Корабль умников

У мекбан доминировали женские особи. Данное обстоятельство стало еще одним аргументом. Совет по контактам считал, что женщинам будет легче понять друг друга.

Официальный визит и программа ознакомления Эфиан с Землей, наконец, завершились. Светлана ехала домой, где ее должен был ждать Сергей. Но он не утерпел и выехал навстречу. А теперь шел по коридору вагона, держа перед собой огромный букет роз. Представлял себе лицо Светланы, удивление и радость в ее невероятных глазах…

Бесшумно откатилась в сторону дверь купе, в двух шагах впереди.

– Сергей?

Он взглянул на незнакомого человека, седого, в строгом темно–синем костюме.

– Да.

– Зайди.

– Я спешу.

– Это важно.

Голос мужчины был тверд и одновременно печален, как и его взгляд.

Ощутив смутное беспокойство, Сергей вошел в купе, занятое одним пассажиром.

– Ну–ка, присядь.

Дверь так же бесшумно вернулась на место.

Прозоров сел на край сидения:

– Что–нибудь со Светланой?

– Разговор пойдет о ней.

Хозяин купе устроился напротив.

– Откуда вы узнали, что я буду ждать ее здесь?

– Тебя заметили во время посадки. – Мужчина вынул из кармана удостоверение, показал гостю. – Я – Дмитрий Ионов, из Бюро планетарной безопасности.

– Что–нибудь со Светланой?

– С человечеством.

Экспресс плавно тронулся, начал постепенный разгон.

А Дмитрий Ионов начал свой рассказ:

– Нам далеко до технологий мекбан. Но в области связи у нас имеются определенные сдвиги. Мы перехватили сообщение Эфиан, очень неблагоприятное для Земли. Это секретная информация.

– Тогда почему…

– Твой случай – особый.

Сергей почувствовал тревогу.

Заметив это, Ионов продолжил:

– Истинная цель визита Эфиан заключалась в том, чтобы выяснить, способны ли мы воспринять культуру мекбан, влиться в их федерацию, быть им полезными. Эфиан сделала отрицательный вывод. И приняла решение о ликвидации землян как расы.

– Что?.. – Брови Сергея взлетели. – Она обладает такими полномочиями?

– Во всяком случае, Эфиан в уверена в этом.

– Но зачем – уничтожать? Им потребовались наша планета?

– Мекбан ни в чем не нуждаются. Причин для экспансии нет. Просто у них своя мораль. С их точки зрения, это акт гуманизма – по отношению к нам… Эфиан хочет избавить нас от бесплодных страданий. По ее мнению, не быть мекбан – это неизбывная скорбь, отчаяние, мука ложного пути. Мы лишняя ветвь, которую нужно отсечь.

– Каким способом? Она вызвала космические бомбардировщики?

Ионов улыбнулся уголками губ:

– В тебе заговорил астролетчик… Нет, оружие Эфиан оставила на Земле. Мощное аннигилирующее устройство, которое превратит в ничто всю Солнечную систему.

– Сколько у нас времени?

– Теперь недели три.

– Вы нашли мину?

– Да.

– Не можете ее обезвредить?

– Кажется, есть способ… В твоих глазах читается вопрос: а при чем же тут Светлана? Ее отношения с Эфиан были очень доверительны. Светлана рассказала ей о тебе, о том, что вы скоро поженитесь. Эфиан это как будто растрогало. И она сделала подарок, аппарат фонетической коррекции – для дальнейшего совершенствования в языке мекбан.

– Где же мина? В аппарате коррекции?

– Все гораздо сложнее. – Мужчина вздохнул. – Мина состоит из аннигилирующего заряда и таймера. Заряд – аппарат коррекции. Он небольшой. Но даст толчок аннигиляции, начнет цепную реакцию, которая затухнет, лишь достигнув границ Солнечной системы.

– А таймер?

Седой мужчина опять вздохнул.

– Нам далеко до их технологий. И наши догадки, обычно, не выходят за рамки привычных нам представлений… Сергей… Таймер – Светлана.

– Что?..

У Сергея пересохла гортань.

– Эфиан каким–то образом установила связь между жизненными процессами в организме Светланы и аннигилятором. Как только биологические часы твоей невесты пробьют определенное время – заряд сработает.

Сергей почувствовал холод внутри.

– Разве нельзя уничтожить аппарат коррекции? – спросил он без всякой надежды.

– Без того, чтобы не произошел взрыв, – нельзя.

– А Светлану – можно… – прошептал Сергей.

Его печальный собеседник вздохнул:

– Когда речь идет о судьбе человечества… Да, если бы ее смерть была выходом, она бы уже умерла.

– Что же вы задумали?

– Поместим ее в криогенную камеру. Остановим все жизненные процессы. Быть может, это спасет нас.

Сергей ощутил, как внутренний холод пробился наружу.

Чудовищный бред, ставший чудовищной явью.

– На какой срок?

– Никто не может знать. Возможно, заряд сработает и при заморозке – едва перестанет чувствовать биополе Светланы. А возможно – Эфиан обнаружит сбой… Но теперь мы настороже. Мы будем искать выход. Если он есть.

– Светлана обречена… – прошептал Сергей, глядя на букет. – Она… знает?

– Нет. Ее будут встречать. И для Светланы это означает конец нормальной человеческой жизни.

– Конец жизни вообще…

– Мы с тобой ничего не можем изменить.

Прозоров скрипнул зубами.

– И что я должен… – В его голосе прозвучала ненависть. Он сам почувствовал это. – Простите.

– Понимаешь… К Светлане тебе – нельзя.

– Почему? – спросил Сергей, хотя уже знал ответ.

– Любое ее волнение – опасно, для всей Земли. Системы – тоже.

Хозяин купе вздохнул. На протяжении разговора Сергею не раз казалось, что этому человеку трудно дышать.

– Красивый букет, – сказал Ионов.

– Я могу поговорить с ней на вокзале?

– Нет. Светлане скажут, что она должна пройти срочное медицинское освидетельствование. В машине ей дадут снотворное. Помни – волнение Светланы опасно для всей Солнечной системы.

Сергей взглянул на розы, лежащие у него на коленях.

Поправил целлофан.

– Я перейду на работу в криогенцентр, – сказал он.

Попутчик вздохнул:

– Влюбленные плохо контролируют свои действия. Ты можешь ненароком включить разморозку…

Пилот стиснул зубы. И печальный мужчина коснулся его колена:

– Располагайся тут. Или можешь перейти в соседнее купе. Оно свободно.

– Спасибо. Я останусь.

Сергей положил букет на столик.

За окном проносились осенние пейзажи.

Сплошная, с каждой секундой все более мутнеющая пелена, сотканная из серых, желтых и багряных пятен…»

Глава семнадцатая. КРИЗИС

 Некоторое время Ники сидел неподвижно, с закрытыми глазами.

– Все так и есть?.. – прошептал он.

– По крайней мере – в его сознании.

– Почему ты молчала?

– А что бы ты сделал?

Второй пилот тяжело вздохнул:

– Вот почему он рвется в дальний космос…

– Похоже.

– Но что он задумал? Ты выяснила?

– Хочет настигнуть корабль Эфиан.

– А дальше?

– Он и сам не знает.

– Безумец… Всем известно, корабли мекбан – непобедимы.

– Да, это известно всем.

Хонда Мэй вновь принялась грызть яблоко. Она любила фрукты.

Помолчав, Тин сказал:

– Прости. Я должен подумать. Я пойду к себе.

Мэй кивнула.

Идя по коридору и глядя на утопленные в стены и потолок овальные плафоны, Тин думал о том, что Мэй никогда бы не взяли в экипаж, при всех ее способностях целительницы, если бы знали об этом. Гипноз – детские шалости в сравнении с телепатией, с чтением мыслей. И люди, посвященные в секрет Хонды, считали ее опасной. Еще бы. Никаких тайн. А ведь каждому есть что скрывать, есть, чего стыдиться…

Многие избегали общения с ней. И временами она чувствовала себя чем–то вроде прокаженной.

Дверь в каюту писателя была открыта. Проходя мимо, Тин увидел суррогат–человека, сидящего за низеньким столиком. Перед ним лежала бумага, а в руке писатель сжимал карандаш.

Наверное, тут воспринимали его как балласт. Даже хуже, поскольку балласт является технической необходимостью.

В писателе необходимости не было.