Пространство (ЛП)

В дверь трижды постучали. Она невольно вскрикнула. Сердце забилось, кровь загрохотала в горле и изнутри по ребрам.

— Мисс Кох? — услышала она голос Соледад. — Вы здесь? Можно… мне бы поговорить, если вы…

Отражение ее страха в чужом голосе вызвало головокружение. Мелба встала с койки. То ли пилот маневрировал, то ли ноги у нее подкашивались. Она взглянула в зеркало: ничего особенного, просто внезапно разбуженная женщина.

— Одну минуту, — отозвалась она, пальцами расчесала волосы, прижала к голове темные кудри.

Лицо было как тесто, но тут уж ничего не поделаешь. Она открыла дверь.

Соледад стояла в узком тесном коридоре и двигала челюстью, будто жевала. Глянула на Мелбу круглыми глазами, отвела взгляд — и снова посмотрела.

— Простите, мисс Кох, но я не могу… не могу! Только не туда. Пусть меня уволят, лишь бы не туда.

Мелба протянула руку, тронула женщину за плечо. Кажется, обе вздрогнули от этого прикосновения.

— Ничего, — сказала Мелба, — все уладится. Куда вы не хотите?

Корабль качнулся. Нет, не почудилось, Сол тоже переступила с ноги на ногу.

— На «Принца», — ответила она. — Я не хочу. Я не вызывалась.

— На что не вызывалась? — Мелбе казалось, что она успокаивает сумасшедшую. Она достаточно трезво оценивала собственное состояние, чтобы уловить иронию ситуации.

— Разве вы не слышали сообщения? От нанимателей?

Мелба оглянулась через плечо. Ручной терминал лежал на койке, на экране горели зеленый и красный огоньки: получено важное сообщение. Она подняла палец, предлагая Соледад подождать за дверью, подальше от шкафа, — и дотянулась до терминала. Сообщение пришло десять часов назад — помеченное как срочное с обязательным ответом. Сколько же она провалялась в койке, отгоняя панические мысли? Она открыла сообщение. На экран хлынули сухие юридические формулировки, оглушающие как вопль.

«Дэнис Дженерал Контрактинг», наниматель половины штатских сотрудников на «Сересье», ссылался на дополнительную статью стандартного контракта. Каждой бригаде предписывалось выбрать добровольца для временной работы на «Принце Томасе». Вознаграждение оставалось прежним до окончания контракта, после чего были бы оценены сверхурочные и непредусмотренные риски. Мелбе пришлось перечитать трижды.

Где-то слева от нее Соледад, прискуливая, твердила:

— Я туда не могу. У меня отец, я вам рассказывала. Вы поймете, у вас там тоже сестра была. Пошлите Боба или Станни, а я не могу.

Они собирались за Холденом. В Кольцо следом за Холденом. Паника не то чтобы отступила, а словно бы мгновенно собралась в одну точку.

— Я никого не собираюсь посылать, — сказала Мелба. — Это моя работа.

Оформление перевода оказалось самым простым делом за время рейса. Она послала представителю фирмы свой идентификационный номер и короткое сообщение с согласием на перевод. И через две минуты получила приказ. Три часа на окончание дел на «Сересье», потом — на транспорт и вперед. Она понимала: ей дают время попрощаться со своими, но у Мелбы имелось дело поважнее.

Одно дело — залить шкаф герметиком. Пена легко ложилась, через несколько секунд меняла цвет с желтого на золотистый и схватывалась. В течение часа можно было обрезать излишки острым ножом. Дальше она поддавалась только соответствующему растворителю, а это была грязная и тяжелая работа.

Но и оставлять тело там, где его могут обнаружить, казалось Мелбе недопустимым вариантом. Ее койку кому-то отдадут, он захочет воспользоваться шкафом. И вообще, ей чудилось, что оставлять Рена позади — как-то неправильно. Так что за два с половиной часа до посадки в транспорт Мелба натянула пару латексных перчаток до плеча, взяла две банки растворителя, рулон впитывающих полотенец, большой набор инструментов для работы в вакууме и заперлась в каюте.

Дверь шкафа открылась не сразу — ее держали не замеченные прежде потеки герметика, но несколько капель растворителя размягчили их, после чего створка подалась под пальцами. Внутри оказалась шершавая золотистая поверхность — как надгробная плита. Открыв набор инструментов, Мелба глубоко вздохнула и обратилась лицом к могиле.

— Я не хотела, — сказала она. — Мне очень, очень жаль.

Сперва от растворителя только и было проку, что запах на всю каюту, но вскоре пена начала потрескивать, словно по камню бегали тысячи букашек. В стене герметика наметились трещинки и впадины, поползли ручейки слизи. Сложив полотенца в несколько слоев, она подстелила их на пол, чтобы не натекла лужа.

Первыми показались ноги Рена — ископаемыми останками проступили круглые коленные чашечки и почерневшая мертвая кожа. Ткань его форменной одежды пропиталась гнилостными жидкостями, но запах, ударивший в ноздри, был не настолько ужасен, как представлялось. Мелба думала, что будет блевать и плакать, а все оказалось не так страшно. Когда она взялась за ноги, чтобы вытащить тело из шкафа, бедра отпали от таза, так что она разрезала брюки, завернула ноги в полотенце и положила в ящик для инструментов. Разум был тих и спокоен — так археологи вынимают на свет тысячелетних мертвецов. Вот позвоночник. Вот вонючая жижа соляной кислоты из желудка — не сдерживаемая больше жизнью, она разъела живот, кишки, печень. Последней она достала голову. Яркие рыжие волосы потемнели, кожа отслаивалась, как кусочки старой губки для посуды.

Она собрала кости в ящик, перекладывая их размокшими полотенцами, закрыла новый гроб, включила герметизацию крышки и набрала код замка. Оставалось еще сорок свободных минут.

Десять из них она потратила на то, чтобы отчистить шкаф, потом стянула перчатки и бросила их в утилизатор. Вымылась, постаравшись отскрести вонь, и рассеянно заметила, что всхлипывает. Она не стала бороться со слезами, а к тому времени, как переоделась в новую форму, слезы высохли сами. Собрав оставшиеся вещи, она побросала их в пакет, стянула непросохшие волосы в конский хвост и поволокла Рена к погрузочному отсеку, где принимали багаж на «Принц». Времени на прощание с Соледад, Станни и Бобом не осталось. Жаль, но это она как-нибудь переживет.

Общим счетом их набралось человек тридцать. Мужчины и женщины: она встречала их на корабле, раз или два слышала имена, кивала, сталкиваясь в камбузе или на тренажерах. На «Принце» их всех собрали в маленьком конференц-зале с закрепленными на полу, похожими на церковные скамьями. Уже дали тягу, и «Принц» двинулся к Кольцу и к тому, что лежало по ту сторону. Пока какой-то гвардеец с неестественным энтузиазмом знакомил их с кораблем, Мелба осматривала лица. Вот старик с мохнатой белой бородой и глазами как голубые льдинки. И плотненькая девушка — пожалуй, моложе нее, неумело накрасившая глаза и мрачно сжимающая челюсти. Все они оказались здесь по собственному решению. Или стали добровольцами по условиям контракта. Все направлялись в Кольцо, в пасть тому, что ждет по другую сторону. Мелба гадала, что привело их сюда, что скрывается в ящиках для инструментов у этих.

— Идентификационные карточки нужно все время иметь при себе, — говорил гвардеец, показывая белый кусочек пластика на шнурке. — Они не только откроют ваши каюты, но и обеспечат вам пайки в пункте питания. И дадут знать, если вы окажетесь где не положено.

Блондинка сердито обернулась к Мелбе. Та, покраснев, отвела взгляд. Она невзначай вытаращилась на женщину. А ведь отец говорил: никогда не допускай грубости случайно.

Белая карточка в руке гвардейца налилась темной кровавой краской.

— Увидев такое, — пояснил парень, — вы поймете, что попали в запретную зону и должны немедленно ее покинуть. Слишком беспокоиться не надо. Корабль у нас большой, каждому где-то дают от ворот поворот. Я за первую неделю четыре раза получил сигнал. Никто не станет преследовать вас за честную ошибку, но имейте в виду, служба безопасности проверяет каждый случай.

Мелба взглянула на свою белую карточку. На ней были ее имя и фото без улыбки. Гвардеец говорил, как все благодарны за их участие, о том, что их служба — честь для корабля и для каждого из добровольцев. Что все они вместе — одна большая команда… В груди Мелбы шевельнулась ненависть к этому пареньку, и она постаралась отвлечься.