Синто. Героев нет. Тетралогия (СИ)

  За всеми этими заботами я как-то упустил момент, когда наши отношения с Викен изменились. Совсем чуть-чуть.

  Наверно в какие-то моменты я по привычке проявил чрезмерную властность, не прислушался. А надо было - синто не из тех, кто с радостью сядет на шею и расслабится, позволив нести себя куда угодно. Она из тех, кто хочет идти рядом на своих ногах, почти не опираясь на спутника. Умом, отстраненно, я это понимал, но привычку повелевать, так просто не отбросишь.

  Случилось то, что должно было случиться.

  Совершенно этого не ожидая, в ответ на какую-то пустяковую просьбу или предложение я услышал 'Хорошо, мой Сан' - и не сдержался.

  Ни один человек в моей жизни до нее, и близко не мог так быстро и... качественно выводить меня из себя.

  Схватив ее за локоть и притянув к себе, я спросил еле сдерживаясь

  - За что? За что вдруг мне эта словесная пощечина, скажи?

  Молчит. Смотрит в пол. Меня прорвало.

  - Я мотался к тебе в больницу, бросая все! Наплевав на подозрения и сплетни! Я провожу с тобой каждую свободную минуту! Забросив семью, детей! Что тебе еще надо? Какие еще доказательства моих чувств? А?

  - Точно также можно мотаться к больной любимой собачке, - зло ответила она.

  - Держи своих тараканов в своей голове! И не выплескивай! - уже не сдерживаясь орал я, - То что ты сейчас собой недовольна, не любишь себя такой... с пластырем, совсем не означает что я тебя не люблю!

  - А что есть твоя любовь? - она тоже перешла на крик, - Опекать и все решать за меня? Врать? Якобы во спасение?

  - Когда я тебе врал!? Или ты считаешь, что я не должен врать другим? И я не прав, уверяя коллег в том, что все несерьезно и это лишь прихоть и каприз? Я должен открыто признаться, что схожу от тебя с ума и поставить крест на всем!? На работе? На себе? Да?

  - Нет. Ты не должен врать себе, - тихо и устало отозвалась она.

  Этот тон был как прыжок в ледяную воду...

  - Вот уже два месяца у тебя нет ни времени, ни желания рассказать мне о заборе генматериала и твоих планах относительно него...

  - Кто рассказал? - вырвалось у меня.

  - Это всё, что тебя волнует? - горько выплюнула она.

  Я молчал...

  - Твои поступки, то, что ты делаешь, Александр, и чего ты не делаешь - как раз говорят о том, что я для тебя лишь пэт. Ты не принимаешь в расчет мои чувства и желания. Ты всё делаешь для себя.

  Сознание отбросило справедливый упрек и ухватилось за последнюю фразу.

  - Для себя...? А что же в таком случае мне сделать для тебя? Скажи? Огласи весь список! Все условия, при которых ты не бу...

  Тяжелая, сбивающая с ног пощечина...

  Мгновения на осмысление того, что она посмела меня ударить, хватило, чтобы девчонки и след простыл. Я ошарашенный упал в кресло. Что произошло?

  Что я наделал?

  Вопрос с противным привкусом крови из рассеченной щеки.

  Благо, дела позволяли взять трехдневный выходной, и я скрылся от лишних глаз в своей горной резиденции. Увлечение сноубордом осталось с детских лет и все так же несло радость и уверенность в собственных силах - это мой метод 'борьбы с жизнью'.

  Спуски успокоили меня, я перестал разрываться от злости то на себя, то на Викен и смог спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

  Я заработал себе врага. На пустом месте. Слова брошенные в запале скандала... Нельзя было подвергать сомнению ее чувства и ее лояльность ко мне. Она простила многое, даже воровство генматериала, но это - нет. Ведь она никогда не давала повода усомниться в себе, всегда и во всем была на моей стороне, отстаивала мои интересы. Я бы на ее месте, тоже не простил, особенно после уверений в любви.

  И отослать на Синто я сейчас ее не могу - мало того, что это вызовет дипломатические трения, так ей ведь еще лечиться-восстанавливаться несколько месяцев. Отослать ее куда-нибудь подальше в тихое место, где от нее не будет ни вреда, ни пользы? Только как крайний вариант. Я хотел ее видеть, хотел, чтобы она была рядом, и злился на себя за то, что не могу выбросить ее из головы, что не хозяин себе, как какой-нибудь мальчишка-подросток в период первой влюбленности.

  На второй день моего мини-отпуска позвонила Елена, как всегда в хорошем расположении духа с улыбкой на устах. Вот уж кто никогда не злил меня.

  - Здравствуй, Мышка, - у нее были маленький носик и ротик в сочетании с огромными глазами, в целом это создавало странное очарование неправильности.

  - Здравствуй, Кот...

  Мы поговорили о семейных делах, о детях, и я, плюнув на все свои метания и размышления, решил провести следующий день с женой и детьми.

  - А, и еще, спрашиваю на всякий случай... Я попросила твою изящную помощницу, - так Елена называла Викен, - помочь мне с организацией приема в честь твоего дня рождения. Она согласилась, но... ее непроницаемость сбивает меня с толку. Может, не надо было?

  - Ну почему же, пусть помогает. Только, думаю, она не захочет быть на самом приеме и настаивать на этом не надо.

  - Ну конечно, кто ж захочет красоваться с пластырем на лице. Хотя она преотлично вышла из положения - паранджа придает ей еще больше таинственности и шарма... Может ввести ее в моду? Или хотя бы вуаль?

  Я рассмеялся

  - Ага, она в парандже, ты в вуали... Что обо мне люди говорить будут?

  - Что ты нас ревнуешь и бьешь, - со смехом ответила она.

  Ревнуешь... Елену я не ревновал никогда. Восприняв как данность ее холодный темперамент, я смирился с ним и нашел способ 'поддерживать здоровье' не привлекая внимание к своим любовницам. Когда же четыре года назад Крутецкий немного смущаясь, доложил, что у моей жены бурный роман, я удивился, но не более. 'Соперника' проверили со всех сторон, я поговорил с растерянной женой, выяснил, что глупостей она делать не собирается, у них просто одна физиология - и успокоился окончательно. Год этот молодой человек проработал ее личным пилотом, потом его место занял другой. Сейчас у нее новый садовник, и Елена, умничка, прежде чем упасть с ним... в кусты, организовала проверку 'кандидата'. Хорошая у меня жена, красивая и умная. Но третьего ребенка у нас уже не будет - четыре года назад наши отношения окончательно перешли в дружбу и сотрудничество.

  - Дорогой, - она вдруг стала непривычно серьезна, - Ты знаешь, я уже не претендую на твое внимание, но дети... Ох не зря я дергалась от того, что ты не спал весь этот год со своей Саламандрой... Ты ведь не наделаешь глупостей? Ради нас, ради детей...

  И она замерла, напряженно вглядываясь в меня - мы никогда не обсуждали и не вмешивались в личную жизнь друг друга, и никогда она не смела не то, что критиковать, а подвергать сомнению мои поступки. И вдруг решилась... Моя жена слишком хорошо меня знала, и самая ожидаемая реакция на такие ее слова - 'холодный душ'. Но мелкая синто отчасти отучила меня так реагировать

  - Не переживай. И не бери дурного в голову, - успокоил я.

  Ее лицо разгладилось.

  - Мы прилетим завтра с самого утра, так что будь готов.

  На том и расстались.

  Следующий день прошел замечательно. Мы накатались до упаду, причем сын уже давал мне фору и я, поздравляя его после спуска, на самом деле хотел бы проорать, чтоб он не смел так рисковать. Но вспоминал своего отца, с серым лицом и искусанными губами, поздравлявшего меня, пятнадцатилетнего... Мне тогда еще казалось, что он мало за меня радуется - балбес я был, редкостный. Мама с дочкой, как и положено настоящим snowbunny катались на пологом спуске в свое удовольствие, ничем не рискуя.

  А вечером мы всей семьей расположились возле камина, и дочка, удивила всех, попросив рассказать сказку. Тринадцать лет ей уже - почти невеста. Она засмущалась своей просьбы, попыталась что-то объяснить, но и так все ясно: мы очень давно не проводили целый день все вместе и не сидели в полутьме возле огня. Не только ей захотелось вернуть время вспять.