Перерождение (СИ)

Мамонтов выбежал из сторожки. За стеной леса уже виднелось подступающее пламя. Мамонт догадался - кровники добрались до одного из ветрогенераторов, которые располагались вокруг Деревни. Подняв взгляд выше, он увидел, как из-за деревьев поднимаются тонкие языки пламени. Ветра не было, но огонь быстро продвигался к внутреннему кольцу резервации. Его гнали плетьми те, для кого чистота крови была превыше всего.

До Мамонта донесся гомон взволнованных голосов. Жители смотрели за изгородь и видели поступь ленивого пламени. Раздался еще один взрыв. В десятках метров от первого - еще один ветрогенератор. Мамонтов оглядел небо вокруг Деревни, насколько хватало взгляда. Оранжево-красное сияние взяло их в кольцо. Лишь в центре еще оставалось темное пятно черных облаков, аккурат над площадью.

Мамонтов вздохнул, делать было нечего, бежать некуда - нужно прятаться. За спиной раздавался грохот падающих деревьев. Скрежет был таким частым, будто через лес пробирался огромный великан. Мамонтов обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на черную полосу леса. Но ее уже не было. Яркое танцующее пламя пробиралось через плотные ряды многолетних деревьев. Они стонали под натиском жарких оранжевых плетей и трещали как огромные поленья в камине.

Из стены струящего огня выпорхнули несколько сгустков дыма. Видевший эту жизнь со всех ее уродливых сторон, начальник охраны попятился назад. Он увидел их ярко-желтые глаза и слышал, как они пробираются через сухой кустарник к изгороди. Ноги понесли Мамонтова к площади. Он проносился мимо людей, скопившихся на главной дороге, отталкивал их в стороны.

В главные ворота лаборатории забегали охранники со всех концов Деревни. Многие, не дождавшись дальнейших распоряжений, покидали посты, как только пламя показалось на границе леса. Очевидно, электрошокер и резиновая дубинка не самые эффективные средства борьбы с огнем. Добежав до ворот, Мамонтов приказал охране встать к рычагам ручного затвора ворот.

- Но еще не все вернулись, - кто-то возразил ему.

- В воротах есть дверь, идиот, - Мамонтов внимательно смотрел вдоль главной дороги, пытаясь разглядеть желтоглазых, вышедших из огня.

Охранники продолжали вбегать в здание. Большие ворота медленно стали закрываться. Ручной механизм неприятно скрипел, оглушая стоявших рядом бойцов.

Толпа деревенских разом ахнула: почти одновременно в разных концах резервации взорвались несколько ветрогенераторов. Огонь пожарища вывалил из леса свое бездонное оранжевое пузо. Жители медленно отходили к центру Деревни. Кто-то возвращался в дома. Ведь деревьев перед изгородью было немного. Жители полагали, что огонь не перекинется за внутренний периметр.

Створки главных ворот лаборатории медленно сомкнулись. Подбежавшие последними, охранники поначалу опешили. Но вскоре перед ними открылась входная дверь. На улицу вытолкнули Таню. Охранники оттолкнули ее в сторону и вбежали внутрь, захлопнув за собой дверь.

Таня стояла на улице в одних лишь штанишках и футболке с длинными рукавами. Снег оседал на ее трясущихся плечах и голове. На ногах у нее были простые больничные шлепки, которые на нее надели медсестры. Таня смотрела на небо и видела, как ярко-оранжевый цвет быстрыми мазками закрашивает последний темный кусочек над центром Деревни. Едкий запах гари заполнил все вокруг. Она сжалась, ощущая острые коготки холода. Таня смотрела по сторонам, пытаясь увидеть хоть кого-нибудь. На площади почти никого не было. В краснеющем полумраке мелькали редкие тени жителей, быстро пробегающих от дома к дому. Девочка сделала робкий шаг по снегу. У входа в здание его покров был сильно утрамбован и ее ножки почти не проваливались. Она подошла к электромобилю, стоявшему невдалеке, и с опаской выглянула из-за него.

Далеко за изгородью пылал лес. Оранжевые языки обвивали толстые стволы деревьев и облизывали землю. По единственной дороге, делившей лес надвое, шли какие-то люди. У них на головах были прикреплены фонари, а из их рук вырывалось плетьми пламя, которым они хлестали лес справа и слева.

Таня вышла из-за машины и ее ноги провалились в небольшой сугроб. Испугавшись, она резко отдернула ногу и попятилась назад. С границы Деревни донесся скрежет изгороди - будто в нее что-то врезалось. Стальные прутья рвались и мялись под чьим-то натиском.

К воротам Деревни, в пьянящем приступе ярости, подбежали несколько человек. Они залезли на железные створки и начали их дергать. Жители домов, находившихся ближе всего к воротам, отступали к площади. Нападавшие перекидывали через изгородь горящие факелы и что-то стеклянное, разбивавшееся на множество мелких огненных осколков и жидкий огонь. Несколько человек поливали дома струями огня через изгородь. Пламя с воем вырывалось из стволов огнеметов и обрушивалось на дома, стоявшие совсем рядом. Раздались крики. Таня побежала к двери в лабораторию.

Возле ворот изгороди столпились десятки людей в огнеупорных костюмах и масках. В их толпе находился тот, кого они беспрекословно слушались. Он что-то громко кричал, указывая в сторону домов за изгородью. Рев толпы разносился над улицами. В безумстве она скандировала и щетинилась всплеском рук, хлыстами огня, дубинками разной масти и с новой яростью обрушивалась на ворота и изгородь.

Жители бежали к площади. С разных концов Деревни доносились жуткие вопли. Таня прислонилась спиной к холодной двери. Крики жителей сливались в леденящий вой. На девятом круге горели несколько домов. Ворота изгороди прогибались под сильным напором. Забор таранили в нескольких местах. Внезапно бешеные вопли толпы донеслись с обратной стороны Деревни. Кровники наступали отовсюду. Люди бежали в разные стороны. Они запирались и баррикадировались в домах, наивно надеясь на их защиту. Кто-то из жителей внезапно издавал истошный крик и также резко смолкал, захлебываясь кровью. Люди бежали к зданию лаборатории со всех сторон. Они стучали по стенам и умоляли вмешаться, сделать что-нибудь, впустить их внутрь.

Среди них Таня увидела хорошо знакомое лицо. Перекошенная физиономия Комарова уставилась на нее. Страх ломал его изнутри, заставляя съеживаться и изламываться, будто сухое дерево. Ошалелым взглядом он смотрел по сторонам, пытался зацепиться руками за гладкую стену лаборатории. Он что-то бормотал, но почти ничего не было слышно. Как и все, он пытался найти спасение от толпы, ревущей за изгородью.

Деревенские молили открыть им двери. Они скреблись руками и стучали ногами, моля о милосердии. Никто из них не замечал друг друга, они не видели ничего кроме монолитной стены и не слышали ничего кроме криков обезумевшей толпы.

Нападавшие от восторга завывали у главных ворот. Их голоса сливались в дикий хор. Поочередно, двумя железными таранами они били в ворота. С каждым ударом вой толпы становился громче. Створки прогибались. Предвкушение. Удар за ударом, удар за ударом! Лавиной срывался рев толпы кровников. Пока, наконец, победный протяжный крик толпы не возвестил о прорыве. Ворота изгороди скрючившись, распахнулись и вооруженная огненными плетьми огнеметов, топорами, дубинками толпа рекой хлынула в Деревню.

Таня скребла оледеневшими пальчиками по двери. В ее голове была та же мольба что и у всех тех, кто в отчаянии бился о стены лаборатории. Ей было страшно. В ее испуганных глазах отражалось пламя, беснующееся над домами. Отовсюду доносилось эхо ревущей толпы. Не такое мощное, но теперь его было слышно отовсюду. Кровники прорывались через изгородь с нескольких сторон. Неконтролируемым потоком они врывались на улицы Деревни.

И вместе с ними были те, кто вел их. Облаченные в черное, в масках с желтыми большими глазницами. Они передвигались быстрее всех, от дома к дому, разыскивая тех, кто был им нужен. Отовсюду раздавались истошные, захлебывающиеся крики. Чистокровные не щадили никого. Они забегали в каждый дом, вытаскивали на улицу жителей, хватали бегущих от них и тащили к тем, у кого в руках были огнеметы. Несколько лидеров нападения командовали мелкими группами. Они приказывали загонять всех в дома и блокировать их там. Огнеметчики медленно продвигались от дома к дому, обливая их пламенем.