Сборник.Том 5

— Я без родителей, — осторожно ответила Аркадия.

— Одна-одинешенька? Такая маленькая девочка?

Мамуля была возмущена и полна жалости одновременно.

— Как же это тебя так отпустили?

— Мамуля, — Папуля потянул супругу за рукав, — дай мне сказать. Тут что-то не то. Мне кажется, её кто-то здорово напугал.

Он старался говорить шёпотом, но Аркадия прекрасно всё слышала.

— Она бежала — я видел — бежала, сама не зная куда. Я не успел в сторону отойти, а она как налетит на меня. И знаешь, Мамуля, что я думаю? Она в опасности, вот что.

— Угу. А теперь, Папуля, будь добр, заткнись. На такого, как ты, налететь нетрудно.

Она уселась на чемодан рядом с Аркадией. Чемодан заскрипел и просел от её солидного веса. Мамуля мягко обняла Аркадию за плечи.

— Ты от кого-то убегаешь, лапочка? Не бойся, скажи мне. Я тебе помогу, вот увидишь.

Аркадия искоса взглянула на Мамулю, в её добрые серые глаза, и у неё задрожали губы. Одна часть её сознания говорила ей: вот люди с Трентора, с которыми можно полететь туда, которые помогут ей остаться там, покуда она не решит, куда ей лететь дальше. Но другая часть сознания, чей голос звучал громче и настойчивее, твердила ей, что она забыла о судьбе своей матери, что она слишком мала и слишком устала для того, чтобы бороться со всей Вселенной, что ей ничего не хочется, только бы свернуться в клубочек и чтобы вот такие теплые и добрые руки обнимали её, и если бы мама была жива, то она бы, она бы…

Впервые за весь вечер она расплакалась — совсем как маленькая, но ничуть не стыдилась этого. Она уткнулась в плечо Мамули, в её старомодное платье, и уже насквозь промочила его безутешными, неудержимыми слезами, а добрые руки женщины всё обнимали её, нежно поглаживая кудряшки Аркадии.

Папуля стоял рядом, беспомощно глядя на супругу, отчаянно шаря по карманам в поисках носового платка. Наконец платок был найден и тут же перешёл в руку Мамули. Она взглядом призвала супруга к спокойствию. Толпы народа проходили мимо, не обращая на них никакого внимания, — подумаешь, ничего особенного. Они были как будто совсем одни.

Наконец слезы кончились. Аркадия смущенно улыбнулась, вытирая покрасневшие глаза чужим носовым платком.

— Чёрт возьми, — прошептала она. — Стыд какой. Я…

— Ш-ш — ш! — тихо успокоила её Мамуля. — Не говори ничего. Просто посиди и отдохни. Отдышись маленько. А потом расскажи нам, что у тебя за беда такая приключилась. Вот увидишь, мы всё уладим. И всё будет хорошо.

Аркадия собрала всё своё мужество, сосредоточилась. Нет, правду им сказать она не могла. Правду она не могла сказать никому. Но она слишком устала для того, чтобы придумать подходящее объяснение.

Она прошептала:

— Мне уже лучше.

— Вот и славно, — сказала Мамуля. — Ну а теперь скажи мне, что у тебя за несчастье. Ты же ничего плохого не сделала? Ну а сделала — беда невелика. Мы тебе поможем, только скажи нам всё начистоту.

— Для друга с Трентора мы всё сделаем, — возбужденно вставил Папуля, — правда, Мамуля?

— Папуля, заткнись, — ответила жена.

Аркадия покопалась в сумочке. Она, по крайней мере, принадлежала ей, и она не забыла её захватить, несмотря на спешное переодевание в покоях Леди Каллии. Она нашла то, что искала, и подала Мамуле.

— Вот мои документы, — сказала она решительно. Это была блестящая пластиковая книжечка, которую ей вручил посол Академии в тот день, когда они с Хомиром Мунном прибыли на Калган, и которая была подписана официальным представителем Калганской администрации. Мамуля повертела паспорт и передала его Папуле, который внимательно изучил содержание. Читая, он шевелил губами. Он спросил:

— Так ты из Академии?

— Да. Но я родилась на Тренторе. Там написано…

— А-га… По-моему, всё в порядке. Тебя зовут Аркадия, да? Старое доброе тренторианское имя. А где же твой дядя? Тут написано, что ты прибыла вместе с дядей, Хомиром Мунном.

— Он… арестован, — глубоко вздохнув, ответила Аркадия.

— Арестован! — воскликнули супруги хором.

— За что? — спросила Мамуля. — Он что-нибудь натворил?

— Не знаю. Мы ведь тут просто так — с визитом. У дяди Хомира были какие-то дела с Лордом Стеттином, только…

Ей не стоило особого труда изобразить на лице страх. Его у неё было — хоть отбавляй.

На Папулю её заявление произвело большое впечатление.

— С Лордом Стеттином? Ну знаешь, твой дядя, видно, большой человек!

— Я в этом ничего не понимаю, только Лорд Стеттин и меня хотел задержать.

Она вспомнила о последних словах Леди Каллии, Они ей были как раз на руку. Теперь она знала, что Каллия — специалист своего дела, и решила продолжить начатую линию.

Она умолкла, и Мамуля с интересом спросила:

— А почему же он хотел, чтобы ты осталась?

— Точно не знаю, — пожала плечами Аркадия, — но только он хотел пригласить меня на обед — совсем одну, понимаете, а дядя Хомир был против, и я не хотела идти одна, а хотела пойти с дядей, а этот — он всё молчал и смотрел на меня странно, и сжимал мою руку…

Рот у Папули приоткрылся, а Мамуля густо покраснела и рассердилась:

— Сколько тебе лет, Аркадия?

— Четырнадцать. Почти четырнадцать с половиной. Мамуля глубоко вздохнула и сказала:

— Откуда только такие люди берутся? Бродячие собаки и те лучше, честное слово. Так ты от него убежала, детка?

Аркадия кивнула.

Мамуля объявила:

— Папуля, ступай быстренько в справочное бюро и уточни, когда будет рейс на Трентор. Поторопись!

Но Папуля сделал только шаг и остановился. Громкий металлический голос донесся сверху, и тысячи глаз невольно устремились туда.

— Дамы и господа, — чётко произносил диктор. — В космопорте находится опасная преступница. Она замечена в зале ожидания. Выходить и входить кому-либо после объявления запрещается. Поиски не отнимут много времени, и никто из вас не пропустит своего рейса. Сейчас будет опущена сеть. Повторяю, все успеют на свои рейсы. Никто из вас не должен покидать своего сектора до тех пор, пока не будет убрана сеть. В противном случае мы будем вынуждены применить нейропарализаторы.

Пока этот жуткий голос звучал под куполом зала ожидания, Аркадия не могла и пальцем пошевелить — она чувствовала, что всё зло Галактики ополчилось против неё, собралось в стальной шар и должно вот — вот ударить её и сбить с ног.

Конечно, в виду имели её. Другой мысли не было. Но почему…

Ведь Леди Каллия организовала её побег. А Каллия была из Второй Академии. Почему же её ловят теперь? Каллия провалилась? Или это тоже — часть плана, тонкостей которого Аркадия не понимала?

Всё смешалось у неё в голове. Ей вдруг захотелось вскочить и бежать и кричать, что она сдаётся, что она больше так не может, что она пойдет с ними, куда скажут, что… что…

Но рука Мамули крепко сжала её запястье:

— Быстро! Скорее! Мы успеем уйти в туалет, пока они ещё не начали.

Аркадия ничего не понимала. У неё не было сил сопротивляться. Она покорно шла, куда вела её за руку Мамуля. Они продирались сквозь толпу. Люди были напуганы, сбились в кучки, а голос под потолком всё ещё звучал, произнося последние слова…

А с потолка уже начала опускаться сеть. Папуля, задрав голову и широко разинув рот, смотрел, как она опускается. Про сеть он слышал и читал, но сам в неё ни разу в жизни не попадал. Она поблескивала в лучах света и представляла собой не что иное, как соединение пересекавшихся многочисленных пучков излучения, заполнявшее воздушное пространство безвредной паутинкой, сплетенной из световых нитей.

Впечатление, чисто психологическое, было неприятное. Наверное, что-то подобное испытывают звери, когда их ловят сетью.

Вот она уже на уровне пояса. Между полосками света не более десяти футов. Папуля оказался совершенно один на квадрате, площадью в сто квадратных футов, а по соседству с ним все квадраты были заполнены людьми. Он ощутил себя в некоторой изоляции, но знал, что перейти в другой квадрат, чтобы затеряться в толпе, невозможно — при этом нужно пересечь один из лучей, а от этого тут же срабатывала сигнализация и пускался в ход нейропарализатор.