За право летать

долго готовили по специальным методикам, ощущали гибель жалкого комочка тончайших нитей как болезненный укол. Конечно, при любом полете избежать соприкосновения с «колокольчиками» невозможно, и пилотам строго-настрого внушали: сначала задание, а потом уже все остальное. Но…

Юлька была симпатом. И Санька слишком хорошо знал, какой болью отливаются ей чьи-то лихие маневры на средних высотах.

Поэтому он положил руку на ключ и отстучал гардемаринам: «Делай как я». После чего свечкой ушел в зенит.

Хорошо летать, имея почти неограниченный запас тяги! Санька, конечно, уважал, но и жалел (про себя) до-марцальских космонавтов, имевших в своих жестянках топлива только на один разгон, а потом вынужденных болтаться в тупом инерционном полете до полного изнеможения. Не имели они такого вот счастья: махнуть на три-четыре тысячи километров вверх—просто так…

Вынырнув из пояса «колокольчиков», Санька вновь передал бразды правления Анжеле, а сам вернулся к роли наблюдателя. Анжела приняла внезапный прыжок инструктора просто как новую вводную, быстро рассчитала курс и повела звено через северную полярную зону — надо полагать, чисто из эстетических соображений. Триполяр корпуса практически не пропускал заряженные частицы радиационных поясов, но, когда их плотность становилась высокой, начинал ярко и красиво светиться. Кораблики летели, похожие на сгустки полярных сияний.

Они пересекли Сибирь, частично прикрытую огромным, как галактика, циклоном, потом Китай, над которым расстилалась правильная геометрическая сетка искусственного облачного покрова. Над Индонезией Анжела заложила пологий вираж, аккуратно сбросила скорость и приготовилась ждать. До появления цели оставалось пятнадцать минут. Потом десять. Потом пять.

Санька не знал, была это случайность или Анжела все настолько точно рассчитала, но маневр получился гладкий и четкий, без склеек: пара гардемарин вышла из виража и тут же легла в нисходящий иммельман, плавно разгоняясь до орбитальной скорости. И, по Санькиным прикидкам, в точку рандеву они попадали с тридцатисекундным запозданием, то есть оказываясь примерно в двухстах километрах позади цели. Как и положено при орбитальном перехвате.

Только цели на месте не оказалось…

Чего-то подобного Санька подсознательно ожидал. Именно такой вот мерзкой развесистой подляны.

Он колебался недолго. И — вызвал Бомбей, второй восточный Центр слежения.

Данные были обескураживающие. Спутник задел ещё четыре «колокольчика», и все они находились на той же самой расчетной траектории…

Над Аравийским морем звено поравнялось со спутником-невидимкой; во всяком случае, «охотники» находились в одном кубическом километре с ним. Да что же это за фигня-то такая?..

И тогда Санька снял шлем визибла. Опять дурнота, иллюзия слепоты — вернее, бессилия зрения. Исчезли краски, яркость, объем, глубина… Потом глаза привыкли.

Вот — пара корабликов гардемарин. Их видно только на фоне Земли, две черные маленькие стрелки. А вот…

Теперь он понял наконец, по какой