Пространство (ЛП)

— Восемь родителей на одного младенца — довольно необычно, — сказал Амос.

— Но, учитывая налог на ребенка, вполне оправдано экономически, — сказал Холден, — так что подобные случаи известны.

— А как насчет тех, кто рожает, не выплачивая налогов? — поинтересовался Алекс.

— Это не так просто, — возразил Холден, — разве что вообще не обращаться к врачу или обходиться услугами черного рынка.

Амос с Наоми переглянулись. Холден притворился, что не заметил.

— Ну вот, — продолжал он, — забудьте на минуту о младенцах. Речь идет об объединении. Если мы намерены и впредь держаться вместе, давайте оформим все законно. Можно подписать корпоративный договор на одной из независимых внешних планет, на Церере или на Европе, и стать совладельцами предприятия.

— И чем, — спросила Наоми, — будет заниматься наша маленькая компания?

— Вот-вот! — торжествующе воскликнул Холден.

— А? — удивился Амос.

— Я хочу сказать, о том и вопрос, — объяснился Холден. — Кто мы такие? Чем хотим заниматься? Потому что, когда контракт с Праксом истечет, у нас на счету будет приличный запас, в собственности — современный военный корабль и мы сможем сами выбирать, что нам делать.

— Боже мой, кэп, — заметил Амос, — у меня прямо все встало!

— Мне ли не знать, — ухмыльнулся Холден.

Пракс закончил мешать в миске и сунул ее в холодильник. И оглянулся пугливо, словно боялся, что если его заметят, то немедленно попросят выйти вон. Холден потянулся к нему и обнял за плечи.

— Наш друг Пракс не единственный, кому может понадобиться такой кораблик, а?

— Мы быстрее и опаснее всего, что могут раскопать у себя штатские, — кивком подтвердил Алекс.

— А когда мы найдем Мэй, о рекламе думать уже не придется, — добавил Холден.

— Признайся, капитан, — сказал Амос, — слава тебе по душе.

— Если она обеспечит нас работой — почему бы и нет?

— Гораздо вернее, что мы закончим на разбитом, лишенном воздуха, дрейфующем в космосе корабле, — напомнила Наоми.

— Такое всегда возможно, — признал Холден, — но, люди, разве вам не хочется для разнообразия побыть самим себе хозяевами? Если окажется, что нам не справиться, мы всегда сможем продать корабль за толстенный мешок денег и разойтись на все четыре стороны. Запасной план никуда не денется.

— Ага, — протянул Амос, — какого хрена — давайте попробуем. С чего начнем?

— Ну, — ответил ему Холден, — тут будет еще одно нововведение. Корабль не принадлежит никому из нас, так что я предлагаю отныне по всем важным вопросам голосовать.

— Кто за создание компании совладельцев этого корабля, поднимите руки, — сказал Амос.

К восторгу Холдена, руки подняли все. Даже Пракс начал поднимать, но спохватился и поспешно опустил.

— Я свяжусь с юристом на Церере и начну оформление, — сказал Холден, — но отсюда вытекает еще кое-что. Компания может владеть кораблем, но компанию не зарегистрируют как капитана. Надо проголосовать, кому достанется это звание.

Амос затрясся от смеха.

— Не смеши меня, я лопну! Поднимите руки, если Холден не капитан!

Ни одна рука не поднялась.

— Видал? — спросил Амос.

Холден хотел заговорить, но осекся, потому что у него перехватило горло и что-то сжалось под ложечкой.

— Слушай, — добродушно сказал ему Амос, — ты как раз тот, кто нам нужен.

Наоми кивнула и улыбнулась Холдену, отчего боль под ложечкой усилилась, но это оказалось даже приятно.

— Я — механик, — сказала она. — На этом корабле я могу написать, переписать или собрать по кусочкам любую программу. Но я не умею блефовать в карты. И никогда не смогу взглянуть в глаза объединенному флоту внутренних планет и гаркнуть: «Назад, придурки!»

— Подписываюсь, — согласился Алекс. — А мне лишь бы водить своего малютку. Большего не надо, я и так счастлив.

Холден открыл рот, но, к его изумлению и стыду, глаза в тот же миг наполнились слезами. Его выручил Амос.

— Я — простой масленщик, — сказал он. — Кручу гайки, да и то если Наоми скажет, которые именно. Мои амбиции не выше механической мастерской. Разговоры — по твоей части. Я видел, как ты заставлял отступить Фреда Джонсона, капитанов флота ООН, ковбоев из АВП и обкуренных космических пиратов. Ты жопой наговоришь больше умного, чем другой — через рот и на трезвую голову.

— Спасибо, — наконец выговорил Холден, — я люблю вас, ребята. Вы же знаете, да?

— И еще, — договорил Амос, — никто на этом корабле не поспешит загородить меня от пули, как поспешишь ты. Я одобряю такую поспешность в капитанах.

— Спасибо, — повторил Холден.

— Сдается мне, это решено, — заключил Алекс и, встав, направился к трапу. — Пойду проверю, не нацелились ли мы носом в скалу.

Холден проводил его взглядом и с облегчением увидел, что пилот, едва выйдя за дверь, утер глаза. Не так уж страшно разыгрывать плаксивого младенца, если вместе с тобой плачут остальные.

Пракс неловко потрепал капитана по плечу и сказал:

— Через часок возвращайтесь на камбуз, пудинг будет готов.

Потом и он ушел к себе в каюту. Дверь за ним еще не закрылась, а он уже уткнулся в сообщения на терминале.

— Ну вот, — сказал Амос, — что дальше?

— Амос, — Наоми встала и подошла к Холдену, — будь добр, подежурь за меня на связи.

— Роджер! — Ухмылка проскользнула разве что в голосе Амоса, но лицо не дрогнуло. Он взобрался по трапу и пропал из вида. Люк открылся перед механиком и захлопнулся за ним.

— Эй, — спросил Холден, — я правильно сделал?

Она кивнула:

— Я чувствую, что ты ко мне вернулся. А боялась, что никогда уже тебя не увижу.

— Не выдерни ты меня из ямы, которую я сам себе вырыл, так бы и вышло.

Наоми склонилась, чтобы поцеловать его, и Холден притянул ее к себе, крепко обнял. Когда они прервались, чтобы отдышаться, он спросил:

— Не поторопился?

— Заткнись, — приказала она и поцеловала его снова. Не прерывая поцелуя, отстранилась от него телом и дернула молнию костюма — одного из этих нелепых марсианских костюмов, доставшихся им вместе с кораблем, с надписью «Тахи» поперек спины. Теперь, когда они обзаведутся собственной компанией, нужно будет подобрать что-нибудь поприличнее. Спортивные костюмы весьма удобны для жизни на корабле, где меняется тяготение и человек то и дело натыкается на детали в смазке. Но нужно будет заказать каждому по росту и собственных цветов. С надписью «Росинант» на спине.

Рука Наоми проникла ему за пазуху, под футболку, и Холден сбился с мысли.

— В твоей койке или в моей? — спросил он.

— У тебя есть «своя» койка?

— Уже нет.

Любовь с Наоми каждый раз оказывалась непохожей ни на какую другую. Отчасти дело было в ее теле. Он никогда до нее не заводил отношений с другими женщинами-астерами, а у них имелись свои особенности. Но для Холдена не это было главным. А главным было то, что они с Наоми пять лет просто дружили, прежде чем стали вместе спать.

Это обстоятельство говорило не в его пользу, и Холден внутренне корчился, вспоминая об этом. Он всегда легкомысленно относился к сексу. Выбирал новую партнершу чуть ли ни с первого взгляда и, будучи симпатичным, обаятельным мужчиной, почти всегда добивался, чего хотел. Он легко позволял себе спутать минутную страсть с подлинным чувством. Одним из самых мучительных воспоминаний для Холдена был тот день, когда Наоми указала ему на эту черту. Разоблачила игру, которую он вел с женщинами, убеждая себя, что действительно неравнодушен, чтобы не чувствовать себя манипулятором.

Хотя манипулятором он и был. От того, что женщины, в свою очередь, использовали его, Холдену легче не становилось.

В Наоми, так сильно отличавшейся физически от земного идеала, он поначалу не увидел потенциальной партнерши. И потому успел узнать ее как человека, не нагружаясь обычным багажом секса. Когда его чувства к ней переросли дружбу, Холден искренне удивился.

И это каким-то образом изменило сам секс. Движения остались теми же, но появился другой смысл: теперь Холден старался выразить любовь, а не продемонстрировать силу и умение. После первого раза с ней он несколько часов лежал в постели, осознавая, что годами делал все неправильно и только сейчас это понял.