Перерождение (СИ)

- Согласен, - фыркнул главный и шумно перевернул страницу газеты.

- Пройдусь до склада. Узнаю, привезли ли мой заказ.

Каро бодро зашагал по улице. Неделю назад он попросил профессора Кроберг, чтобы ему привезли еще красок и бумаги. Те, что привезли пару месяцев назад, уже закончились.

Из переулка ему на встречу выскочила черноволосая девочка. На вид ей было не больше 12 лет. Одета она была в простое зеленоватое платье с зеленой биркой «2245.ТАНЯ.8.854.5D». На правой руке тонкая белая полоска аккуратной спиралью закручивалась вверх под рукав; на левой же три толстые линии почти полностью покрывали ручонку. Ее болезнь находилась на середине своего развития. Вирусологи называли такое состояние «золотым зенитом». «Белая язва» полностью овладевает организмом, но не оказывает фатального влияния на него. По сути же, в организме Тани сейчас шло противостояние двух иммунных систем: белых кровяных телец и клеток «белой язвы», называемых мониями. От результата этого противостояния будет зависеть дальнейшая судьба девочки. Либо «белая язва» поглотит иммунную систему организма и заменит ее собой, либо же проиграет в схватке и останется на задворках хронического заболевания.

- Я разгадала твой ребус, - Таня светилась как фонарик в ночи. В руке она держала альбомный лист, изрисованный непонятными фигурами и буквами.

Каро улыбнулся и потянулся за листком, но Таня отдернула руку и спрятала лист за спиной.

- Нет-нет, там сказано, чтобы я держала его всегда при себе и никому не отдавала.

- Правильно, Танюш. Он приносит удачу, ведь он волшебный.

- Каро, я знаю, что волшебства не бывает, - нахмурилась девочка.

- Но я ведь не о магии говорю. Волшебство бывает разным. А раз ты сомневаешься в моих словах, то разгадала загадку не до конца, - Каро улыбнулся, присел и протянул руку за листком. - Дай я тебе немного подскажу.

Таня вручила ему рисунок, с нетерпением ожидая ответа на вопрос: что же она пропустила?

- Вот смотри, - Каро провел пальцем по изображению, напоминающему облако. - Как они нарисованы? Почему именно так?

Таня внимательно смотрела на рисунок и на облака. Что же в них такого?

- Ты поняла смысл: рисунок нужно держать у себя, но почему? - не унимался Каро. - Ты догадалась, что здесь изображено?

- Мой дом, - смело ответила Таня.

- Это так, но ведь кроме твоего дома тут есть и другие изображения, - Каро пальцем провел по желтым линиям.

- Я подумала это просто тропинки, - оправдывалась Таня.

- Не спеши, Тань. В поисках сокровищ не стоит торопиться. Но и отставать от других не стоит, - Каро посмотрел по сторонам. На них смотрели несколько пар глаз мальчишек и девчонок. Они стояли за домами и украдкой выглядывали, стараясь услышать, о чем Каро говорит с Таней. - И, судя по шорохам вокруг, не ты одна столкнулась с проблемой. Попробуй поговорить с ребятами, узнай, как у них дела обстоят. Не все загадки нужно разгадывать в одиночку. Поняла?

- Угу.

- Продолжай разгадывать. У тебя это хорошо получается. Скоро ты найдешь тайник со следующей загадкой, - подбодрил Каро.

Таня резво побежала в переулок. Через мгновение оттуда донеслись детские возгласы. Ребятня резвилась в игру, которую предложил Каро. Он часто просил у Кроберг краску и бумагу. С их помощью Каро рисовал таинственные знаки и раздавал детям со словами, что где-то в деревне сокрыт удивительный клад. Для одних задачки с таинственными знаками были простыми: пойди - найди. Другим же, как Таня, Каро рисовал куда более сложные ребусы. Следуя своей задумке, он наносил на углах домов «таинственные» знаки той же краской. И каждый из детей должен был найти свой символ. Некоторые символы Каро умудрялся наносить в самых труднодоступных местах. Под домами, на дне бочек и на спинках кроватей, приставленных к стенке. Каро был очень изобретателен. Он наслаждался, видя, как дети в одиночку или гурьбой проносятся мимо домов, разыскивая знаки, и пытаются раскрыть таинственную загадку Каро.

Не все дети были общительны, не до всех Каро мог сразу достучаться, но рано или поздно попытки разгадать загадку Каро предпринимал каждый. Время за поисками сокровищ проходило незаметнее. То и дело в домах дети находили изрисованные цветастыми красками альбомные листы. Поначалу не все относились к этой идее с пониманием. Даже некоторые родители не одобряли такого отношения к их детям. Для многих жизнь здесь настолько потеряла смысл, что цветастые картинки, с которыми носилась ребятня ничего кроме злости и раздражения не вызывали. Серые мысли, превращали их в истлевших манекенов, осыпающихся под громким смехом детей. И без того редкие рисунки иногда вырывались из детских рук и разрывались на куски теми, кто считал это глупостью.

Бумага и краски закончились неделю назад. Их давно должны были доставить. Однако почему-то произошла задержка. Докучать профессорше Каро не решался - слишком она была непредсказуема. Ему оставалось надеяться, что она не забудет, и в этот раз краски привезли в Деревню. Тогда он сможет продолжить рисовать ребусы-загадки.

Каро почти дошел до площади, когда мимо него проехал электромобиль. Санитары везли Кира обратно в дом. Они заметили друг друга. Кир долго смотрел на Каро, обернувшись назад. Каро с минуту смотрел вслед удаляющемуся электромобилю. Уняв любопытство, он спокойно зашагал в прежнем направлении. Краски сейчас важнее. Каро вышел на площадь и быстро приближался к торцу здания лаборатории, где находилась дверь в складские помещения.

- Здравствуй, Каро, - дверь внезапно открылась, и на улицу вышел смотритель склада. Это был мужчина средних лет, невысокого роста, в белой робе. Он увидел на мониторах, как Каро подходит к двери и сам вышел ему на встречу.

- Добрый день, Владислав Александрович, - Каро улыбнулся от неожиданности. Сегодня была не его смена. - Вы здесь? Но сегодня не ваша смена.

- Подменился, знаешь ли, - развел он руки в сторону, - а ты за красками никак?

Каро кивнул головой. Если Владислав здесь, то наверняка повезет - думал он.

- Не привезли, - обрубил все надежды смотритель.

Каро только и смог что хмыкнуть с досады. Он потупил взгляд. Тихим эхом с улиц доносились детские голоса. Каро глубоко вздохнул, и собрался было пойти назад.

- Не расстраивайся. Я попробую напомнить профессорше, - Владислав попытался подбодрить.

- Не надо Владислав Александрович, - Каро вздохнул, - еще из-за меня не хватало Вам попасть под горячую руку Кроберг. Спасибо.

- Ты это, - смотритель замялся, - когда будут раздавать почту, приходи сюда, хорошо?

Каро, слегка прищурившись, посмотрел на Владислава. Тот одобрительно кивал головой. За оградой у Каро нет никого, кто мог бы писать ему письма и слать посылки. По обыкновению, он не приходил на площадь во время получения ежемесячных писем. Но он кивнул головой в знак согласия и пошел своей дорогой.

С Владиславом Каро знаком давно. В какой-то степени у них сложились доверительные взаимоотношения. Смотритель склада был всегда учтив и приветлив. Чувствовалось, что он хочет облегчить для Каро пребывание здесь, но сделать ничего не может. Единственное, что всегда у него было, это доброе слово. Для многих здесь спокойное, добродушное отношение со стороны надзирателей, стоит больше чем тепло одеял. И так случилось, что Владислав приметил Каро в один из первых дней, как попал сюда на работу. Но по-настоящему общаться они стали спустя пару лет после того, как познакомились. Владислав был несказанно этому рад. И каждый раз, когда ему удавалось видеть Каро, он перекидывался с ним несколькими дополнительными фразочками.

Каро проходил мимо домов. С ним здоровались окружающие, интересовались делами и как там на складе, не будут ли задерживать выдачу писем. На прошлой неделе кто-то из санитаров пустил слух о том, что письма не доставят из-за проблем на распределительной станции. Для многих эта весть стала тяжелой ношей в ожидании почтового дня. Письма сюда приходили не часто, и они всегда были не многословны. Последние весточки от тех, кто отчаивался, живя по ту сторону изгороди. Для тех же, кто писем не ждал, почтовый день приносил новые газеты. Хотя их новости всегда отставали от реального течения жизни и доходили с задержками. О свежей корреспонденции тут не заботились. Официально это делалось для сохранения эмоционального равновесия больных, так как вирусологи не могли понять природу перерождения «белой язвы» в новую фазу. Поэтому все газеты тщательно отбирались и для чтения выдавались лишь самые нейтральные из них.