Пояс и шлем

Разбираться, в чем дело, сейчас, конечно, немыслимо. А воздуха остается максимум на 9 часов. Надо же было так влипнуть…

Последнюю фразу я, очевидно, произнес вслух, потому что Натали поспешила меня успокоить:

— Ты же не виноват, что так получилось…

Конечно, не виноват. Но катер вел я. И теперь все будут говорить: «Штрайх лишил экспедицию единственного исправного катера».

— По-моему, мы попали в зону выброса вулканического пепла, — сказал тем временем доктор, снова усаживаясь в свое кресло.

— Там внизу действительно было извержение, — подтвердила Ната, — но, кажется, не особенно мощное.

— Может, атмосферный катаклизм? — продолжал выдвигать гипотезы доктор, глядя на свою бывшую жертву. Жертва молчала, не давая себя втянуть в бесплодную дискуссию.

— Атмосферные катаклизмы — здешняя норма, — сказал я, манипулируя захватами, чтобы вытащить «Мышонка» из грузового отсека. — Но они никак не объясняют повреждения двигателей и всего энергохозяйства. Разве только молния ударила…

— Юлиус, а вы что об этом думаете? — впрямую обратился доктор к выздоравливающему юмористу-питекантроповеду.

— Моя аналогия весьма рискованна, — глубокомысленно начал тот. Подумал и неожиданно закончил: — Поэтому я выскажусь в конце.

— Конец будет очень скоро, — обнадежил я их всех. — Катер останется здесь, а мы со всем барахлом перейдем в «Мышонок». И если через 9 часов не будем под Куполом, то либо научимся дышать забортной гадостью, либо наступит время высказываться Чивилису. У нас не работает регенератор воздуха.

— Тогда я выскажусь сейчас, — передумал любитель розыгрышей и встал. — Как специалист по истории, осмелюсь утверждать, что больше всего это было похоже на применение оружия по воздушной цели. Были в двадцатом веке такие орудия — «зенитки», стреляющие по самолетам противника. Так вот, мне показалось, что по нам бабахнули из эдакой энергетической зенитки… А теперь прошу всех заняться делом. Гайданович и Сайто вместе со мной займутся перетаскиванием контейнеров и оборудования в «Мышонок». Штрайх, ваша задача: с максимально возможной точностью определить наше местоположение. Попробуйте, если получится, сделать несколько локаторных срезов поверхности на разной высоте — и введите результаты в Тедди.

Он разжевывал мне все это, как мальчишке, презрительно глядя в глаза, и я в который раз пожалел, что с нами была Ната. Если бы не она, мне бы и доктор не помешал…

— Слушаюсь, — ответил я и отвернулся. А потом, когда немного успокоился, сообразил: а ведь действительно было похоже на энергетический удар! Надо будет на Базе посмотреть регистрацию состояния силовых полей вокруг катера, если она, конечно, сохранилась в этой круговерти и хаосе. Оружием тут, понятно, и не пахнет, некому тут его применять, но что-то в этом есть… Выброс элементарных частиц? Откуда? Мощный поток жесткого излучения? Электромагнитная буря?

Пока я размышлял, пальцы набирали программу работы для Тедди. Локаторный зонд вернулся с высоты 500 метров (выше не имело смысла запускать — все равно у нас практически нет точной карты этого района), и я ввел результаты. Тедди пошевелил мозгами, накладывая результаты зондирования на карты возможных районов нашего падения, и показал 76 таких районов с убывающей вероятностью. В лучшем случае мы находились в 42 км от Базы, в худшем — в 244 км, но тот район был по вероятности уже в седьмом десятке.

Заодно я предложил Тедди составить алгоритм поиска для «Мышонка». А для себя прикинул, что при скорости 10–15 км в час — больше в этой сизой мгле и не получится — мы еле-еле успеем за 8 оставшихся часов (60 минут я на всякий случай приберег про запас) выбраться из большинства представленных Тедди районов. Я проверил это расчетом: 73 % за нас. То есть, грубо говоря, в трех случаях из десяти мы заведомо находились в таком месте, откуда за 8 часов на «Мышонке» до Базы не доберешься. На самом-то деле наши шансы были и того ниже, учитывая возможность всякого рода поломок. Но об этом думать не хотелось.

Потом мне пришла в голову мысль сопоставить результаты работы Тедди с курсом катера и его эволюциями при снижении. Теперь результат был более утешительным: от 42 до 128 км, а наши шансы увеличились до 88 % (при скорости «Мышонка» 10 км в час)… Но время шло, а мы все еще сидели в катере.

Я закончил переговоры с Тедди, взял кристаллограмму алгоритма для «Мышонка» и пошел помогать команде грузчиков снаряжать нашу последнюю надежду в дорогу. Они там вытаскивали из катера все, что можно было снять, хотя в этом, по-моему, не было смысла: мы все равно сюда еще вернемся… Зачем перегружать «Мышонок»? Но саблезубофил сказал снимать с катера все — и они, бедные, снимали.

Конечно, с случае чего Компания с него голову снимет, как он сейчас экспресс-анализатор снимает. И как я, бедный, буду сейчас снимать… А потом все мы, бедные, будем плутать в этом сизом киселе и тщетно ловить маячок Купола… Хорошо бы его поймать вовремя…

Хорошо бы вообще еще пожить лет сто и больше…

ГЛАВА 2

Ипполита. 15 мая. 23:17–23:44 СГВ. Станция

Лино Челли

Кажется, все немного успокоилось. Надолго ли? Лино отправил Жака и Леву спать, пока есть возможность. А сам, наложив на виски присоски бортжурнала, стал перебирать в памяти события трех последних часов.

…Все началось с ужасающей силы толчка. Все всегда с чего-нибудь начинается… Обычно Станцию трясло не меньше тысячи раз в сутки, но это был не толчок, а Толчок! Станция (или Купол, как его называли иногда обитатели), огромная светящаяся полусфера, окруженная силовым полем защиты первой ступени, вздрогнула, как-то странно вздыбилась и, казалось, сделала дикий прыжок чуть ли не на полметра.

Лино прикусил себе язык и был доволен, что так легко отделался: Лева разбил лоб о пластиковую табуретку. Потом, стоя на четвереньках, он укоризненно говорил ей: «Ты должна служить человеку, а ты его калечишь. Пересмотри сейчас же свое поведение, а не то будешь выброшена на свалку истории!»

Жак сразу включил защиту второй ступени и сел за пульт экспресс-лаборатории. Тут выяснилось, что сейсмографы и глубинные энергодатчики, похоже, просто сошли с ума: они показывали невероятный уровень накопившейся в недрах энергии. На три порядка выше нормы. Оставалось только удивляться, как это Ипполита вообще до сих пор цела.

Но удивляться было некогда: проснулся Рыжик, давно потухший вулкан в двух километрах от Купола. Даже не вулкан, а так себе — вулканишка. Но взорвался он с такой силой, что Купол, который не боялся теперь прямого попадания болида, весьма ощутимо дрогнул. Оранжерея — любимое детище Челли — погибла, видимо, сразу: лава из жерла Рыжика должна была уничтожить ее в первые минуты…

Челли быстро оценил обстановку: сам Купол был в безопасности, но лава угрожала Ангару. А кроме того, в любую секунду мог появиться Чивилис со своей группой. Поэтому Лева вывел двух биокиберов с лучевыми пушками, а сам на «Котенке», вооруженном противометеоритным орудием, помчался наперерез потоку.

Жак в это время рассчитал оптимальное русло (у Сержа на это ушло 2 секунды), и Лева, руководимый еле слышным сквозь гул и треск в эфире (все-таки расстояние больше километра — далеко за пределами зоны уверенного приема, хорошо еще, что была хоть какая-то слышимость) голосом Феррана, вгрызся в породу. Однако, судя по всему, он опаздывал.

— Не выходит ни черта! — орал он надтреснутым голосом. — Не успеваем, она прет и прет, проклятая! Как старая дева на собственную свадьбу! — Лева и тут оставался самим собой.

Жак лихорадочно бегал пальцами по клавиатуре Сержа, вопил что-то в микрофон, яростно чесал затылок и обзывал Сержа безмозглым верблюдом. А лава уже обошла пятачок, на котором расположились Лева и киберы, и превратила его в полуостров. Но за это время Лева, медленно отступая к Куполу, все-таки выгрыз обходную канаву в 4 метра глубиной, и на короткие секунды всем показалось, что Ангар вне опасности. Лава послушно потекла было от Базы, но новый подземный толчок опять изменил ситуацию.