Праксис

Ее ничего не выражающее бледное лицо с вечно распахнутыми глазами не изменилось, как будто она только что не потеряла прибыль в несколько сотен зенитов.

— С удовольствием надену, — сказала Сула. Она взяла костюм с собой в примерочную, переоделась и посмотрела в старомодные зеркала. Пожалуй, это лучшая вещь в магазине.

Ее старую одежду упаковали, а когда она вышла, в глазах Жюльена читался восторг. Казимир был сдержаннее.

— Повернись, — покрутил он пальцем.

Она сделала пируэт, и он кивнул, скорее себе, чем ей.

— Тебе идет.

— Теперь-то мы можем поесть? — спросил Жюльен.

Снаружи в наступивших сумерках бледно-зеленой громадой нависал мраморный Вечный Покой. От улиц веяло жаром, как от разгоряченного бегом атлета.

Они ужинали в кафе, сверкающем яркой красно-белой и хромовой отделкой. Было шумно и многолюдно, словно все вдруг решили в последний раз наесться до отвала. Их кавалеры хорошо проводили время, болтали и смеялись, но Сула заметила, что время от времени Казимир бросает оценивающий взгляд на ее наряд, будто одобряя свой выбор.

Он определенно восхищался тем, как она выглядит в его подарке.

Они прошли в столь же переполненный бар. Там играла живая музыка и танцевали. Тогда ночью Казимир был достаточно серьезен, но сейчас его переполняло веселье и он откровенно резвился, выписывая с Сулой невероятные па. В первый вечер он упивался своей силой и контролем ситуации, но теперь он словно хотел, чтобы вся столица развлекалась вместе с ним.

"В тот раз я для него была одной из многих. Сегодня всё по-другому", — подумала Сула.

Из бара ушли глубоко за полночь. На улице, освещенной лишь звездами, темнели две странные гигантские фигуры. Скрипнула кожа. Сула уловила запах какого-то животного.

Казимир улыбнулся:

— Отлично. Забирайся.

И сам тут же уселся во что-то квадратное, словно парящее над землей. Опять послышался скрип и шорох, запах усилился. Из темноты вынырнула бледная рука.

— Смелее!

Она сжала протянутую руку, позволяя Казимиру втащить себя внутрь. Ступенька, бортик, сиденье. Она устроилась рядом с ним и только потом с удивлением поняла, что это.

— Коляска с пайкарой?

— Точно. — Он рассмеялся. — Наняли на вечер. Поехали, — крикнул он, стукнув по кожаному облучку.

Возница свистнул, хлопнул поводьями, и повозка тронулась. Ее тянула пайкара, огромная бескрылая птица, неразумный хищный родственник лайонов, один из которых как раз управлял ей. Экипаж стоял на двух больших серебристых колесах, покрытых резным орнаментом, а кузов из кожи особой выделки украшали яркие металлические пластинки с вензелем владельца. Путь освещали висящие по бокам фонари, которые включились, как только началась поездка.

Они спустились с Малой Горы. Мимо проплывали кварталы Нижнего города. Сула прижалась к Казимиру. Темные здания высились над ними, как утесы. Эхо повторяло тяжелую поступь и громкое дыхание пайкары. Дороги были пусты, лишь, держась на небольшом расстоянии, вслед ехал персиковый лимузин с телохранителями. Фары не горели, потому что огромные глаза шофера-торминела и так отлично видели путь.

— Это законно? — спросила Сула.

— Конечно, нет. — В свете звезд сверкнула белозубая улыбка Казимира. — Этим экипажам запрещено выезжать из парков.

— Не боишься полиции?

Он заулыбался еще шире.

— Полиция пыхтит, работая над миллионами заявлений на карточки. Весь следующий месяц хозяйничаем на улицах мы.

Звонко засмеялась Вероника. Сула услышала топот еще пары лап, и рядом появился грозный зубастый клюв пайкары, везущей Жюльена с подружкой.

— Ставлю сотню, что мы домчимся до Лекарской улицы первыми! — крикнул он, пьяно взмахнув руками.

Сула почувствовала, как напрягся Казимир, когда лицо Жюльена скрылось в темноте впереди. Он приказал вознице ехать быстрее, и тот хлестнул вожжами, понукая птицу. Повозка скрипнула, наращивая скорость.

Спереди послышался подзадоривающий смех Вероники. Казимир наклонился и прорычал:

— Быстрее!

Сулу охватило предчувствие опасности.

В нескольких окнах офисных зданий был свет: там шла уборка. Одинокий уличный фонарь выхватил из тьмы двух о чем-то спорящих торминелов в коричневой форме чиновников. Они мгновенно замолкли, уставившись огромными глазами на пронесшиеся экипажи.

Фонари Жюльена были всё ближе.

— Быстрее! — глухо смеясь, закричал Казимир и повернулся к Суле. Она тоже не сдержала улыбку.

" Это безумие. Настоящее сумасшествие", — подумала она.

До них донеслись подбадривающие выкрики Жюльена. На повороте из-под колес полетели искры, когда коляски занесло. Сулу отбросило на Казимира, и он обнял ее, защищая.

— Быстрее!

Смех Вероники всё приближался. Казимир то справа, то слева выглядывал из-за спины возницы, пытаясь получше разглядеть экипаж соперника. Они проскочили перекресток и попали в белую полосу света от фар уборочной машины. Сулу ослепило. Ночной воздух холодил лицо. Сердце пыталось вырваться из груди.

Коляски поравнялись, и Жюльен выругался. Потом был еще один поворот, колеса заскользили, и они чуть не врезались друг в друга. Возница заложил чуть более широкий вираж, и Жюльен вновь вырвался вперед.

— Проклятье! — Казимир вскочил с места и перебрался на облучок.

— Двадцать зенитов, если обгонишь его! — Он достал деньги и опустил в ящик для оплаты. На двадцатку можно было дважды купить экипаж и пайкару с возницей в придачу.

В ответ послышался дикий свист. Пайкара тоже вошла в раж и с криком рванула быстрее.

Они мчались через канал по узкому мостику, наступая на пятки соперникам. До Сулы донесся запах затхлой воды, потом вскрикнул кто-то на набережной, и ее затрясло, как горошину в бутылке, когда они наскочили на кочку. Затем был очередной поворот, и ее вдавило в кожаную стенку.

Сула усмехнулась, осознав, что здесь всё может окончится и она умрет в странном дорожном происшествии или ее арестуют, и достигнутое — "Сопротивление", борьба с наксидами, Команда 491 — пойдет прахом из-за безрассудной выходки…

"И поделом мне".

Сбившееся дыхание пайкары эхом отражалось от стен домов.

— Еще двадцать! — Монеты с грохотом упали на дно ящика.

Экипажи поравнялись. Жюльен стоял во весь рост и пытался заставить возницу ехать быстрее, но пайкара выбилась из сил. Неожиданно дорогу осветили фары, раздался звук электронного предупреждения о столкновении, возница Жюльена резко натянул поводья, пытаясь затормозить, и вильнул в сторону коляски Казимира, чтобы не врезаться в такси, везущее домой группу весело распевающих креев.

Жюльен выругался. Казимир победно рассмеялся вслед удаляющемуся хору.

Они выехали из тихого делового района в более оживленный Грандвью. Сула провожала взглядом прохожих и припаркованные на обочине такси. На перекрестке загорелся запрещающий сигнал светофора.

— Не останавливайся! — закричал Казимир, доставая очередную монету. Возница сверкнул золотыми глазами, но послушался.

Спереди доносилось гудение мотора, и дорога осветилась белым. Светофор, стоящий там, показывал, что путь открыт. Кровь стучала в висках.

Экипаж пронесся по перекрестку. Казимир хохотал. Потом был яркий свет фар, пронзительный вой, предупреждающий о столкновении, визг тормозов. Испуганно закричала пайкара. Сула закрыла руками голову.

Их отбросило в сторону, и она больно ударилась ребрами о бортик. Вдребезги разбился боковой фонарь. Огромное серебристое колесо, оторвавшись, покатилось вперед, и повозку перекосило. Сломанная ось волочилась по асфальту, рассыпая искры. Перепуганная насмерть птица, всё еще запряженная в экипаж, пыталась убежать прочь.

Скрежет раздавался прямо над ухом Сулы. Она вгляделась в темноту и увидела, как потерявший равновесие Казимир, размахивая руками, падает с облучка в ее сторону. Ей удалось увернуться, забравшись повыше, и он тяжело свалился на ее место.