. Дисплей кома перед Завалой  был разбит на четыре равных сектора, каждый из которых далее дробился ещё на три части, показывая  командира, старшего помощника и тактика четырёх из пяти эсминцев его эскадры. Коммандер Рошель Гулар, лейтенант-коммандер Жасмин Карвер и лейтенант Самюэль Тёрнер – командный состав КЕВ «Кэй» – физически присутствовали в конференц-зале флагмана, наряду с лейтенант-коммандером Джорджем Ауэрбахом, его начальником штаба, и лейтенант-коммандером Элис Габровски, его офицером-тактиком. В данный момент Джейкоб взирал на присутствующих – как во плоти, так и в виде электронной проекции – вопросительно задрав бровь.

– Кое-что есть, сэр, – отозвался лейтенант-коммандер Рюцель, командующий КЕВ «Гахерис». Это был крупный мужчина с лицом, словно самой природой предназначенном для улыбок, но в данный момент оно вместо этого выражало только озабоченность. – Хотя, скорее не мысль, а замечание.

– Так обнародуйте его, Тоби, – предложил Завала.

 – Сэр, я имею в виду информацию –  ту, что сумели накопать на Станцию Шон. Я понимаю, что ничто в тех данных не указывает на то, что на станции может быть установлено какое-то противокорабельное вооружение, но согласно тем же имеющимся у нас данным на стации на постоянной основе дислоцирован штурмовой батальон УПБ. Конечно, скорее всего какие-то отделения из его списочного состава находятся на Корице и в других местах системы, но если они полностью контролируют станцию, то, в случае если нам придётся высаживаться на неё, такая численность войск противника может стать существенной проблемой.

На секунду воцарилась тишина. Потом раздался голос капитана Моргана, командующего КЕВ «Гавейн», флагманом эскадры.

– Тоби прав, сэр, – сказал он. – В большинстве случаев это, скорее всего, не составляло бы проблемы, но у нас уже достаточно доказательств, что солли не готовы видеть очевидное. Особенно, когда у нас нет собственных подразделений Морской Пехоты, которых мы могли бы отправить на борт станции для донесения до них логики наших аргументов.

Завала понимающе кивнул.

– Вы оба заработали очки, – согласился он. – Я хотел бы думать, что любой ответственный офицер признает необходимость уступить кардинально превосходящим силам, но у разных людей разное понимание «ответственности». И давайте будем справедливы. Лично я счёл бы затруднительной для себя необходимость отступить и притвориться мёртвым, если бы эскадра солли заявилась  в звёздную систему, за защиту которой я был бы ответственен, и начала выдвигать требования.

– И Франк прав по поводу отсутствия у нас на борту Морской Пехоты, сэра, – несколько мрачно заметила Наоми Каплан. – Уменьшение экипажей всем хорошо и прекрасно, и я признаю, что это пошло на пользу эффективности флотских операций, но отсутствие хотя бы отделения Морской Пехоты в подобных ситуациях является настоящей болью в заднице.

Абигейль Хеарнс, безусловно самый молодой офицер, присутствующий на данном совещании, кивнула в подсознательном согласии с замечанием своего командира. «Похоже она специализируется на операциях в которых без Морской Пехоты как без рук», – Абигейль мысленно усмехнулась, вспоминая тот действительно неприятный день на планете под названием Тибериан и ещё один, не менее неприятный, на борту разрушенной громадины, которая когда-то была солларианским супердредноутом «Чарльз Бэббидж» [1791-1871, английский учёный, философ, изобретатель, математик. Разработал проект универсальной цифровой вычислительной машины].

«Как всегда их нет рядом, когда ты нуждаешься в них», – подумала она сухо. – «Ну, кроме Матео», – поправилась она, вспомнив лейтенанта Матео Гутьерреса.

– Есть моменты, когда требуется нечто более… гибкое нежели лазерная боеголовка, – признал Завала. – Будем надеяться, что это не тот случай. Но, как бы то ни было, мы действительно должны быть готовы и к такому развитию событий. Теперь мне интересно, у кого из нас может быть достаточная квалификация, опыт и подготовка для надзора за чем-то вроде этого?

Его тон непредсказуемо изменился, пока его глаза пробегали по лицам на дисплее его кома. Он улыбнулся, остановив взгляд на одном из своих офицеров.

– Я полагаю, что у Вас имеется некоторый опыт в решении подобных вопросов, ведь так, лейтенант Хеарнс?

* * *

– Что всё это значит, вице-адмирал? – Слегка раздражённым тоном потребовал Дэмьен Дуеньяс. Он лёг в постель менее двух часов назад, когда его вырвал из сна сигнал экстренного вызова кома, а он был не из тех, кто просыпается с улыбкой на лице.

– Получено подтверждение сигнатур гиперпереходов, губернатор, – ответила с экрана кома вице-адмирал Оксана Дубровская. – Грависенсоры засекли пять отдельных точечных источников.

Дуеньяс напрягся и почувствовал, как на его лицо наползает маска бесстрастности. Баржам не было нужды ходить косяками, не в солларианском пространстве по крайней мере, и он не ожидал визита какого-либо флотского подразделения. Во всяком случае, из состава собственного Флота.

– Что вы ещё можете сообщить мне, вице-адмирал? – Спросил он после небольшой паузы.

– Меньше, чем мне хотелось бы, сэр, – Дубровская не слишком беспокоилась о душевном здравии Дуэньяса, и она с самого начала возражала – максимально тактично – против его плана, что стало одной из причин, почему она взяла на себя труд обращаться к нему настолько вежливо, насколько это было возможно. – Сейчас они направляются в систему, но свой переход они выполнили прямо на гипергранице и поэтому всё ещё в более чем девяти световых минутах от Симаррона. Так что, прежде чем мы получим хоть какую-то информацию от платформ на скорости света пройдёт ещё пара минут. Пока я лишь могу подтвердить, что они направляются внутрь системы по кратчайшему курсу и выйдут с нулевой скоростью на перехват планеты примерно через, – она перевела взгляд на отметки времени в углу дисплея перед ней, – сто семьдесят одну минуту. На основе характеристик перехода и мощности их клиньев БИЦ даёт оценку их массы в сто пятьдесят-двести килотонн, начальная скорость составляла девятьсот двадцать шесть километров в секунду, но к данному момент они набрали уже более чем три тысячи двести. Губернатор, это означает, что их ускорение составляет пять-точка-шесть километров в секунду за секунду.

Дуеньяс озадаченно посмотрел на собеседницу, и Дубровская напомнила себе, что вздыхать не стоит.

– Сэр, наши эсминцы класса «Бастион» чуть ли не вдвое легче, а их максимальная величина ускорения, с нулевым запасом безопасности на компенсаторе, составляет лишь пять-точка-ноль-девять километров в секунду за секунду.

В глазах Дуэньяса зажёгся огонёк понимания.

– Это манти, – произнёс он.

– Я не знаю кто кроме них способен развивать такое ускорение, сэр, – согласилась Дубровская.

«Губернатор не выглядит чересчур удивлённым», – отметила она. – «Недовольным, да; но не удивлённым».

– Чёрт, – практически тут же мягко выругался Дуеньяс. – Я надеялся заполучить в систему хоть какие-то  дополнительное подкрепление прежде, чем к нам нагрянут гости. – При последних словах от Дубровской ощутимо повеяло холодом, и губернатор быстро помотал головой. – Вице-адмирал, уверяю Вас, это не упрёк в Ваш адрес и не критика Ваших судов. Но я был бы более счастлив, если бы у нас был ещё больший перевес в силах. Совершенно ясно, что эти люди, скорее всего, не прислушаются к разумным доводам – предыдущие их поступки говорят сами за себя.