Города в полете

— Неужели тебе н р а в и т с я думать, что не имеет значения то, насколько хорошо ты будешь управлять Облаком, все это будет уничтожено второго Июня через три года с этого момента? — спросил Гиффорд Боннер.

— Нет, не совсем, — ответил Марк. — Но я не возражал бы, если бы Облако находилось в наилучшем возможном порядке, какого бы только удалось мне достичь, когда придет этот момент. Ну чего я могу предложить к моменту триумфа времени, Гиф? Ничего. Все, что я могу сделать, так это привести мой мир в порядок, к этому моменту. Именно этим я и занимаюсь — и именно поэтому я не гожусь для полета на борту Он.

— Обычно ты не был столь скромным, — заметил Амальфи. — Ты мог бы даже вывести вселенную из затруднительного положения с Большой Медведицей однажды, при первой же возможности.

— Да, я мог бы, — подтвердил Хэзлтон. — Но теперь я стал старше и разумнее; так что — прощай вся эта чепуха. Что ж, иди и попробуй остановить триумф времени, Джон, если сможешь — но для себя я знаю — я не смогу. Я останусь здесь, где мое место и постараюсь остановить Апостола Джорна, и эта проблема сама по себе достаточно трудная, и которой мне хотелось бы заняться теперь. Да пребудут боги всех звезд с тобой — но я — остаюсь здесь.

— Да будет так, — произнес Амальфи. — Наконец-то, по крайней мере теперь-то я знаю, в чем различие между нами. Что ж, давай выпьем за это, Марк, и ave atque vale [41] — завтра мы перевернем пустые стаканы.

В грустном молчании они выпили. Последовала короткая пауза.

Наконец Ди произнесла:

— Я тоже остаюсь.

Амальфи повернулся и пристально посмотрел на нее в первый раз за то время, когда они вместе были на планете Он; они похоже, намеренно старались избегать друг друга с того момента, которое оказалось для них болезненным общим фиаско.

— Я не подумал об этом, — произнес он. — Но, конечно же, это вполне разумно.

— В тебе здесь нет никакой особой необходимости, Ди, — сказал Марк. — Как я уже и прежде говорил.

— Если бы таковая и существовала, я бы не осталась, — произнесла Ди, слегка улыбнувшись. — Но на планете Он я поняла несколько вещей — а также и на борту корабля блокады Воинов. Я чувствуя себя немножко старомодной, как и Новая Земля; мне думается, мое место здесь. И это не единственная причина.

— Спасибо, — хрипло произнес Марк.

— Но, — произнес Уэб Хэзлтон, — в каком тогда положении оказываемся мы?

Джейк рассмеялся. — Ну, это должно быть достаточно ясно, — сказал он. — Так как ты и Эстелль уже сами сделали одно большое решение, то вы не нуждаетесь в нас, чтобы мы за вас принимали небольшие. Конечно, я бы хотел, чтобы Эстелль осталась со мной дома…

— Джейк, ты что, тоже не отправляешься с нами? — пораженно спросил Амальфи.

— Нет. Я тебе уже говорил ранее, что я просто ненавижу эти гонки по вселенной. И не вижу причины, почему я должен зачем-то как сумасшедший мчаться в метагалактический центр, чтобы встретиться к катастрофой, которая застигнет меня с таким же успехом в моем собственном доме. Шлосс и Ретма подтвердят тебе, что более не нуждаются в моих услугах. Я отдал все лучшее, что у меня было, этому проекту, и теперь этому пришел конец. Мне кажется, я представляю насколько далеко мне удастся достичь со скрещиванием роз в этом зловредном климате, прежде чем эти три года подойдут к концу. Что же касается моей дочери, то как я уже пытался сказать, я бы хотел видеть ее здесь, рядом с собой, но она уже покинула дом в самом жизненно важном значении этого слова — и этот последний полет планеты Он столь же естественен для нее, сколько он противоестественен для меня и Ди. Говоря твоими же словами Амальфи, да будет так.

— Хорошо. Мы можем тебя использовать, Эстелль, это то уж точно. Хочешь лететь с нами?

— Да, — тихо ответила она, — хочу.

— Я об этом не подумала, — неуверенным голосом произнесла Ди. — Конечно же, это означает, что и Уэб тоже полетит. Ты думаешь, это разумно? Я имею ввиду…

— Мои родители не возражали, — вклинился Уэб. — И, как я заметил, их не пригласили сегодня вечером сюда, бабушка.

— Ну, мы не исключили их только из за вас, если вы об этом сейчас думаете, — быстро произнес Марк. — Помимо всего прочего, твой отце, Уэб и наш сын тоже. Мы попытались уменьшить число собравшихся здесь сегодня только до тех, кто принимал непосредственное участие в проекте — иначе бы общее число оказалось бы попросту неуправляемым.

— Может быть и так, — согласился Уэб. — Именно так тебе все это и кажется, дедушка. Но я готов побиться об заклад, что бабушка не думала о своих возражениях против моего полета с Он вот только что.

— Уэб, — произнесла Ди, — я не хочу больше ничего из этого слышать.

— Хорошо. Тогда я отправляюсь с планетой Он.

— Я этого не говорила.

— А тебе и не нужно этого говорить. Это — мое решение.

Большинство из присутствующих уже постарались найти причины для сторонних разговоров к этому времени; на и Амальфи и Хэзлтон смотрели на Ди, Амальфи — с подозрением, Хэзлтон — с разочарованием и слегка обиженно.

— Я не понимаю твоего возражения, Ди, — сказал Хэзлтон. — Уэб теперь вполне взрослый человек. Естественно, что он отправится туда, куда сочтет нужным — особенно, если туда же отправится и Эстелль.

— Я не думаю, что он должен отправляться, — произнесла Ди. — И меня не волнует, понимаете ли вы причины моего возражения или нет. Я предполагаю, что Рон дал свое разрешение — но в любом случае, наш ли это сын или незнакомец, Марк, ты чертовски хорошо знаешь, что Рону весьма не хватает твердости — но я, лично, абсолютно против того, чтобы подвергать детей подобным предприятию.

— А какое это может иметь значение? — спросил Амальфи. — Конец все равно ведь настанет, так или иначе. На Планете Он и на Новой Земле, в один и тот же момент. Вместе с нами, Уэб и Эстелль могут иметь хотя бы крошечную долю шанса на выживание; ты что, хочешь отказать им и в этом?

— Я не верю в этот шанс на выживание, — ответила Ди.

— И я тоже, — вклинился Джейк. — Но и в этом случае я не стал бы отказывать в данной возможности моей дочери. Я не верю, что ее душа станет проклятой, если только она не станет поклонницей Джорна — но если она захочет стать его поклонницей, я не запрещу ей этого, только потому, что считаю это чепухой. Какого черта, Ди, я могу и ошибаться.

— Никто, — произнес Уэб сквозь сжатые зубы побелевшими губами, — не сможет мне запретить ничего на том основании, что я чей-то родственник. Мистер Амальфи, вы — босс этого проекта. Мне разрешено присутствовать на борту планеты Он, или нет?

— Насколько мне представляется — да. Я думаю, что и Мирамон согласен.

Ди гневно посмотрела на Амальфи. Но когда он спокойно посмотрел на нее в ответ, она отвела свой взгляд.

— Ди, — произнес Амальфи, — давай-ка сделаем перерыв. Я тоже могу ошибаться насчет этих детишек. Но у меня есть куда как более лучшее предложение, чем эта пустая свара; давай этот вопрос поставим перед Отцами Города. Снаружи сейчас — исключительно приятный вечер, и я думаю, нам всем понравится прогуляться немного по нашему старому городу, прежде, чем мы попрощаемся друг с другом и отправимся на встречу с Армагеддоном, каждый — своей дорогой. Я бы хотел, чтобы Ди прошлась со мной вместе, так как я ее больше не увижу; детишки, как мне кажется, тоже хотели бы провести хотя бы часок без того, чтобы мы перемывали их косточки; и быть может, Марк хотел бы поговорить с Роном и его женой — но впрочем, вы все сами можете решить, в соответствии с вашими вкусами, я не хотел бы разбивать вас всех на пары. Ну а что остальные думают насчет самой идеи?

Странно, но первым заговорил Джейк.

— Я ненавижу этот проклятый город, — сказал он. — Я слишком долго был пленником на его борту. Но клянусь Господом, я хотел бы еще разок взглянуть на него. Обычно я прогуливался по нему, выискивая место, где его можно было бы пнуть, чтобы причинить ему боль; мне этого никогда не удавалось. С тех пор я насмехался над ним, потому что теперь он мертв, а я — жив — но день нашего сравнения близится. Наверное, мне следует все же примириться с ним.