Пространство (ЛП)

Бобби расположилась на просторном ложе. Под ней кровать казалась маленькой, что само по себе впечатляло. Марсианка сидела, подогнув под себя одну ногу и раскинув пачку настоящих игральных карт на жестком покрывале — зеленом с золотом. Но солитер [77] был забыт. Бобби уставилась на Авасаралу, и та почувствовала, как губы медленно расползаются в ухмылке.

— Ну, чтоб меня, — сказала она, — они перетрусили!

— Кто перетрусил и перед кем?

— Эрринрайт начал игру против Холдена и этого дурацкого Менга. Они вынудили его к действию. Мне этого не удалось.

— Вы не верите, что ботаник издевался над дочкой?

— Не знаю, но вот это, — она постучала по замершему лицу плачущей жены, — явная кампания по очернению. Ставлю недельное жалованье, что обедала с человеком, который это устроил.

Скептический взгляд Бобби только добавил Авасарале веселья.

— Первая хорошая новость, — сказала она, — с тех пор как мы попали на этот летучий бордель. Надо приниматься за работу. Ох, черт, сейчас бы вернуться в свой кабинет!

— Хотите чаю?

— Джина, — потребовала начальница, включая камеру своего терминала. — У нас праздник.

В окошке камеры она выглядела меньше, чем в собственных глазах. Комната, под каким углом ни смотри, отвлекала внимание на себя: все равно что сниматься на фоне открытки. Нахождение на этой яхте само по себе было бахвальством, но волосы у нее при слабой силе тяжести топорщились дыбом, словно она только что поднялась с постели, а лицо от усталости казалось похудевшим и ссохшимся.

«Убери это, — приказала сама себе Авасарала. — Надень маску».

Глубоко вздохнув, она сделала в камеру неприличный жест и начала запись:

— Адмирал Соутер, больше спасибо за последнее сообщение. Я отметила кое-что, что может показаться вам любопытным. Похоже, что с недавних пор некто проникся неприязнью к Джеймсу Холдену. Если бы я была с вашим флотом, а не по ту сторону треклятого Солнца, с удовольствием обговорила бы это за чашечкой кофе, но, поскольку подобное невозможно, открываю для вас часть моих личных досье. Я интересовалась Джеймсом Холденом. Взгляните на то, что я собрала, и скажите, видите ли вы то же, что и я?

Она отправила сообщение. Дальше разумно было бы связаться с Эрринрайтом. Если бы дела шли так, как ей хотелось, она бы постаралась вовлечь его в игру. Долгую минуту Авасарала мысленно составляла обращение. Бобби маячила по правую руку, тихонько позвякивая, расставляла на столе выпивку. Авасарала взяла стаканчик и пригубила. Изготовленный по спецзаказу джин Мао был великолепен даже без лайма.

Нетушки. На хрен Эрринрайта! Она вызвала адресную книгу и пролистывала список, пока не нашла то, что искала. Потом нажала «запись».

— Мисс Корлиновски, я только что просмотрела выпущенное вами видео с обвинениями Праксидика Менга в насилии над своей милой пятилетней малюткой. Не подскажите, с каких пор пресс-центр ООН превратился в чертов суд по бракоразводным делам? Если станет известно, что за этим стоим мы, я хотела бы заранее знать, о чьей отставке извещать журналистов. Пока предполагаю, что о вашей. Мой привет Ричарду, и свяжитесь со мной, пока я не поджарила вашу тупую задницу.

Она закончила и отослала запись.

— Это она устроила? — спросила Бобби.

— Возможно. — Авасарала сделал еще глоток джина. Он был слишком уж хорош — как бы не напиться. — Если это не она, тогда она узнает кто и подаст его нам на блюдечке. Эмма Корлиновски — трусиха. За что я ее и люблю.

В течение следующего часа она разослала еще дюжину сообщений: спектакль за спектаклем. Она завела официальное дело на бывшую жену Менга и потребовала расследовать, не придется ли ООН отвечать на обвинения в клевете. Она подняла на ноги координатора гуманитарной помощи Ганимеда и потребовала собрать все, что возможно, по Мэй Менг. Она послала внеочередной запрос на установление личностей врача и женщины из передачи Холдена, а потом двадцать минут несла чепуху в сообщении к давнему однокашнику, замешав в нее тактичную просьбу о том же самом.

Эрринрайт вынудил ее играть по-новому. Имей она развязанные руки, Авасаралу было бы не остановить. А так ей приходилось учитывать, что каждый ее ход записывается и против каждого почти немедленно последует контрудар. И все же Эрринрайт и его союзники были всего лишь людьми и в непрерывном потоке запросов и требований, речей и уловок могли кое-что упустить. Или же другая программа новостей могла заметить всплеск активности и заинтересоваться. На самый худой конец, ее старания обеспечат Эрринрайту бессонную ночь.

Она выкладывала все, что имела. Но этого было мало. Долгие годы бальных танцев в политике и власти наделили ее умениями и рефлексами, которые здесь не находили применения. Задержка сигнала, хоть убей, приводила Авасаралу в ярость, и она срывала зло на очередном собеседнике. Она чувствовала себя музыкантом мирового класса, которого поставили перед полным залом с игрушечной дудочкой в руках.

Она и не заметила, как прикончила джин. Только поднесла стакан к губам, обнаружила, что он пуст и сообразила, что проделывает это не в первый раз. Прошло пять часов. На пятьдесят разосланных сообщений пришло пока всего три ответа. Это была не просто задержка сигнала. Кто-то ее усердно тормозил.

Она не замечала, как проголодалась, пока не вошел Котьяр с тарелкой, источающей аромат барашка с карри, и арбузом. Желудок пробудился и заворчал, и Авасарала выключила терминал.

— Вы спасли мне жизнь, — поблагодарила она, кивая на стол.

— Это сержант Драпер догадалась, — ответил Котьяр, — после того как вы три раза не услышали приглашения к столу.

— Ничего не помню, — призналась Авасарала, когда он поставил перед ней тарелку. — У них что, прислуги нет? Почему вы разносите обеды?

— Есть прислуга, мэм. Я их не впустил.

— Не слишком ли большие строгости? Нервничаете вы, что ли?

— Как скажете.

Она ела слишком поспешно. Спина болела, левую ногу кололи иголки — отсидела. В молодости с ней такого не бывало. С другой стороны, в те времена она не сумела бы пропесочить любого из крупных политиков, да так, чтобы тот серьезно задумался. Возраст лишал ее сил, предлагая в обмен власть. Законная цена.

Она не утерпела и включила терминал, заглатывая последние куски. Четыре входящих: Соутер (благослови Боже этого милашку), кто-то с незнакомым именем из юридической службы, и еще одно сообщение оттуда же, но от знакомого, и еще Майкл Джон (этот, вероятно, насчет Венеры). Авасарала открыла письмо Соутера.

Адмирал появился на экране, и она машинально чуть не поздоровалась. Но это была видеозапись, а не настоящий разговор. Авасарала поморщилась.

— Крисьен, — сказал адмирал, — вы поосторожнее со всеми этими сведениями, что мне переслали. Арджуна приревнует. Я и не знал, что наш дружок Джимми участвовал в разжигании последних скандальчиков.

«Наш дружок Джимми». Он не назвал Холдена по фамилии. Любопытно. Ожидает, что кто-то на прослушке сделает стойку на это имя? Авасарала прикинула, кого адмирал мог подозревать в прослушивании своих исходящих или ее входящих. Если Эрринрайт не совсем выжил из ума — а это вряд ли, — он станет отслеживать ее связь в обе стороны. Или Соутера беспокоит кто-то еще? Сколько игроков за столом? Информации не хватало, но это было по меньшей мере интересно.

— Я понимаю, чем вы озабочены, — продолжал Соутер. — Я сделал несколько запросов, но вы сами знаете, как это бывает. Что-то найдется за минуту, а что-то — через год. Но вы нам своя. Здесь происходит столько всего, что мне остается только надеяться, что тот обед состоится. Мы все надеемся увидеть вас снова.

«А вот это откровенная ложь, — подумала Авасарала. — Впрочем, очень мило с его стороны». Она поскребла вилкой по дну тарелки, собирая остатки карри.

В следующем сообщении молодой человек с бразильским акцентом объяснил ей, что ООН не имеет никакого отношения к видео с выступлением Николы Мулко и потому не может за него отвечать. Второй — начальник юнца — извинился за него и пообещал к концу дня полную сводку, что было гораздо уместнее. Кто поумнее, те пока еще ее побаивались. Эта мысль подкрепила Авасаралу не хуже барашка.