Новатор

С тех пор, как коммерческий транспорт полностью заменил в городе муниципальный, старые городские «Икарусы» оказались невостребованными и пылились там без надобности и без стёкол. Местный забулдыга-слесарь согласился срезать нам все лонжероны с десяти раздолбанных автобусов всего за ящик водки. Причём двойной ценовой эквивалент водки в американских долларах на него не произвёл никакого впечатления.

— Водка и точка, — отрезал он, — глядя куда-то в облака мечтательными голубыми глазами.

Ещё за пять бутылок лонжероны нам доставил в КБ водитель грузовика из того же автопарка.

Родители просто поражались тому, каким вымотанным я приходил домой. Наконец-то я понял отца, которому по вечерам ничего не было надо, кроме как помыться, посмотреть телик и лечь спать. Теперь мы почти всё это делали синхронно, и практически молча. Молча садились за стол, когда мать накрывала на ужин, после чего обменивались не значащими фразами и молча шли смотреть телевизор. Даже компьютер я как-то позабросил — виртуальная жизнь не шла ни в какое сравнение с насыщенной реальной. Да и вообще, за лето я столько на компе наигрался, что разве что из ушей не лезло.

В среду, как и договаривались, ко мне пришла делать уроки Татьяна. Я заранее отпросился у Жоры, не обращая внимания на его недовольное бурчание.

— Слушай, — попытался я его урезонить, сколько по твоим оценкам мы будем строить этот аппарат.

— До весны, не меньше, — сказал он, подумав.

— То есть ты увидишь свою подругу не раньше, чем через несколько месяцев. Ты хоть связь-то с ней поддерживаешь? А-то забудет она тебя за это время.

— Чего же ты меня, за идиота принимаешь? Конечно поддерживаю, раз в три дня — железно звоню.

— А ты ей письмо напиши ещё! — сходу придумал я, чем бы занять деятельного Жору.

— Это ещё зачем? — не понял он.

— Как зачем? Просто так! Девчонки любят письма. Звонки это тоже хорошо, но они не передают ощущения разлуки, а если она получит от тебя письмо, только не е-мэйл и не напечатанное на принтере, а написанное от руки и полученное по почте, как в старые добрые времена, то она просто растает. Ничего ты не понимаешь в романтике.

— Да? — задумался он. — Ладно, надо попробовать.

Заняв Жору, я отправился готовиться к встрече с Танькой. Порывшись в столе, я нашёл туалетную воду, которую мама подарила мне на день рождения, и которой я ещё ни разу не пользовался и обильно полил себя ею.

Завершив парфюмерные процедуры, я скептически оглядел себя и решил ничего в одежде не менять, переодев только носки — пусть не думает, что я жду её визита как манны небесной…

…Или лучше приодеться и пусть думает что жду?… Не знаю, с этими девчонками никогда не поймёшь как сделать лучше.

Попробую, наверное, поцеловать сегодня Таню. Чем чёрт не шутит, может удастся и дальше зайти. Нет, я конечно не надеюсь, что 14-летняя совершенно не распутная девчонка всего на пятом свидании займётся со мной сексом, но вдруг если мы начнём целоваться, то мне удастся хотя бы потрогать её грудь или что-нибудь ещё?

Тут шальная мысль посетила мою голову, я достал из стола подарок Цветкова на день рождения и кинулся в туалет прицеплять кнопки-камеры. Мелькнула запоздалая мысль — а вдруг Танюха заметит? Она же видела что мне подарил Жора… или не видела? Тщетно пытаясь вспомнить, я успел налепить только одну камеру, как раздался звонок в дверь.

Я быстро засунул экранчик в карман и открыл дверь.

Татьяна скинула с себя пальто, и я обнаружил, что пришла она всё в той же бежевой кофточке и джинсах, в которых обычно ходила в школу.

— Ну а чего ты ожидал? — Сказал я себе. — Не будет же она каждый день наряжаться как на праздник.

Впрочем, мне эта кофточка была очень даже симпатична. Моим любимым занятиям на уроках было пялиться на неё и представлять что же там под нею.

Нет, я, конечно, прекрасно представлял что там должно быть — в век интернета и порнографии в 14 лет довольно сложно не знать что находится у девушек под кофтами и юбками, но меня интересовала конкретно эта девушка и больше никакие.

Похоже было, что Татьяна смущается оставаться со мною наедине в квартире. Она немного нервно потеребила сумочку и предложила:

— Ну что, сядем за уроки?

— Ну если у тебя нет других предложений… — вздохнул я.

Уроки мы сели делать за кухонный стол, и я сразу попытался как можно ближе придвинуться к Татьяне. Но она не замечала моих попыток сократить расстояние между нами, либо делала вид, что не замечает.

— Если кто спросит, — сказала она внезапно и многозначительно, — мы делаем тут уроки впятером.

— Меня бы родители не отпустили к мальчику, если у него нет дома родителей, — добавила она, вздохнув.

Мне неприятно резануло слух это «к мальчику». Казалось, будто эта фраза подразумевает, что Танька может ходить ко многим мальчикам делать уроки, а не только ко мне. Я насупился, но она, похоже, этого не заметила.

Когда мы сделали ДЗ по паре предметов, я предложил попить чаю. Татьяна хоть и продолжала ерзать на стуле, но чаю выпить согласилась.

Интересно, чего она нервничает? Неужели боится, что я к ней приставать начну? Вроде не настолько плохо меня знает — должна уже понять, что человек я безобидный. Решено, на всякий случай не буду сегодня пытаться её поцеловать. Вдруг она к этому ещё не готова и это её отпугнёт?

Да кого я собственно обманываю. Сам ведь боюсь сделать первый шаг. Жутко боюсь. Причём боюсь ведь не того, что будет мне облом — нет, к этому я привык за свою жизнь. Просто какой-то животный страх у меня перед всем, что делаю в первый раз… а может и не только у меня, может это свойственно всему человечеству.

Страхи надо перебарывать! С этой уверенностью я потянулся к Татьяне, пока та сосредоточенно писала в тетради, для того, чтобы нежно её обнять и поцеловать, но в последний момент одёрнул себя:

— Нет! Не торопиться. Она к тебе всего первый раз в гости пришла, а ты так события торопишь. Дораспускаешь руки, что вообще больше её не увидишь!

Всё время пока я это думал, я рассеянно глядел в учебник.

— Дима, — засмеялась Татьяна, — ты чего в геометрию уставился? Мы ведь её уже сделали.

— А, точно! — смутился я. — Задумался.

— О чём же? — хитро поинтересовалась Таня.

— О тебе, о ком же я ещё могу думать, — нарочито-грустно вздохнул я и тут же получил чувствительный тычок кулачком под рёбра.

Я охнул и в качестве отмщения несильно ткнул Таню пальцем в левый бок, удачно повёрнутый ко мне. Честно говоря, я просто не знал, в какую ещё часть тела можно ткнуть девочку, с которой дружишь всего месяц и ещё ни разу не целовался, не рискуя при этом обидеть её или получить по морде.

Таня возмущённо вскрикнула, и уже через секунду я со смехом убегал от неё по квартире, а она гонялась за мной с маленькой диванной подушкой, пытаясь стукнуть меня и при этом не зацепить люстру или стоящие на полках безделушки. Наконец, она загнала меня в угол между столом и кроватью, и я схватил её за руки, чтобы она не могла меня стукнуть. Почувствовав, что теряет преимущество, Татьяна начала отступать, оступилась и упала на мягкую кровать, а я каким-то непонятным образом повалился прямо на неё.

Следующие несколько секунд была немая сцена. Я не мог поверить своему счастью — я лежу на любимой девушке, вдыхаю её чудесный, чуть сладковатый запах, её грудь вздымается, она часто дышит и смотрит на меня весело и испуганно одновременно, и я не в силах пошевелиться смотрел ей прямо в глаза.

Впрочем, наваждение быстро спало. Татьяна довольно резко выкарабкалась из-под меня, и сердито одёрнула кофточку.

— Извини, — тут же сказал я, вспомнив какую-то книжку для юношей, советующую всегда извиняться самому вне зависимости от того права девушка или нет.

— Да ничего, — сразу подобрела Танюша.

— Блин! — подумал я про себя. — Такой шанс упустил — надо было целовать её! Ведь мои губы были буквально в нескольких сантиметрах от её губ!… Или всё-таки не надо было… Пожалуй об этом я уже некогда с определённостью не узнаю.