Заложники Волка

– Люди везде люди, Йорг. Я ж говорил тебе, часть персонала набрана из местных. О, конечно, они все по три раза проверены контрразведкой, но этот факт не избавляет их от некоторых слабостей. Когда их набирали, они соответствовали самым жестким требованиям, но время шло, и кто-то разлюбил начальство, кто-то влез в долги и так далее… моя семейка так давно научилась играть на человеческом несовершенстве, что подбор ключей не составляет для нас особого труда, особенно в сотне миль от столицы.

Детеринг понимающе рассмеялся. Да уж, кассанданские Харрисы и впрямь умели использовать чужие грешки да страстишки, об этом их таланте можно было слагать легенды.

– Допустим, мы проникли на территорию, – Тео в задумчивости посмотрел за окно, – и что мы будем делать с охраной?

– До охраны еще надо дойти, – назидательно поднял палец Детеринг. – И вообще добраться до самого города, да так, чтобы не оставить ни малейших о себе воспоминаний. А воздух у нас, увы, отпадает – это я сегодня специально проверил. Даже заход со стороны океана может привлечь внимание диспетчерской службы промзоны. Я сперва удивился: а как же летают местные жители? А у них, оказывается, там куча ограничений, очень специфический трафик, и, главное, у каждой местной машины собственные позывные, зарегистрированные в диспетчерской базе грузового аэропорта, который обеспечивает промзону. Поэтому чужаки в Монтальбан просто не летают, он считается закрытым сектором повышенной опасности.

– Мы прибудем морем, – сказал Харрис. – И уйдем той же дорогой. Это удлиняет путь по городу, но зато дает определенные гарантии.

Действительно, береговую линию не контролировал никто – да и зачем, собственно? ВКС отвечали за контроль над звездной системой Кассанданы и, частично, за безопасность орбитальной зоны, а поверхность никого особо не интересовала. Ждать какой-либо опасности «изнутри» было попросту нелепо.

– Раз у тебя все готово, то завтрашним утром, – продолжал Тео, – мои ребята подгонят нам машину – я позабочусь о том, чтобы это была совершенно «чистая» тачка, без малейших проблем. Утром же будет решен вопрос с катером. Все это требует кое-какого времени, черт побери… я предпочел бы отправиться нынче же ночью, но пока это нереально: меня информировали буквально час назад, и мне пришлось кое-что согласовывать…

Йорг понимающе кивнул. В конце концов, даже Теопольд Харрис с его возможностями волшебником не был и подготовить операцию за несколько минут не мог при всем желании.

– Давай обсудим детали, – хмыкнул Детеринг. – Сейчас, по крайней мере, время у нас есть…

Глава 10

Подполковник Фарж выложил на стол коробку сигар, поставил бутылку легкого вина и, вздохнув, поднял глаза на лысоватого человека с блеклым, припухшим лицом, что сидел напротив него. Тот ответил настороженным взглядом; пальцы правой руки, лежащей на подлокотнике кресла, несколько раз дрогнули, будто от тика.

– Помилуйте, мастер Лэки, пытать вас тут никто не будет, – устало дернул плечом Фарж. – Мы вообще такими вещами не занимаемся, у нас куда более прогрессивные методы.

– Я слышал, – тихо ответил допрашиваемый.

– Да вряд ли вы что-то слышали – разве что так, ерунду какую-нибудь. Впрочем, нам даже нравится, когда про нас несут всякую чушь, это бывает очень полезно для дела. Не правда ли, Ярый?

Молодой капитан Ярославцев, только недавно получивший направление в кассанданскую Резидентуру и не успевший еще привыкнуть к некоторым чудачествам своего нового начальника, кивнул и прочистил севшее вдруг горло:

– Кхм-да!.. То есть именно так, милорд!

– Вот, – поднял палец Фарж. – Стало быть, пытками мы тут не занимаемся и даже, как видите, можем вином угостить. Не бойтесь, никакой «хитрой химии» в вине нет. Да вот извольте – я выпью вместе с вами. – и Фарж, ловко налив два стакана, отправил один в сторону Лэки, а второй опустошил тремя глотками.

– Я… я так и не понял, зачем я вам понадобился. – Мастер Лэки моргнул, осторожно протянул руку к вину, но остановился на полпути. – Я всего лишь экономист, мое дело – считать чужие деньги. Своих у меня нет и никогда не будет, ни с каким особенным криминалом я не связан, и…

– А мы тут и не занимаемся криминалом, – живо возразил Фарж, немного склоняя к плечу голову, отчего его острые черные глаза сверкнули каким-то пугающим, влажным блеском, – господи помилуй, ну какой криминал? Для криминала существует полиция, разные следственные органы, а мы, как вы понимаете, – СБ. И сфера нашей компетенции, поверьте мне на слово, шире… куда шире, нежели какой-то там банальный криминал!

Лэки осел в мягком кресле, глаза его забегали по стене за спиной подполковника. Он не хотел смотреть на этого типа, неприятного уже одной своей фамилией, которую на Кассандане знали слишком многие. Раньше, правда, Артур Лэки не слыхал, что в выводке чертовых Фаржей, надменных, заносчивых и бездушных кретинов, имеется еще и офицер Конторы. Впрочем, чего ждать от «старой» колонии – эти мерзкие клоаки, провонявшиеся своей пошлой роскошью и милитаристским психозом, плодят подобную сволочь в огромных количествах.

Сам Лэки не имел ни детей, ни жены – в Метрополии, по его убеждению, семейный союз являлся лучшим способом растранжирить средства, а Артур с детства отличался не то чтобы скупостью, но бережливостью. Год на Кассандане еще более укрепил его в ненависти к мотовству и к «этим свиньям колонистам», эгоистичным до мозга костей, помешанным на бесконечном потреблении. Да, Кассандана была отвратительна, но еще более отвратительными выглядели ее «старые лорды» – навозные жуки, чьи предки, вторгшись в этот мир, нахапали себе столько земли, сколько смогли увидеть. Никакой власти и никаких авторитетов для этой публики не существовало. Власть колонисты избирали сами из таких же, как сами они, а соглашаться могли только с теми, кого считали ровней.

Именно из-за них, по убеждению жителей Метрополии, Империя тратит немыслимые средства на военное ведомство вместо того, чтобы хоть как-то помочь миллионам несчастных, которые не могут приспособиться к жизни в этом жестоком мире. Именно они, бессердечные негодяи, с утра до ночи ковыряющиеся в своем навозе, требуют освоения все новых и новых планет, на которые опять-таки нужны деньги. И уж, конечно, ни о каком справедливом обществе колонисты не желают и слышать – доброй волей они не отдадут страждущим даже крохи от своих богатств!.. Им лучше отправлять своих детей в войска, чтобы те с малых лет приучались к звериной жестокости, а потом голосовали за тех, кто высшим благом считает законы волчьей стаи. Тот, говорят они, кто не желает добывать свой кусок хлеба, – пусть не просит ни о чем. Но разве в этом высшее предназначение Человека? Еще в лицее Артур Лэки пришел к выводу, что человек должен трудиться столько, сколько считает нужным; если же трудиться он не может в силу особенностей характера, справедливое общество должно обеспечивать его всем необходимым. В Метрополии так и было, тогда как колонии виделись ему каким-то брутальным миром, который населяли грязные, обвешанные оружием полузвери, лишенные малейшего сострадания к ближнему.

Прожив год на Кассандане, он понял, что на самом деле все намного хуже. Нет, колонисты не были «грязны» (скрепя сердце Артур вынужден был даже признать – во многих областях они оставили Метрополию далеко позади, а Кассанданская Классическая Опера выглядела подлинным бриллиантом), но их заносчивый, хамский эгоизм вызывал у Лэки отчаянную ненависть. Здесь не действовали никакие социальные программы, несчастных людей буквально кнутом гнали на работу, потому что неработающий мог рассчитывать лишь на благотворительные фонды, а те отнюдь не стремились оказывать помощь системно, то есть в течение всей жизни страждущего. Колонии были не просто испорчены – их жители, особенно потомки первопоселенцев, истово верили в нелепые, пещерные установки на «суровый труд» и «движение вперед», а слово «справедливость», по его мнению, было им неведомо вовсе, поэтому ни о каких переменах к лучшему не стоило и думать. Выбить из этих каменных истуканов хоть что-нибудь можно только насилием.