Танцы на стёклах (СИ)

  Она сказала это так быстро и без диалекта, что Вэн только открыл рот от изумления.

  Самка бросилась вперёд, широко замахнувшись топором. Она сражалась за жизнь, а Вэн за месть - он уже себя похоронил.

  Выстрелы не остановили врага. Всё происходило слишком быстро. Щелчки, безумные кошачьи глаза на медвежьей морде, и летящее вниз блестящее топорище, которое не остановить. Удар нацелен в ноги.

  Раздался хруст, затем самка впечатала плечом Вэна в стену. Та оказалась хлипкой, угловые крепления лопнули. Стена упала, на неё спиной Вэн, а сверху его придавила тяжёлая туша самки. Благо, что она уже была мертва.

  Пыхтя и чертыхаясь, Вэн выбрался из-под давящей туши, которая обильно измазала его руки и грудь кровью. В левой ноге пульсировала какая-то щекочущая боль. Взглянув на неё, Вэн сжал зубы. Почти отрублена в колене, она держалась на шкуре и сухожилиях. Да, всё, что было до этого, показалось сейчас невинной шуткой. Вэн никогда не думал, что увидеть свой окровавленный сустав - это так жутко. Но сдаваться он не собирался! Быстро снял с автомата ремень, завязал на бедре. Всё это трудно было делать одной рукой.

  Кровь из раны хлестала ручьём. Всё вокруг стало туманнымм: если бы не щекочущая боль, то можно было подумать, что это просто кошмарный сон. Вэн выломал сухой толстый прут из лежащей стены, вставил под ремень. И тут увидел вдалеке аборигена, который медленно шёл к нему, протянув вперёд руки.

  Только бы не потерять сознание! Вэн стал быстро закручивать палкой ремень, чтобы остановить кровотечение. Затем, уперев палку в землю, чтобы не раскрутилась, одной рукой взял автомат. Абориген шёл не спеша, ещё пять-шесть шагов и он сможет достать Вэна когтями.

  Первый выстрел пришёлся в блестящую грудь, абориген дёрнулся, но не остановился. Вторая пуля угодила в вытянутую морду, чёрные руки взлетели вверх, и враг опрокинулся на спину.

  "Пик!" − этот звук Вэн не перепутает ни с чем - сигнал о том, что пуль больше нет.

  Вэн достал нож, перерезал себе сухожилия и шкуру, отделив болтающуюся ногу. Оглядевшись, он горько усмехнулся: со всех сторон к нему приближались аборигены с протянутыми руками. В их глазах не было ни ненависти, ни злости.

  Вэн сидел, готовясь подороже продать свою жизнь. Он знал, что на одной ноге ему не отбиться без автомата.

  Когда первый человеко-медведь подошёл и медленно встал на колени, Вэн ударил его ножом, целя в блестящую грудь. Абориген ловко перехватил руку и, вывернув её, забрал нож. Когда ещё четверо приблизились, они тихо, затем громче, начали своё "улла, улла".

  Вэн отчаянно сопротивлялся, но был легко поднят на руки.

  "Улла, улла" и облака на небе. Сквозь них пробивается жёлтое солнце, точно такое, как на Горане. А внизу ждёт жало тотема.

  Если бы не анестетик, давно бы пришла смерть от болевого шока. Вэн достал из нагрудного кармана тепловую гранату. Сжал зубами чеку и повернул гранату, чтобы фиксаторы вышли из гнёзд.

  − А вот вам, − злорадно сказал он и отпустил рычаг гранаты.

  Адская волна огня обволокла тела через секунду. Когда человек теряет сознание, тело падает медленно. Но если сквозь мозг проходит пуля, тело резко проседает, словно падающий мешок. Так упали и аборигены, вмиг выронив уже обугленное тело Вэна.

  Он это видел со стороны, вернее не со стороны, а видел всё вокруг! Вэн попробовал закрыть глаза, но не получилось.

  Когда-то ему рассказывала одна девушка, как однажды почти умерла:

  "Из моего тела как будто вылетел жёлтый лимон и стал подниматься вверх. Когда летишь, ощущаешь кайф - ни с каким человеческим не сравнить, но сильно тянут вниз грехи, горькое ощущение досады. Меня вернули. Почему − не скажу. Когда подлетела назад к телу - "лимон" стал больше и тёмно-красным".

  Не верилось её словам, но глаза девушки тогда не врали, не врали. У Вэна же было всё по-другому.

  Он смотрел сверху на обгорелые тела, не видя никакого лимона и не поднимаясь выше. И тут он вспомнил о толстяке.

  Деревня сразу исчезла, и Вэн оказался на берегу океана, а спиной к нему, на песке сидел толстячок.

  − Садись, − сказал мужчина не оборачиваясь, показал рукой на место рядом с собой.

  Вэн хотел спросить, как садиться, или толстяк просто издевается. Но вместо этого он произнёс:

  − Как? − он это сказал, выдохнул воздух. Не поверил сам себе! Снова находился в своём теле, и оно было в порядке: нога на месте, даже комбинезон цел. Глубокий вдох влажного морского воздуха отбросил все сомнения!

  − Задницей, − толстяк обернулся, его глаза улыбались в прищуре.

  Вэн присел на песок, волны немного не доставали до берцев. В гребнях волн показалось чудовище, похожее на огромного крокодила. Оно медленно подплывало к людям.

  − Я должен его бояться? - Вэн спросил просто так, страха не было.

  − Нет.

  Монстр подплыл, вытянул морду из воды, почти коснувшись нижней челюстью ноги Вэна. Круглые немигающие глаза внимательно смотрели на людей. Затем зубастый рот открылся, а на широком языке блестел алмаз, манил взгляд. Камень был очень большим.

  − Возьми его, − сказал толстяк, показывая пальцем на драгоценность.

  − У тебя имя есть? - спросил Вэн, взяв алмаз в руку. Чудовище медленно погрузилось в воду и исчезло.

  − Таркей я, если что. Ты вот мне тоже на вопрос ответь, что стоит для тебя этот алмаз, если ты мёртв?

  − Да ничто он, камень, − Вэн зашвырнул алмаз в воду. - А почему тебя звать, как обычного человека? У нас на Горане много Таркеев.

  − Да какая разница. Скажи, ты понял?

  − Что я должен понять?

  − Видишь ли, люди, видя, как вокруг них умирают, в душе своей считают, что с ними этого не случится. Поэтому часто делают глупости, а когда кишки наружу вывалятся, в глазах удивление, ведь с ними не должно такое произойти.

  − Да мы, вроде, не глупили, − ответил Вэн, набрал горсть песка, с силой сжал. Крупинки давили в ладонь. - Я вот думаю, живой я или нет? Песок чувствую.

  − Да какая разница, что ты думаешь. Я тоже был молод и горяч, записался на войну, когда была заварушка с тертурианами. Благо, родители узнали, да не пустили. А звездолёт, где я должен был находиться, взорвали на орбите Тертура. Запомни: законы работают, и за всё надо платить.

  − За что платить? - недоуменно спросил Вэн.

  − Думай. Сартана.

  − Что Сартана?

  Вдруг стало темно, только тихое жужжание стояло в ушах.

  " Гипноблок снят, идёт размыкание блокирующих нейрорецептов", − раздался приятный женский голос.

  Вэн с трудом раскрыл глаза. Перед лицом отъезжала дверь виртуального погружателя. В глазах двоилось, он с трудом встал из полулежачего положения. Помогая телу руками, выбрался из капсулы погружателя, которая была в углу каюты.

  Огляделся... Вокруг тёмно-серые стены каюты звездолёта, сбоку стол и в углу умывальник. На столе приготовленная заранее бутылка с водой. Хоть гипноблок уже не действовал, разум ещё находился там, на той тропической планете, переживая всё заново в ускоренном режиме.

  Вэн схватил бутылку и, пальцем откинув крышку, жадными глотками выпил тёплую воду до дна. Затем сорвал с головы мозентер, похожий на широкий обруч. Импы - мифологические злобные существа. Учёные не совсем понимали, как они работают. И вот благодаря этим импам и возможно соединение мозентера и мозга.

  Конечно, "реальности" бы создателям не добиться, если бы не гипноблок: зрительное и голосовое погружение. В конце кодовое слово выбрасывает из виржи человека, пробуждает.

  "Всё в порядке, - прошептал Вэн, всё оглядывая каюту. - Я лечу на Шарк".

   Глава третья.

   Один во Вселенной.