Пространство (ЛП)

— Привет, сержант, — начал он, — я…

— Когда я подчеркивала «нет» в форме 2790 о вероисповедании, я не шутила, — оборвала его Бобби.

Мартенс улыбнулся. Ни резкий ответ, ни ее агностицизм, как видно, не задели капеллана.

— Я здесь не по религиозным делам, сержант. У меня образование психолога по травмам, а поскольку вы стали свидетелем гибели всех людей из вашего взвода и сами чуть не погибли, капитан Торссон и ваш врач решили, что вам нужен я.

Бобби хотела отмахнуться, но помешал вставший в груди ком. Она скрыла болезненное ощущение, глотнув воды, и сказала:

— Я хорошо себя чувствую. Спасибо, что пришли.

Мартенс откинулся в кресле, продолжая улыбаться.

— Если бы вы действительно хорошо себя чувствовали после случившегося, я бы решил, будто с вами что-то не так. А сейчас вас кидают в ситуацию, непростую для чувств и разума. На Земле вы не сможете позволить себе такой роскоши, как эмоциональный срыв или посттравматическая стрессовая реакция. Нам предстоит много поработать…

— На Земле? — Бобби отшатнулась, как от удара. — Стойте-стойте! Зачем мне на Землю?

Глава 5

Авасарала

Крисьен Авасарала, помощник госсекретаря исполнительной администрации, сидела в конце стола. На ней было оранжевое сари: единственное яркое пятно среди серо-голубой военной формы собравшихся. Остальные семеро участников совещания возглавляли те или иные рода войск ООН и все были мужчинами. Она знала их имена, карьеру и психологические профили, уровень платежеспособности, политические пристрастия и партнеров по постели. Вдоль черной стены, мучительно застыв, словно застенчивые подростки на танцплощадке, выстроились помощники и свита. Авасарала украдкой вытащила из сумочки фисташку, тихонько щелкнула скорлупой и забросила в рот соленое ядрышко.

— Все встречи с командованием Марса придется отложить до стабилизации положения на Ганимеде. До того официальные дипломатические переговоры только подтвердят, что мы принимаем новый статус-кво. — Говорил адмирал Нгайен, младший из присутствующих. Этакий коршун. И с сознанием собственной важности, свойственным многим успешным молодым людям.

Генерал Адики-Сандовал кивнул бычьей головой.

— Согласен. Мы здесь должны думать не только о Марсе. Если Альянс Внешних Планет сочтет нас слабыми, это вызовет всплеск террористической активности.

Майк Эджи из дипломатического корпуса откинулся в кресле и беспокойно провел по губам языком. Зализанные к затылку черные волосы и вытянутое вперед лицо придавали ему сходство с человекообразной крысой.

— Джентльмены, я должен возразить…

— Разумеется, вы должны, — сухо вставил генерал Нетлфорд. Эджи проигнорировал его реплику.

— В данный момент встреча с Марсом — необходимый первый шаг. Если мы начнем выставлять предварительные условия и создавать препятствия, то это не только отнимет больше времени, но даже может спровоцировать возобновление враждебных действий. Если же мы сумеем снизить напряженность, спустить пар…

Адмирал Нгайен, сохраняя каменное лицо, кивнул и заговорил светским тоном:

— У вас, дипломатов, все метафоры — из века паровых машин?

Авасарала хихикнула вместе со всеми. Она тоже была невысокого мнения об Эджи.

— Марс уже наращивает вооружение, — сказал генерал Нетлфорд. — Мне видится, что лучшим ходом для нас будет вернуть Седьмой с Цереры. Поджарим им пятки. Пусть часы тикают: посмотрим, решатся ли тогда марсиане задержаться на Ганимеде.

— Вы имеете в виду — передвинуть корабли в систему Юпитера? — спросил Нгайен. — Или к Марсу?

— Все, что движется в сторону Земли, будет приближаться и к Марсу, — напомнил Нетлфорд.

Авасарала прокашлялась.

— У вас есть что-нибудь новое по инициатору нападения?

— Им занимаются техники, — ответил ей Нетлфорд, — и, кстати, об этом: если Марс испытывает на Ганимеде новую технику, мы не можем позволить им задавать темп, мы должны вывести на доску что-нибудь и с нашей стороны.

— Но ведь это была протомолекула? — спросил Эджи. — Я имею в виду то, что привело к падению Эроса.

— Этим занимаются, — довольно сдержанно ответил Нетлфорд. — Есть некое общее сходство, но есть и существенная разница. В отличие от Эроса, оно не распространяется. Население Ганимеда не изменилось, как изменились люди на Эросе. Судя по спутниковым снимкам, похоже на то, что оно вторглось на территорию марсиан и там самоликвидировалось или было уничтожено извне. Если оно и связано с Эросом, то технику с прошлого раза отточили.

— Итак, Марс владеет образцом и использует его как оружие, — резюмировал адмирал Соутер. Он был немногословен, и Авасарала всегда забывала, какой высокий у него голос.

— Это возможно, — признал Нетлфорд. — Весьма возможно, но и только.

— Слушайте, — с самодовольной улыбочкой, словно ребенок, добившийся своего, заговорил Нгайен. — Я понимаю, что первый ход остался за ними, но надо обсудить, в каких пределах можно нанести ответный удар. Если идет гонка за большим призом, ждать, скорее всего, будет не умнее, чем выброситься из шлюза.

— Надо соглашаться на встречу с Марсом, — сказала Авасарала.

Стало тихо. Нгайен помрачнел.

— Это?.. — начал он и не закончил вопроса. Авасарала видела, как переглядываются мужчины. Она достала из сумочки еще одну фисташку, съела ядрышко и спрятала скорлупу. Эджи неумело пытался скрыть радость. Надо бы наконец разузнать, кто какие кнопки нажал, пробив его в представители дипломатического корпуса. Выбор — хуже не придумаешь.

— Трудно будет обеспечить безопасность, — отозвался Нетлфорд. — Мы не допустим их корабли за оборонительный периметр.

— Ну, выставлять условия мы им не позволим. Если встреча состоится, то здесь, на нашей территории.

— Остановить их на приличном расстоянии и пересадить на свой транспорт?

— На такое они никогда не согласятся.

— Стоит сперва узнать, согласятся или нет.

Авасарала тихонько поднялась и направилась к двери. Ее личный секретарь, молоденький европеец по имени Сорен Коотвальд, отлепился от дальней стены и последовал за ней. Генералы предпочли не заметить ее ухода, а может, так увлеклись новыми, подкинутыми ею, проблемами, что и вправду не заметили. В любом случае военным не меньше хотелось избавиться от нее, чем Авасарале — от них.

Коридоры комплекса ООН в Гааге были широкими и чистыми, сдержанный декор напоминал музейную диораму португальских колоний 1940-х годов. Авасарала задержалась у утилизатора органических отходов и принялась вытряхивать из сумочки скорлупу.

— Что дальше? — спросила она.

— Совещание с мистером Эрринрайтом.

— А потом?

— Мистон Грэвис — по поводу Афганистана.

— Отмените.

— Что ему сказать?

Авасарала отряхнула ладони над контейнером и быстро прошагала к центральному холлу с лифтами.

— Пошлите на фиг, — посоветовала она. — Напомните, что Афганистан сопротивлялся внешнему контролю с тех времен, как мои предки дали пинка англичанам, если не дольше. Как только я придумаю, что с этим делать, я дам ему знать.

— Да, мэм.

— И еще мне нужна последняя сводка по Венере. Новейшая. И у меня нет под рукой профессора для перевода, так что, если она не будет составлена простым, вразумительным языком, гоните обормота в шею и найдите на его место человека, умеющего писать.

— Да, мэм.

Кабина лифта, поднимавшегося от общих залов и комнат для переговоров к кабинетам, ослепляла глаз блеском стали. Внутри свободно могли бы отобедать четверо. Распознав вошедших, кабина двинулась вверх, бережно перенося их с уровня на уровень. Бинненхоф [51] за окнами словно съежился, а большой муравейник Гааги раскинулся по земле под непорочно-голубым небом. Стояла весна, снег, накрывавший город с декабря, наконец сошел. Далеко внизу над улицами кружили голуби. На планете жило тридцать миллиардов человек, но голубей они так и не вытеснили.