Двойная тень

– Входи! – отозвался Бойцов. – Но если ты пришел не один…

– Я пришел один.

Макс толкнул старенькую дверцу, и она со скрипом открылась. Ник вышел из-за колонны, по-прежнему держа руку за спиной.

«Прокурорский» выглядел уставшим и измотанным.

– Ник, – заговорил он странным, приглушенным голосом. – Я ехал сюда, чтобы уговорить тебя сдаться. Но, кажется, ты уже принял решение. Поэтому… – Макс дернул щекой. – Поэтому я хочу обсудить с тобой кое-что другое.

– Вот как? – Детектив пристальнее вгляделся в лицо старого приятеля.

«А ведь он напуган, – понял вдруг Ник. – Напуган и растерян».

Догадка заставила Ника напрячься. Он прислушался к звукам извне, но не услышал ничего подозрительного и спросил:

– О чем ты хочешь поговорить, Макс?

«Прокурорский» поднял руку к лицу и с усилием потер пальцами лоб.

– Происходит что-то странное, Ник, – сдавленно произнес он. – Либо мир сходит с ума, либо… Либо с ума схожу я.

– Мир давно сошел с ума, Макс, – сказал Бойцов. – Странно, что ты не замечал этого раньше.

«Прокурорский» поморщился.

– Это общая фраза. А я говорю о вполне конкретных вещах. Скажи мне, Ник, давно ли ты смотрел на небо?

– Почему ты спрашиваешь?

Макс заговорил – медленно, пытаясь подобрать слова поточнее, но то и дело сбиваясь.

– Ты знаешь, иногда после работы я люблю поразглядывать небо в телескоп. Меня это занятие… ну, расслабляет, что ли. Кто-то по вечерам пьет водку, кто-то развлекается с девками, а я люблю смотреть на звездное небо.

– Макс, я знаю о твоем увлечении, – сказал Ник. – Говори по сути.

– Хорошо. – «Прокурорский» снова хотел потереть пальцами лоб, но удержался от нервного жеста. – Видишь ли, Ник… Когда я вчера разглядывал ночное небо, мне показалось, что с ним не все в порядке.

– То есть?

– В какой-то момент оно изменилось. Словно на карту созвездий наложилась другая. Это длилось всего секунду и вполне могло сойти за оптический обман или что-нибудь в этом роде… Собственно, сперва я так и подумал. Но потом связался со своими приятелями-астрономами и спросил их, не видели ли они чего-нибудь странного?

– И что?

Макс посмотрел Бойцову в глаза и ответил каким-то жестяным голосом:

– Двое из пятерых видели то же, что и я.

Ник подождал, не скажет ли Макс еще чего-нибудь, но, поскольку тот молчал, заговорил сам:

– И как ты это объяснишь?

Макс развел руками:

– Никак. У меня нет объяснения, Ник. И признаюсь тебе, это здорово сбивает меня с толку. И это еще не все. Сегодня утром, когда я открыл глаза и встал с кровати, я не узнал свою комнату.

– Что ты хочешь этим сказать?

«Прокурорский» поморщился, словно необходимость тщательно подбирать слова вызывала у него головную боль.

– Пойми, Ник, это чрезвычайно сложно объяснить. На первый взгляд, все предметы были на своих местах. И стены с потолком никуда не делись. Однако я сразу почувствовал – что-то не так. Ощущение было такое, будто, пока я спал, кто-то вынес все предметы из комнаты, разобрал их, потом снова собрал и вернул обратно. Но нюансы – нюансы восстановить в прежнем виде не удалось! Раньше у моего любимого кресла был треснувший левый подлокотник. А теперь трещина – на правом подлокотнике. На столешнице были три царапины, почти неразличимые на вид, но я-то знал, что они есть. То есть – были, поскольку теперь они куда-то испарились. И так во всем. Не хватает каких-то мелочей. Или же наоборот – появились мелочи, которых не было раньше. Это глупо звучит, но поверь мне – это так.

Ник прислушался к звукам, доносившимся с улицы, облизнул пересохшие губы и сказал:

– Макс, тебе не кажется, что этот разговор не имеет отношения к тому, что происходит в городе?

– Правда? – «Прокурорский» нахмурился и задумчиво произнес: – Странно… А мне кажется, что все это – звенья одной цепи.

– С чего ты взял?

Макс пожал плечами:

– Не знаю. Я это чувствую. Ощущаю.

Ник усмехнулся:

– Вот уж не думал, что приду сюда, чтобы обсуждать твои проблемы.

– Да, – растерянно произнес Макс и снова потер пальцами лоб. – Ты прав. Просто я думал… Я думал, что если ты меня не поймешь, то не поймет никто.

– Макс, давай вернемся к тому, о чем мы говорили по телефону.

«Прокурорский» вздохнул:

– Давай. Все, чего они хотят, это чтобы ты отдал им псиоников, Ник.

– Слишком поздно, – сказал Бойцов. – Я крепко увяз в этом деле, и так просто мне из него уже не выбраться.

– Но если ты не сдашься, ты погибнешь.

– Может быть. Но меня это не слишком-то пугает. Завершить жизнь таким образом ничуть не хуже, чем любым другим.

– Все это так, – сдвинув брови, сказал Макс. – Но ты не просто погибнешь. Твое имя будет покрыто позором. Ты останешься в памяти людей убийцей президента.

– Я не имею к этому отношения, Макс.

– Я верю тебе. Но дай нам возможность во всем разобраться. Все еще можно переиграть, Ник.

– И для этого я должен сдать вам псиоников?

Макс кивнул:

– Да. Не слишком большая плата за жизнь, свободу и честь, правда?

Ник жестко прищурился.

– Место президента Токугавы занял вице-президент Кторов, верно?

– Да.

– Я хочу поговорить с ним. У тебя есть знакомые в администрации президента, и ты можешь мне это устроить.

Лицо Макса слегка вытянулось, но, поразмыслив немного, он сказал:

– В принципе, это возможно. Но при условии твоей добровольной сдачи. Вице-президент не станет говорить с беглым преступником.

– Если я сдамся до того, как встречусь с вице-президентом, мне уже ни с кем не доведется поговорить, – сказал Ник. – И ты об этом знаешь. Мне нужна неофициальная встреча, Макс. Будь моим посредником.

«Прокурорский» открыл рот для ответа, но в этот миг что-то полыхнуло. Ник вскрикнул, споткнулся, с грохотом скатился по ступенькам, но тут же вскочил на ноги и замер на месте, по-звериному озираясь по сторонам и выставив в сторону обожженную правую руку, рукав которой был забрызган каплями расплавленного полимера.

– Спасибо, господин следователь, – прозвучал жесткий, механический голос. – Вы оказали нам неоценимую услугу.

Из спутанных кустов бузины и терновника выскользнули черные тени «ниндзей». Их было восемь, все вооружены плазменными автоматами. Прямо на аллее, ведущей к беседке, стоял капитан Первый-А-Эс-Двадцать Пять.

В руке у него поблескивало громоздкое оружие, в котором Ник узнал микроволновую пушку сфокусированного действия.

«Попался, – промелькнуло в голове у Ника. – Пистолета больше нет. Что дальше?»

– Какого черта здесь происходит? – хрипло проговорил следователь Макс.

– Вы только что помогли нам задержать опасного преступника, – ответил ему дройд с уродливым, изуродованным ожогами лицом. – Уверен, вы не останетесь без поощрения.

«Прокурорский» перевел взгляд на Бойцова и пробормотал:

– Ник, я ничего не знал.

– Господин следователь, вам лучше уйти, – приказал Двадцать Пятый.

Макс посмотрел на него гневным взглядом и уточнил:

– А если не уйду?

– Мне придется применить силу, – просто ответил капитан-дройд.

– Силу? – Макс прищурил пылающие гневом глаза. – У вас есть для этого полномочия?

– Полчаса назад вице-президент Кторов ввел чрезвычайное положение. Вся власть в стране перешла в руки военных. Поэтому в ответ на ваш вопрос я скажу: да, господин следователь, у меня есть полномочия применять силу в отношении людей. И если понадобится, я не стану раздумывать и медлить.

Некоторое время «прокурорский» молчал, потом плечи его поникли, и, отведя взгляд в сторону, он сдавленно произнес:

– Прости, Ник. Кажется, этот гад говорит правду.

– Всего доброго, господин следователь. Если вы понадобитесь, мы с вами свяжемся, – отчеканил Двадцать Пятый.

Макс развернулся и медленно побрел по аллее к выходу из парка.

Двадцать Пятый смотрел на Ника. Нижняя часть его уродливого лица по-прежнему была скрыта черной маской, обычной для «ниндзей», а глаза, утопленные в обезображенные глазницы, мерцали холодным, беспощадным огнем.