Пояс и шлем

— В том-то и дело, что должна, но не начинается! — воскликнул Эррера. — То ли не растут население и потребности, хотя в это трудно поверить, то ли есть какой-либо стабилизирующий фактор… Доригиан отнюдь не похож на больной мир!

— Еще один довод в пользу гипотезы «Эксперимент», — произнес Сергеев. — А вот и следующий: в атмосфере и в почве Кантона обнаружил только 17 видов неизвестных микроорганизмов, причем все они безвредны. Планета кем-то основательно «почищена». В Доригианене знают, что такое «эпидемия», Кантона не обнаружил в анализах ни одного возбудителя инфекционных заболеваний. А мы на Земле сумели избавиться от них всего лишь семьдесят лет назад…

— Полагаю, нам нужно сейчас сосредоточиться на другом, — сказал Голдин. — Дискуссия о тефисийском феномене исчерпала себя, и продолжить ее имеет смысл теперь уже только на самой Тефисе. Нам явно не хватает новых знаний, фактов. Давайте подумаем лучше о том, с чего начинать нашу миссию.

— Может, их стоит удивить, — предложил я. — Все взаимоотношения с туземцами в истории начинались с того, что европейцы их удивляли.

— Чем вы их удивите? — спросил Сергеев, вставая с кресла. Пока он сидел, я и не догадывался, что он почти на голову выше меня. — Флаер они уже видели. Свои ментограммы [7] Кантона им показывал, так что и Землю они, можно сказать, знают.

— Так то ментограммы… А мы устроим какую-нибудь демонстрацию нашего могущества здесь, на Тефисе.

— Вариант «Янки при дворе короля Артура»? — оживился историк. — Ни в коем случае! Это только оттолкнет от нас аристократию и испугает простых тефисийцев. Следует начинать с чего-то близкого им, показать, что они, некогда разлученные с нами, могут снова обрести родину… Надо всячески подчеркивать нашу общность!

— Близкой им темой могут стать более совершенные орудия труда.

— Это не будет интересно основной массе зрителей первого представления — дворянству. Да и внедрять их нужно постепенно, начиная с самых знающих и рачительных хозяев, — ответил мне Эррера.

— Да, это не подходит, — согласился и Голдин. — Но есть другое предложение: мистер М'Боу высказал тут любопытную мысль. Поскольку начинать нам придется «сверху» — с дворянства и герцогской семьи — имеет смысл как можно быстрее познакомить их с основными вехами истории Земли. Учитывая личность герцога, любознательность и способность воспринимать новое принца Андрэ, можно предложить им, к примеру, небольшую историческую экспозицию.

— Тогда уже не предложить, а поднести в дар от Правительства и народов Земли, — подхватил Хорхе. — Для будущего тефисийского музея истории. При большом скоплении народа. И ясно выразить наше желание заключить союз!

Идея понравилась всем.

— Это необходимо сделать на первом же приеме по поводу вручения наших верительных грамот, кажется, так это называется, — сказал Сергеев. — Предложить им нашими силами за день или два подготовить и открыть экспозицию, которую смог бы посетить любой желающий.

— Послушайте, а ведь они не знают собственной истории, — снова вступил в беседу историк. — Я имею в виду не их собственную историю на Тефисе, а историю развития Земли до XII века. Они появились на планете тысячу лет назад и давно забыли, что существовали Греция и Рим, Вавилон и Египет, Китай и Индия… Интересно, кстати, во что трансформировалась идея крестовых походов… Впрочем, я о другом. Давайте упор в экспозиции сделаем на античность. Поменьше техники и побольше искусства: Античность, древний Восток, культура индейцев. Ведь Земля для них пока еще — нечто очень далекое, а значит, и единое в своей неясности… Давайте же покажем, что у единой Земли очень разное прошлое, разные пути к прогрессу, что наша культура — суть синтез самых разных культур…

— Кстати, с этой точки зрения хорошо бы им показать представителей всех земных рас, — заметил врач. — Жаль, что господина М'Боу не будет с нами.

— Ничего, — сказал Голдин. — Это мы еще успеем сделать. А саму идею подобной направленности экспозиции я приветствую.

— Я, пожалуй, возьмусь за комплектование экспозиции и с благодарностью приму любую помощь, — заявил Эррера.

— Боюсь, что мы не сможем предложить ее вам в полном объеме, — улыбнулся Грег. — У всех вас, полагаю, будет очень мало свободного времени перед отлетом.

— Ну что же, придется рассчитывать только на свои силы. А когда мы стартуем?

— Завтра, — сказал Грег. Потом поглядел на часы и добавил: — Простите, уже сегодня. Через 18 часов.

ГЛАВА 5

Следующие несколько часов пронеслись как один миг.

Аргентинец, составив план экспозиции, мотался с полномочиями Всемирного Совета по запасникам лучших музеев Земли. Сергеев комплектовал лабораторию «Тристана», гиперлайнера первого класса, который должен был стать нашей базой на орбите вокруг Тефисы. А я приводил в порядок «Северин», на коем мне предстояло доставить миссию на планету. Идея иметь два гиперкорабля принадлежала Голдину, а сам он все оставшиеся до старта часы провел в уже знакомом нам блоке Е-117 в Юниполисе.

Наконец, накрепко пришвартовав «Северин» к «Тристану», мы стартовали на Тефису. До нее было двенадцать эволюций плюс почти сутки в системе Изабеллы на маневры вокруг планеты. Весь полет должен был, таким образом, занять примерно 50 часов среднегалактического времени.

Оказалось, что это очень хорошо, потому что прибыть мы должны были ночью. Во-первых, ночная посадка испугает значительно меньше тефисийцев, а во-вторых, и это главное, именно этим утром начинались какие-то местные праздники, сути которых Грег не знал.

Хорхе и Олег оказались неплохими ребятами, мы быстро сошлись. Почти сутки все пассажиры с помощью БГИ учили тефисийский и правила средневекового придворного этикета. За 7 часов до входа в систему Изабеллы, светила Тефисы, мы уже почти свободно говорили на этом странном языке.

На орбите мы перешли в «Северин», взяли с собой все необходимое для первых контактов и в час ночи сели на Тефису.

Сутки здесь, по наблюдениям Кантоны, продолжались 26,5 земных часов, а год — около 500 земных суток. Поэтому в тефисийском календаре произошли изменения. Секунды, минуты и часы стали несколько длиннее, а в году насчитывалось 16 месяцев. Начинала и завершала год Рождественская неделя, не входившая ни в один из них.

Как и на Земле, Рождество на Тефисе было одним из главных праздников.

Этому, чрезвычайно напоминающему земной, календарю тефисийцы следовали вот уже около тысячи своих лет. По их расчетам сейчас шел 1928 год от Рождества Христова…

Итак, в час ночи, ориентируясь на сигналы мощного миниатюрного маячка, оставленного Кантоной под камнем на поляне, которая служила ему стартовой площадкой, мы совершили посадку. По-видимому, она прошла незамеченной.

Поляна находилась на вершине холма в нескольких километрах от городской стены. «Тефисийские» часы показывали 3 часа ночи.

Мы вышли из «Северина» и с удовольствием размялись на теплой росистой траве, стараясь, однако, не поднимать лишнего шума. Было душно, пели цикады, сверчки и какие-то совсем земные птицы. Вот только небо было чужое…

Размявшись и всласть надышавшись пряным тефисийским воздухом, мы вернулись на корабль, чтобы предрассветные часы посвятить нормальному сну. Спать не хотелось, но упрямый Сергеев все равно затолкал всех в койки. Он будто чувствовал, что в ближайшие дни поспать как следует никому не удастся.

ГЛАВА 6

Утром небо затянулось тучами. Духота усиливалась.

Мы с Голдиным, как и другая пара, помогли друг другу подогнать одежду и снаряжение. В него входили: портативная радиостанция в мочке уха, индивидуальная аптечка и парализующие ультразвуковые пистолеты в рукавах костюма. Никакого другого оружия Голдин брать с собой не разрешил.

Единственным средством обороны каждому в конфликтной ситуации мог служить слабенький индивидуальный генератор силового поля. Обеспечивая получасовую защиту, он питался от солнечных батарей на плечах костюма. Впрочем, этот своеобразный «панцирь», которым мы могли воспользоваться в любой момент, был способен выдержать и погасить энергию прямого попадания артиллерийского снаряда двухсотлетней давности. Что ни говорите, но такая надёжность вселяла в его обладателя уверенность и спокойствие.