И только тихий шепот звезд (СИ)

Я сел по-турецки, посмотрел на Алису, плавающую с бешеной скоростью туда-сюда и ответил:

- Знаешь, Хуберт... Да, мы были лучшими друзьями. И боль от потери не утихнет еще очень долго. Но понимаешь, мы офицеры Академии. Нас учили легко расставаться с жизнью. Поэтому нам многое и прощается. Наши пьяные загулы. Дурацкие шутки над местными в ближайшем от кампуса городке. Академия всегда имеет дело с грязью от которой вывернет того же Кевина. Они все философы, любящие пространные рассуждения о том, о сем. Конфы такие, а мы, Голубые ленты, сякие. Совет нарушает наши права... Кря-кря-кря. А меня учили выполнять приказы, а не трепать языком, и если Совет прикажет, выстрелить тому же Кевину прямо в затылок. Хуберту просто не повезло, и если бы он был за штурвалом, и на его месте оказался я, он бы сказал тоже самое.

Берта молчала, внимательно смотря на меня из-под руки которой она прикрывалась от солнечных лучей.

- А родители...- продолжил я, - родители...

Я кивнул на Альку, которая легла на спину и не мигая смотрела на голубое небо.

- Вот причина.

Берта приподнялась и ошеломленно спросила.

- Она? Из-за робота ты не общаешься с родителями уже столько лет?

Я цыкнул языком.

- Понимаешь, она стала для меня больше чем просто робот. Она стала для меня поддержкой в самые черные дни. Моей "жилеткой", когда мне было плохо. Моей собутыльницей. Боевой подругой. Человеком, извини, существом, которое никогда не предаст, пожалеет, когда мне тоскливо, всегда поднимет настроение.

Берта посмотрела на Алису и ошеломленно произнесла.

- Влад, но она же просто робот. Андроид. Она... Она не может стать человеком. Это машина. Она просто запрограммирована доставлять тебе удовольствие и говорить приятные слова, когда видит, что тебе плохо на душе.

Я согласно кивнул.

- Да, робот. Но робот который оказался лучше многих людей.

Берта спросила с подозрением в голосе.

- Ты это о чем?

Я отвел от нее глаза.

- Да так. Просто я действительно очень сильно изменился с тех пор.

Берта внимательно посмотрела на меня, перевела взгляд на Алису и жестко сказала:

- Ты не прав. Мы их создали. Они никогда не станут нам ровней. Ты мне сейчас напоминаешь Голубых лент, которые считают, что роботы, ведущие себя как люди и смотрящие на тебя с восхищением или обожанием обладают теми же чувствами, что и человек. Они постоянно пытаются гуманизировать машину. Машину, созданную нами и для нашего же удобства.

Я тихо сказал:

- А разве мы это уже не проходили много столетий назад, когда элита, типа Совета, на полном серьезе решала, стоит ли считать людьми индейцев в только что открытом Новом Свете, или ваших же предков. Тех, кто жил в Северной Америке задолго до "Мэйфлауэра".

Берта вскочила с песка как пружина. Я слегка напрягся. Обнаженная, она стояла в лучах полуденного солнца, и ее глаза сверкали от лютой, животной ненависти. Я даже прикинул как ее скрутить если она бросится на меня.

- Послушай ты! Больше никогда, слышишь, никогда не говори мне такие вещи. Мой отец бригадный генерал Дональд Стайн, и верховный председатель Совета 300. Как ты вообще можешь нести такую чушь, ты, офицер Академии?! Ты же прекрасно знаешь о том, что происходит под "ковром". О тех, кто до сих пор хочет разрушить порядок и стабильность, которую создавал мой отец и другие. Андроидов тебе стало жалко? А когда ты своего робота ногой в живот бил, жалко его тебе не было? Если ты и поменялся в чем-то с тех пор, как ты и сказал, думаешь все? Прошлое мертво? Теперь ты стал высокоморальной личностью которая как сопливая девчонка может рассусоливать о том, что приемлемо, а что нет?

Я поднялся с песка и щурясь от солнечного света сказал.

- Если ты чем-то недовольна, я уеду прямо сейчас. Дорогая.

Она отвернулась. Я чуть помедлив подошел к ней и приобнял за бархатные плечики. Берта дернувшись попыталась сбросить мои руки. Я обнял ее крепче и заглянув ей в лицо, увидел, что она вот-вот расплачется.

- Думаешь мне приятно всю жизнь носить это клеймо? Девчонки с "листа". "Гаспаза!", - она передразнила саму себя. - Сколько раз мне намекали со страхом в голосе, что я не такая как другие. Я не виновата, что родилась в семье советника. Всю жизнь я просто хотела быть собой. Возиться с техникой. Решать сложные задачи. Но тень отца вечно маячит за моей спиной. Когда умерла мама, часть меня, самая лучшая, добрая часть исчезла глубоко внутри. Я думала она пропала безвозвратно. Но потом я встретила тебя.

Берта повернулась ко мне.

- Владик! Я правда не хочу тебя терять. Черт с ними! Со всеми! С этими роботами. С Советом. Я не хочу с тобой ругаться из-за всего этого дерьма. Давай просто будем счастливыми и свободными. Жить в твоем лесу. Купаться в речке. Заниматься любовью, а вечерами сидеть у костра и рассказывать страшные истории, а потом бояться и прижиматься друг к другу. Давай, а?

Она с надеждой в глазах смотрела на меня. Я погладил ее по голове и поцеловал со всей нежностью на которую был способен. Она ответила на поцелуй, и повалила меня на песок. Я чуть отвлекся и со сбитым дыханием сказал: "Блин, стыдно!", махнув головой на Альку. Берта серьезно посмотрев мне в глаза и нежно целуя мой живот прошептала: "Плевать!" и спустилась ниже. Я почувствовал ее губы на своем мужском естестве. "Алиса!", - крикнул я. "Да, Зая!", - тут же отозвался робот. "Иди погуляй полчаса". "Хорошо". В то же мгновение Берта прикрыла мне рот ладошкой и продолжила ласкать меня язычком. Я зарычал и опрокинул ее на спину. Сильным рывком вошел в нее и начал жестко трахать. Словно хотел выбить из нее всю ту боль, о которой она мне рассказала. Берта извивалась подо мной, царапая мою спину и яростно выгибая тело. Закричав, она скрюченными пальцами загребла песок и ее остановившийся взгляд говорил о том, что разговор с Богом был окончен. Я сделал еще несколько толчков и резко достав член кончил прямо на горячий песок.

- Я так долго тебя ждала.

Голова Берты уютно покоилась на моем обнаженном животе.

- Влад, извини, у меня вызов.

Она неторопливо поднялась. Я залюбовался ее подтянутой, длинноногой фигуркой. Поговорив чуть в отдалении от меня, она вернулась, и извиняющимся голосом сказала:

- Хороший мой, прости, но мне нужно отлучиться по делам. Завтра утром я прилечу обратно. Ты не обижаешься?

Она зло нахмурилась.

- Именно об этом я отцу и говорила. Теперь спокойно отдохнуть не дадут.

Я поднялся.