Закрытые миры

До него дошел смех Вреи, слабый и далекий.

«Сюда, Чейн! Это же легко, ты только прекрати с этим бороться. Разве ты не чувствуешь течений? Они как сильные ветры… Сюда… Сюда…»

Он чувствовал течения. Они неслись между солнцами, между галактиками, связывая все воедино как кружево. Ты подхватываешь одно из течений и мчишься в нем, преодолевая за миг расстояния, на которые даже быстроходный корабль Звездных Волков должен потратить месяцы. Изумленный и потрясенный ты останавливаешься на мгновение, чтобы потанцевать в скачущей короне зеленой звезды, затем соскальзываешь в небольшие потоки, бегущие вокруг миров этой звезды, зовешь Врею, ищешь се, находишь и гонишься за ней в дымчатой изумрудной атмосфере над странными морями и еще более странными континентами, где течет жизнь, а голос Вреи, исторгающий изумленные крики «о… о… о!», высекает в твоем сознании серебристые полоски.

И ты продолжаешь опять путь, умоляешь Врею. Ты попадаешь в какую-то окруженную холодным огнем туманность, взираешь на диски потухших солнц и на миры, которые никогда не видели ни одной другой звезды, кроме своей собственной, и никакого неба, кроме вечного ледяного горения облака. Некоторые из миров были совершенно пустынными, другие нет, и однажды Врея испытала такой большой страх, засеченный его разумом, что ему показалось: девушка послушается его и возвратится. Но она лишь рванула в сторону и, лавируя в потоках, помчалась молнией к скоплению оранжевых солнц, которые с возрастом подобрели, стали похожими на дедушек. Вокруг них вращались прелестные маленькие планеты. Спустя некоторое время ты забываешь про свои мольбы. Ты уже больше, на самом деле, не беспокоишься, вернется ли Врея в свое прекрасное тело, или оставит его гнить в кратере Аркуу. И ты даже не беспокоишься, возвратишься ли сам в свое тело. Потому что ты понял: права Врея, а ты был неправ.

Ты понял, что Свободное Странствие стоит больше всего. Что такое смерть тела, бренного тела, которое все равно умрет? Что такое смерть города, цивилизации или даже планеты, хотя планета, конечно, на самом деле не погибнет от того, что на ней исчезнут люди? Что по сравнению со Свободным Странствием представляет собой даже радость быть Звездным Волком?

Ведь Звездный Волк ограничен планетой и кораблем. Куда бы он ни летал, он должен брать с собой и воздух, и воду, и пищу, и атмосферное давление, иначе он просто погибнет, как гибнут менее развитые существа. Он может лететь только с такой-то скоростью и только на такое-то расстояние. Чейну представилось, что если сравнить со Свободным Странствием, то он и его напарники по тем рейдам Звездных Волков выглядят не более, чем слабыми, несмышлеными детьми. Теперь он избавлен от всех ограничений, избавлен от хрупкой, ноющей плоти, от тяжелого железного корпуса, в который постыдно сбивают плоть в кучу. Теперь он свободный, говорила Врея, от звезд и всей вселенной, и это верно. Он теперь может всем этим обладать и все это понимать. Свободный от плоти, в полной безопасности, неподвластный времени он может отправиться куда угодно в один миг.

Куда угодно.

Даже на Варну.

И он отправился, забыв про Врею.

Словно во сне он помчался быстрыми потоками, перед ним сияло знакомое темно-желтое солнце. Он видел его раньше бесчисленное количество раз, но всегда через защитный иллюминатор или же с самой планеты, и никогда не видел незатуманенным, голым, истинным. Он видел, как над ним бушевали огромные штормы, как поднимались с него огненные протуберанцы размерами с континент. Он видел яркую корону, колыхавшиеся гребни и мечущиеся каскады огня. До него донесся голос солнца и, хотя он теперь знал, что звезды говорят со всей вселенной, а не с ее частичками, вроде него, он воспринял этот голос как приветствие.

Из-за солнца выкатился голубовато-рыжий шар Варны. Чейн понесся навстречу и на своем пути нагнал эскадрилью Звездных Волков, которая возвращалась домой.

«Сколько раз, — подумал он. — Сколько раз!»

Он пристроился к эскадрилье, пошел на той же скорости, хотя мог оставить варновцев далеко позади. Летело пять кораблей. Должно быть, им крепко досталось, судя по тому, что на двух аппаратах виднелись свежие повреждения. Но он знал, как здорово быть сейчас внутри кораблей, и с удовольствием вспомнил об этом.

Эти пять кораблей и маленькое пятнышко светящихся пылинок ворвались с пронзительным воем в атмосферу, разрывая облака и низвергая с неба долгий, раскатистый гром. Под ними внизу появился Крак — главный город Звездных Волков, широко, свободно и беспорядочно раскинувшийся своими каменными зданиями на гористой местности. У каждого волка должно быть свое логово, у каждого варновца — свой замок со свободным пространством вокруг и надежной стеной против агрессивных соотечественников в случае ссоры.

Звездопорт располагался к востоку от города там, где гористая местность переходила в огромную равнину, выжигаемую летом до золотисто-коричневого цвета. Чейн завис в сторонке и стал наблюдать, как корабли заходили на посадку. Его измученная душа переполнилась печалью: ведь это был его дом.

Здания города были покрыты флагами, яркие цвета которых контрастировали со скучным красным камнем. Дорога к звездопорту оживилась, заполнившись автомашинами, пешеходами, длинными фургонами под добычу.

Как только люки кораблей распахнулись, Чейн скользнул ниже невесомый, беззвучный, парящий в воздухе.

Из кораблей вышли Звездные Волки.

«Мой народ. Мои братья. Мои боевые товарищи. Я знаю их. Беркт… Ссарн… Венжант… Крол… Мои братья. И они меня вышибли!»

Он смотрел на них, высоких могучих мужчин, ступавших словно тигры, игравших мускулами под красивой золотисто-полосатой кожей. Он смотрел, как из города прибывали светлокожие женщины, сильные, полетать мужчинам; они смеялись, украшали мужчин гирляндами из поздних цветов, угощали варновским вином. Чейну вспомнились едкий, пропыленный запах гирлянд и приятно ударяющее голову вино. Ни один землянин не смог бы выпить это вино и остаться на ногах. Ни один, кроме него, варновца по рождению.

«И они меня вышибли!»

Он вспорхнул над ними, исполненный гордости и презрения.

«Я здесь. Вы не можете не впустить меня, вы не можете схватить меня, вы не можете убить меня. Ибо я более велик теперь, чем все вы. Я вижу слабость ваших стальных тел, неуклюжесть ваших стальных кораблей. Я Свободный Странник и я уже сделал то, на что не способна ваша слабость».

Как плохо, что они не могли его видеть, не могли слышать его слов. Они продолжали пить вино, смеяться и целовать женщин, запрокидывать головы и прищуривать от солнца светлые кошачьи глаза. Прибывшие из города мужчины и юноши вынесли добычу из кораблей и уложили ее в длинные фургоны. Участники рейда взобрались в большие открытые автомашины и направились со своими женщинами в город, распевая песни.

«Ты видел их, — размышлял Чейн. — Их слабость и их никчемность. Пора отправляться назад к звездам».

Но он не отправился; он задался вопросом: а можно ли Свободному Страннику плакать. Это был странный вопрос, поскольку он ни разу не думал плакать с тех пор, как помнил себя малышом в том доме, около базарной площади, со злыми масками на горловинах водосточных труб. Звездные Волки не плачут.

Он приблизился к дому. Стоявшая рядом церквушка давно уже развалилась. Он подлетел к высокому окну дома и вспомнил, как его мать пыталась обставить мебелью огромную голую комнату по типу гостиной в Карнарвоне, и как мелко и бледно выглядела их обстановка в сравнении с безумной роскошью комнат его варшавских друзей детства. Священник Томас не взял бы под свою крышу ломаного стула их греховной добычи.

А теперь тут полно мебели. После смерти пришельцев с Земли здесь много лет жила одна из варновских семей. Сам Чейн тогда обитал в квартале холостяков, поскольку достиг возраста, позволяющего участвовать в рейдах кораблей. Квартал этот представлял собой длинный ряд зданий, похожих на казармы, и располагался на другой стороне базарной площади.