Путешествие к Арктуру

– Мне говорили, в твоей стране есть акт воли, называемый «поглощением». Что это такое?

Она отвела красные руки, с которых капало, подальше от одежды и рассмеялась, восхитительно и звонко.

– Ты думаешь, что я наполовину мужчина?

– Отвечай на мой вопрос.

– Я женщина в высшей степени, Маскалл – до мозга костей. Но это не значит, что я никогда не поглощала мужчин.

– И это значит…

– Новые струны для моей арфы, Маскалл. Более широкий диапазон страстей, более неистовое сердце…

– Для тебя да – но для них?

– Не знаю. Жертвы не описывают своих ощущений. Возможно, какого-то рода несчастье – если они вообще что-то осознают.

– Какой ужас! – воскликнул он, мрачно глядя на нее. – Можно подумать, что Ифдон страна дьяволов.

Ошикс мило усмехнулась и подошла к реке.

– Гораздо лучшие люди, чем ты – лучшие во всех отношениях – разгуливают с чужими волями в себе. Ты можешь быть сколь угодно высоконравственным, Маскалл, но факт остается фактом, звери созданы, чтобы быть съеденными, а простые натуры – чтобы быть поглощенными.

– И права человека не имеют никакого значения?

Она склонилась над рекой и мыла руки, но оглянулась, чтобы ответить на его замечание.

– Они имеют значение. Но мы считаем человека человеком лишь до тех пор, пока он может постоять за себя.

Вскоре поспела рыба, и они молча позавтракали. Время от времени Маскалл бросал на свою спутницу тяжелые, полные сомнений взгляды. То ли из-за странного вкуса пищи, то ли из-за долгого воздержания еда производила на него тошнотворное впечатление и даже казалась людоедством. Он ел мало и, встав, почувствовал себя оскверненным.

– Давай я закопаю этот друд где-нибудь, где я смогу его потом, при случае, найти, – сказала Ошикс. – Хотя в следующий раз со мной не будет Маскалла, которого я шокирую… А теперь пойдем рекой.

Они сошли с суши на воду. Она неторопливо текла им навстречу, но сопротивление, вместо того чтобы мешать им, оказывало обратное действие – оно заставляло их напрягать силы, и они двигались быстрее. Таким образом они несколько миль поднимались вверх по реке. Движение понемногу улучшило кровообращение Маскалла, и он стал смотреть на вещи гораздо веселее. Жаркое солнце, ослабший ветер, изумительное зрелище облаков, тихие хрустальные леса – все успокаивало и восхищало. Они подходили ближе и ближе к весело раскрашенным высотам Ифдона.

Что-то загадочное было в этих ярких стенах. Они влекли его, но все же он ощущал какой-то трепет. Они выглядели реальными и в то же время сверхъестественными. Если бы кому-то довелось увидеть портрет привидения, нарисованный четким твердым контуром, яркими красками, ощущения, вызванные таким зрелищем, в точности совпадали бы с впечатлениями Маскалла, изучавшего стены Ифдона.

Он нарушил долгое молчание.

– У этих гор совершенно необычные формы. Все линии прямые и перпендикулярные – никаких склонов или изгибов.

Она вернулась, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.

– Это типично для Ифдона. Природа у нас как удары молота. Ничего мягкого и постепенного.

– Я слышу тебя, но не понимаю.

– Ты увидишь, как по всему Маресту участки почвы проваливаются вниз или устремляются вверх. Деревья растут быстро. Мужчины и женщины, прежде чем действовать, не думают дважды. Ифдон можно назвать местом быстрых решений.

Маскалл был потрясен.

– Какая новая, дикая, примитивная страна.

– А как там, откуда ты? – спросила Ошикс.

– О, мой мир дряхл, природе там требуется сто лет, чтобы передвинуть фут суши. Люди и животные ходят стадами. От оригинальности отвыкли.

– А женщины там есть?

– Как и здесь, и не очень отличаются внешне.

– Они любят?

Он рассмеялся.

– Так сильно, что это изменило одежду, речь и мысли целого пола.

– Они, наверное, красивее меня?

– Нет, мне кажется, нет, – сказал Маскалл.

И снова они довольно долго молчали, нетвердо продвигаясь дальше.

– Что за дело у тебя в Ифдоне? – вдруг спросила Ошикс. Он заколебался, прежде чем ответить.

– Ты можешь представить, что можно иметь перед собой цель такую большую, что целиком она не видна.

Она долго пытливо смотрела на него.

– Какого рода цель?

– Нравственная цель.

– Ты намереваешься исправить мир?

– Я ничего не намереваюсь – я жду…

– Не слишком долго жди, ведь время не ждет. Особенно в Ифдоне.

– Что-то произойдет, – сказал Маскалл. Ошикс едва заметно улыбнулась.

– Значит, у тебя в Маресте нет никакой конкретной цели?

– Нет, и если ты позволишь, я пойду с тобой в твой дом.

– Странный человек! – сказала она с коротким волнующим смешком. – Именно это я все время и предлагаю. А что касается Кримтифона…

– Ты упоминала это имя раньше. Кто он?

– О! Мой любовник или, как сказал бы ты, мой муж.

– Это не улучшает ситуацию, – сказал Маскалл.

– Оставляет ее такой, как она есть. Нам нужно просто удалить его.

– Несомненно, мы друг друга понимаем, – сказал изрядно напуганный Маскалл. – Неужели ты воображаешь, что я вступаю с тобой в сговор?

– Ты ничего не сделаешь против своей воли. Но ты пообещал идти со мной домой.

– Скажи, как вы в Ифдоне удаляете мужей.

– Или ты, или я должны его убить.

Он глядел на нее целую минуту.

– Теперь мы переходим от безрассудства к безумию.

– Вовсе нет, – ответила Ошикс. – Это, к сожалению, правда. И когда ты увидишь Кримтифона, ты это поймешь.

– Я знаю, что я на чужой планете, – медленно произнес Маскалл, – где могут происходить какие угодно неслыханные вещи и где сами нравственные законы могут быть иными. Но все же, что касается меня, убийство есть убийство, и я не хочу иметь никаких дел с женщиной, которая хочет воспользоваться мной, чтобы избавиться от мужа.

– Ты считаешь меня безнравственной? – ровно осведомилась Ошикс.

– Или безумной.

– Тогда тебе лучше покинуть меня, Маскалл – только…

– Только что?

– Ты хочешь быть последовательным, не так ли? Тогда покинь и всех остальных безумных и безнравственных людей тоже. Тогда ты обнаружишь, что исправить оставшихся намного легче.

Маскалл нахмурился, но ничего не сказал.

– Ну? – улыбаясь, спросила Ошикс.

– Я пойду с тобой и встречусь с Кримтифоном – хотя бы для того, чтобы предостеречь его.

Ошикс разразилась грудным женственным смехом, но Маскалл не знал, вызван ли он его последними словами или какой-то иной причиной.

На расстоянии пары миль от возвышавшихся теперь до неба скал река делала резкий поворот к западу под прямым углом, и прока в их путешествии по ней больше не было. Маскалл с сомнением смотрел вверх.

– Для жаркого утра восхождение трудновато.

– Отдохнем тут немного, – сказала она, указывая на гладкий плоский островок из черного камня, едва выступавший изводы посреди реки. И они направились туда. Маскалл сел, однако Ошикс, стоя прямо и грациозно, повернулась лицом к скалам и издала своеобразный пронзительный крик.

– А это зачем?

Она не ответила. Подождав с минуту, она повторила зов. Теперь Маскалл увидел, как большая птица отделилась от вершины одной из скал и медленно плыла вниз, направляясь к ним. За ней следовали две других. Птицы летели чрезвычайно медленно и неуклюже.

– Что это?

Она вновь не ответила, но загадочно улыбнулась и уселась возле него. Вскоре он мог различить форму и цвет летящих чудовищ. Это были не птицы, а существа со змееподобным телом и десятью ногами, как у рептилий, которые заканчивались плавниками, выполнявшими роль крыльев. Тела были ярко-синими, а ноги и плавники желтыми. Они не торопясь летели прямо к ним, производя какое-то зловещее впечатление. Он различил длинный тонкий шип, торчащий из каждой головы.

– Это шроки, – наконец объяснила Ошикс. – Если хочешь знать их намерения, я скажу. Закусить нами. Сначала они пронзят нас своими шипами, а потом их рты, на самом деле это присоски, высосут из нас всю кровь – до самой последней капельки; намерения самые серьезные. Это беззубые звери, и плоть не едят.