Polo или зеленые оковы (СИ)

Отец кивнул. Он умолчал, что однажды он видел со стороны темпоральное перемещение. Он видел со стороны, как его самого забирают в будущее. Отец решил не говорить об этом федералам, чтобы те не устроили ему еще один допрос, чтобы они не стали доискиваться до возможного темпорального и континуального парадокса. Хватит и этого им. Пусть сначала разберутся со шлюпом, возможно, это поможет и в поисках брата.

Отец задумался. Инвизы. Дело принимает скверный оборот. С ними никак не получается полноценный и продуктивный контакт. Если Дэн у них, вызволить его будет сложно, если вообще возможно. Он не перемещался во времени. Федерал это утверждает категорично. Трибун тоже предположил, что Дэна украли Инвизы.

–Что будем делать дальше?– Спросил Отец.

–Что?– Федерал очнулся от своих мыслей.

–Я говорю, что делать будем?– Повторил Отец.

–Экспедицию готовить.– Сказал федерал.– Полетишь с нами. Если что-то не то нам рассказал, я тебя за ухо на крюке подвешу.

–Полететь– полечу. Только, заранее тебе говорю: я сказал правду. Мне скрывать нечего, да и не зачем. Мне нужен шлюп также как и вам. В конце концов, мне нужен мой брат.

–Верю. Будешь корректировать на месте ситуацию. Все. Всем вольно. Пора отдохнуть.– Рявкнул федерал.

Федералы еще немного покружили вокруг шалаша, в котором мирно спал двойник Отца. Бесцветный федерал присоединился к группе своих коллег, оставив Отца одного. Отец тоже немного потоптался вокруг осин, бросил последний взгляд на сосну, остановившую машину брата и сказал:

–Компьютер, выход.

Появившаяся меж сосен черная арка выхода смотрелась очень необычно среди пейзажа тихого двадцать первого века. Отец отметил для себя подобный анахронизм и попытался пройти через черное зеркало аппарата, но только прошел сквозь него, на другую сторону, оказавшись на пару шагов ближе к толпящимся федералам.

–Что, дружок,– улыбнулся бесцветный федерал,– улизнуть хотел?

–Больно мне нужно. Сами отпустите, придет время.– Сказал Отец.

–Логично.– Кивнул головой федерал.

Заказав своей безграничной волей выход, главный федеральный агент покинул лес, вслед за ним последовали его коллеги. Отец решил не отставать от них, чтобы навеки не остаться одному средь этих безжизненных деревьев. Служебная комната снова была наполнена федералами, которые уже не обращали никакого внимания на Отца. Все что им было нужно, они получили. Поспелов стоял в сторонке, разглядывая снующих федералов и кидая полные тоски взгляды на Отца.

–Что грустишь?– Спросил Поспелова Отец, приблизившись.

–А что мне тут веселиться. У этих ребяток,– Поспелов одним подбородком указал на группу федералов,– у них сейчас будет много хлопот. А мне что делать? Я оперативник. У меня другая работа.

–Ты не к этому отделу приписан?– Удивился Отец.

–Нет, конечно. Это же временщики. У них все по-другому.– С грустью произнес Поспелов.

–А почему тогда ты с ними всюду ходишь?

–У меня с тобой контакт продуктивный завязался. Они решили, что мое присутствие будет на тебя действовать успокаивающе. Вот я и здесь.– Пожал плечами Поспелов.

–Да, дела… Они меня боятся что ли?– Спросил Отец.

–Не то, чтобы сильно боятся. Просто они боятся, что ты заупрямишься. У них, правда, есть куча средств, чтобы вытрясти из тебя все сведения, которые их интересует. Сам понимаешь, это в общих интересах обойтись без них. Ни тебе, ни им это в зачет не пойдет. Ты же у нас человек особенный. С тобой нельзя, как с другими.

–Что ты теперь делать будешь?– Спросил Отец.

Поспелов лишь пожал плечами.

–А мне что делать?

–Это ты вон у того чудака спроси. Он мне свои планы не докладывает.– Поспелов пальцем украдкой указал на бесцветного федерала.

–Не люб он мне.– Покачал головой Отец.– Больно уж претенциозный. Я бы его хворостиной вдоль того места, откуда ноги растут, перехватил.

–Я бы тоже. Он у моего брата ой, кровушки попил. Понимаешь, такая гнида. Щеки отъел, что за сутки не облетишь.– Поспелов сплюнул от негодования.– А я ему в подчинение приписан.

–Терпи. Нас жучат, а мы крепчаем. Не грусти, бродяга. Отольются кошке мышкины слезы.– Похлопал по плечу Поспелова Отец.

–Иди, чего ты ждешь?– Сказал Поспелов.– Все сделал, так и иди. Подойди к нему, я думаю, он тебя отпустит. Если бы ты ему еще нужен был, он с тебя не слез бы.

Отец подошел к безликому бесцветному федералу и испросил разрешения покинуть дружную компанию, обсуждающую исчезновение шлюпа.

–Друг,– обратился к нему федерал.– Ступай. Мы с тобой свяжемся, когда в поход пойдем.

Твои друзья стаей на Луну воют, подумал Отец, а вслух произнес:

–Когда вы полетите? За шлюпом, я имею в виду.

–Скоро. Может даже, скорее, чем ты скажешь «Мозырьская краснознаменная дивизия».– С улыбкой на устах произнес федерал.

– Мозырьская краснознаменная дивизия.– Проговорил Отец.

–Конечно, может не так быстро.– Покачал головой федерал.– Но скоро. Нужно связаться с институтом времени, разработать совместный план похода, там много разного сделать. С документами все проблемы утрясти. Не переживай. Без тебя не отправимся. Ты у нас вроде заложника будешь.

–С вами, ребятки, не соскучишься. То подследственный, то заложник. Завтра могу оказаться жертвой.– Сказал Отец.

–Надеюсь, нет.

Отец предавался отдыху, стараясь быстрее забыть все, что с ним произошло за последние несколько дней. Он старался забыть федералов, которые пару дней истязали его и без того уставший мозг, старался забыть Петровича с его зомбирующим уколом. Постарался забыть все обиды, которые пришлось перенести, все заботы, которыми были наполнены дни. Он старался забыть Рыжую. Это удавалось хуже всего. В каждой женщине он видел ее. Ее озорную улыбку, ее маленькие точки веснушек, которые он так любил, ее восхитительную фигуру, с которой можно писать картины.

Из своего конверта с тихой заводью Отец сделал горнолыжный курорт, где дни напролет спускался на широких лыжах с заснеженных вершин. Он поднимался в подъемнике– кабинке, наслаждаясь видом зимнего леса и гор. На самой вершине обедал в ресторане, сделанном полукругом, чтобы из зала можно было любоваться открывающимися видами на гористые просторы. По нескольку раз скатывался с гор, оставляя за собой тучи рыхлого снега и восторженные крики.

Несколько дней конверт его был морем, где он с корсарами под парусами и Веселым Роджером бороздил Атлантический океан на шхуне с дивным названием «Синко Льягас». Он заходил на Барбадос, чтобы пополнить запасы пресной воды и починить мачты корабля, пострадавшие в битвах с испанским флотом. «Синко Льягас» уходил к Галапагосским островам, где, нарядившись естествоиспытателем, Отец в пенсне наблюдал за плавающими игуанами и вьюрками, которые водились только здесь.

Несколько дней Отец провел на борту «Наутилуса», где сам был капитаном. Он опускался в Марианскую впадину в поисках невиданных чудовищ. Он занимался дайвингом и собирал жемчужницы, которые носили в себе исключительно черный жемчуг. Отец плавал с акулами наперегонки, и пугливые гиганты непременно проигрывали ему в скорости. Отец, поднявшись в надводное положение, скользил по волнам на доске, ловя волну и балансируя, а окрестные морские просторы услышали немало простых и понятных русских слов.

Несколько раз Отец прыгал с парашютом и без него, приземляясь то на заснеженные вершины, то погружаясь в воду. Иногда он выбрасывался из самолета с доской для серфинга, чтобы покорить и воздушные волны атмосферы, которых оказалось немало. Отец прыгал с парашютом с горных вершин и в ниагарский водопад, хоть и боялся высоты.

От скуки он взбирался на скалы Памира и Эвереста. При этом он заказал у компьютера отключить опцию кислородного голодания на вершине, чтобы было веселее. Взобравшись на вершины, он оставлял надписи масляной краской: «Отец был здесь» или «Привет от Отца всем бездельникам. Знайте. Я здесь был первым». А на снегу палкой писал имя своей любимой, чтобы ветра и снег навеки унесли с собой его тайну.