Лаки Старр и спутники Юпитера

Они достигли вершины первого холма, и Пеннер оглянулся. Он с интересом сказал:

— Посмотрите на собаку. Она привыкла к слабому тяготению.

Мэтт многому научился за прошедшие дни. Тело его выгибалось и распрямлялось, когда он передвигался низкими двадцатифутовыми прыжками. Казалось, он прыгает из чистого удовольствия.

Пеннер переключил радио на волну Норрича и позвал:

— Эй, Мэтт, парень, сюда, Мэтт.

И свистнул.

Собака, конечно, услышала и высоко подпрыгнула. Лаки тоже переключил волну и услышал возбужденный лай.

Пеннер помахал руками, и собака побежала к ним, потом остановилась и оглянулась на хозяина. Тот двигался медленнее.

Пошли дальше. Лаки сказал:

— Сирианский робот, внешне похожий на человека, очень тонкой работы. Поверхностные наблюдения ничего не дадут.

— Я не делал поверхностных наблюдений, — возразил Пеннер.

В голосе Лаки звучала горечь.

— Мне начинает казаться, что наблюдения любого человека, кроме опытного роботехника, будут поверхностными.

Они миновали сугроб снегообразного вещества, блестевшего в свете Юпитера, и Верзила с удивлением посмотрел на него.

— Тает при взгляде, — сказал он. Взял немного в перчатку, и снег растаял, как масло на печи.

Верзила оглянулся и увидел глубокие следы.

Лаки сказал:

— Это не снег, а замерзший аммиак. Он тает при температуре на восемьдесят градусов ниже, чем лед, и на него действует тепло костюмов.

Верзила прыгнул в сугроб, проделывая большие отверстия, и закричал:

— Это забавно.

Лаки окликнул:

— Проверь нагреватель, пока играешь в снегу.

— Он включен, — отозвался Верзила и длинными прыжками побежал по склону, а потом прыгнул прямо в сугроб. Он двигался, как ныряльщик в замедленной съемке, коснулся замерзшего аммиака и исчез на мгновение. Потом вскочил.

— Будто ныряешь в облако, Лаки. Ты слышишь меня? Попробуй. Лучше, чем на лыжах по песку Луны.

— Позже, Верзила, — ответил Лаки. И повернулся к Пеннеру: — Например, пытались ли вы как-то проверить всех людей?

Краем глаза Лаки видел, как Верзила снова прыгнул в сугроб. Когда он спустя несколько секунд не появился, Лаки повернулся туда. Еще мгновение, и он беспокойно позвал:

— Верзила!

Потом еще громче и беспокойней:

— Верзила!

И побежал.

Послышался слабый прерывающийся голос Верзилы:

— Дыхание… перехватило… ударился о скалу… тут внизу река…

— Держись. Я иду к тебе. — Лаки и Пеннер длинными прыжками пожирали пространство.

Лаки, конечно, понял, что, случилось. Поверхностная температура Ио близка к точке замерзания аммиака. Под аммиачными сугробами существуют целые реки из аммиака, этого дурно пахнущего удушливого газа, которого много в атмосферах внешних планет и их спутников.

Верзила закашлялся.

— Разорвал шланг… подачи воздуха… попал аммиак… задыхаюсь…

Лаки добрался до отверстия, оставленного телом Верзилы, и посмотрел вниз. Хорошо видна была аммиачная река, она медленно текла по острым камням. Должно быть, один из этих острых краев и повредил шланг Верзилы.

— Где ты, Верзила?

И хоть Верзила слабо ответил: «Здесь», — его нигде не было видно.

Глава тринадцатая

Падение

Лаки бесстрашно прыгнул в воду, медленно опускаясь при низкой силе тяжести Ио. Его сердила эта медлительность падения, сердил детский энтузиазм Верзилы, охвативший его так неожиданно. Но больше всего он сердился на себя за то, что вовремя не остановил Верзилу.

Лаки коснулся реки, и брызги аммиака взлетели высоко, потом начали падать с удивительной быстротой. Даже при слабом тяготении разреженная атмосфера Ио не удерживала капли.

Ощущения подъемной силы не было. Впрочем, Лаки его и не ожидал. Вода гораздо плотнее жидкого аммиака и потому обладает большей подъемной силой. И течение не быстрое. Если бы Верзила не повредил шланг, ему нужно было бы только выйти на берег и пробраться через сугробы.

А так…

Лаки лихорадочно устремился вниз по течению. Где-то впереди маленький марсианин из последних сил сражается с ядовитым аммиаком. Если отверстие в шланге настолько велико, что пропустит жидкий аммиак, Лаки опоздает.

Возможно, он уже опоздал. Грудь его сжалась при этой мысли.

Кто-то пролетел мимо Лаки и углубился в порошкообразный аммиак. И исчез, оставив за собой медленно опадающий туннель.

— Пеннер? — неуверенно спросил Лаки.

— Я здесь. — Инженер сзади тронул Лаки за плечо. — Это был Мэтт. Когда вы крикнули, он побежал. Мы ведь оба на его волне.

Они вместе двинулись по следу собаки. И встретили ее. Она возвращалась.

Лаки крикнул:

— Он нашел Верзилу.

Верзила руками держался за одетые в металл задние лапы собаки, и хотя это задерживало Мэтта, слабая сила тяжести позволила ему протащить Верзилу довольно далеко.

Когда Лаки склонился к Верзиле, руки маленького марсианина разжались и он упал.

Лаки подхватил его. Он не стал тратить времени на осмотр или расспросы. Оставалось сделать только одно. Он до предела увеличил подачу кислорода в костюме Верзилы, взвалил его на плечо и побежал к кораблю. Даже учитывая слабое тяготение Ио, так отчаянно он не бежал никогда в жизни. Он с такой силой отталкивался от поверхности, что со стороны казалось, будто он летит.

Пеннер остался сзади, Мэтт возбужденно бежал рядом с Лаки.

Лаки по радио предупредил экипаж, и когда он подбегал к кораблю, один из шлюзов был уже открыт.

Не прерывая бега, Лаки ворвался в шлюз. Вход закрылся, и изнутри корабля начали подавать под давлением воздух, чтобы ликвидировать утечку через открытую дверь.

Лаки торопливо снял с Верзилы шлем, потом медленнее — остальной костюм.

Послушал сердце и, к своему облегчению, услышал его биение. В шлюзе, конечно, находилась аптечка первой помощи. Лаки сделал необходимые инъекции укрепляющих препаратов и стал ждать, пока тепло и кислород сделают остальное.

Глаза Верзилы дрогнули и с некоторым трудом сфокусировались на Лаки. Губы его шевельнулись, как будто он произнес «Лаки», хотя не послышалось ни звука.

Лаки облегченно рассмеялся и наконец сам выбрался из костюма.

На борту «Спутника Юпитера» Норрич показался у входа в помещение, где приходил в себя Верзила. В его невидящих голубых глазах светилась нескрываемая радость.

— Как больной?

Верзила сел на койке и крикнул:

— Отлично! Пески Марса, я себя прекрасно чувствую! Если бы Лаки не заставлял меня лежать, я был бы, уже на ногах.

Лаки недоверчиво хмыкнул.

Верзила не обратил на это внимания. Он сказал:

— Эй, пусть войдет Мэтт. Добрый старина Мэтт! Сюда, парень, сюда!

Норрич выпустил поводок, Мэтт подошел к Верзиле, возбужденно колотя хвостом; его умные глаза, казалось, беззвучно говорят.

Верзила обнял собаку за шею.

— Вот это друг! Вы слышали, что он сделал, Норрич?

— Все слышали. — Ясно было, что Норрич очень гордится своей собакой.

— Я почти ничего не помню, — сказал Верзила, — потому что почти сразу потерял сознание. Набрал полные легкие аммиака и не мог выдохнуть. Покатился вниз по холму, сквозь сугроб аммиака, как через пустоту. Потом увидел, что кто-то приближается. Я был уверен, что это Лаки. Но тут он стряхнул снег, и при свете Юпитера я увидел, что это Мэтт. Последнее, что я помню: я ухватился за него.

— И правильно сделал, — вмешался Лаки. — Мне бы потребовалось еще время, чтобы тебя найти, и с тобой было бы кончено.

Верзила пожал плечами.

— Ну, Лаки, ты такой шум поднял. Ничего не случилось бы, если бы я не повредил свой шланг. И если бы у меня хватило мозгов увеличить подачу кислорода, я бы вообще не впустил аммиак. Первый глоток аммиака выбил меня из равновесия. Я не мог думать.

Подошел Пеннер.

— Как вы, Верзила?

— Пески Марса! Все считают меня инвалидом или больным! Со мной все в порядке. Даже командующий остановился и что-то сказал.