Исправляя ошибки (СИ)

Люк намеренно умолчал об инсценировке самоубийства, которую предпринял, чтобы отбиться от погони. Такой неоднозначный поступок сейчас, по прошествии некоторого времени, вызывал у него смешение чувств, напрямую граничившее со стыдом.

— Нужно как-то помочь им, — тут же зашелся благородной отвагой лучший пилот Сопротивления.

— Ты уже ничем не поможешь Чуи, — вздохнул Люк.

Дэмерон не сразу осознал скорбный смысл сказанного.

— Это… точно? — спросил он, бледнея.

Скайуокер, не глядя на него, чуть заметно кивнул.

По едва удержался, чтобы вновь не закричать от безысходности и гнева.

— Девушка сейчас в порядке, — прибавил магистр. — Поверь мне. Ей предстоит испытание, которое она должна выдержать — сама, без нашей помощи.

— Но как же так?.. — возмутился было По.

Есть люди, которым бездействие — даже бездействие оправданное — претит больше, чем любые возможные ошибки.

Люк прервал поток его отчаянной речи одним только своим угрюмо-пристальным взглядом, от которого по спине у летчика побежали мурашки.

— Скажи-ка мне вот что, сын Шары Бэй, ты знаешь, где искать эту девушку?

Дэмерон вынужденно покачал головой.

— А известно ли тебе, где сейчас находится Сноук (к которому, без сомнения, и увезли твою подругу)? — продолжал допытываться Скайуокер.

— Нет, — признал По, и плечи его поникли.

— А есть ли у тебя средства, чтобы освободить ее?

А вот теперь пилот оживленно встрепенулся. Ему на ум пришел Финн, который еще совсем недавно, не побоявшись ничего, отправился искать Рей на базу «Старкиллер», с самую глубину вражеского стана, имея за плечом лишь скудное прикрытие, состоявшее из двух пилотов «Тысячелетнего сокола». Юноша как-то сам признался своему приятелю, что, не случись необходимости спасти девушку, он нипочем не сунулся бы туда. И уж тем более не стал бы врать генералу Соло и генералу Органе, говоря, будто знает, как отключить дефлекторные щиты на «Старкиллере».

Сумел бы По, вдохновленный примером Финна, пойти на такое же героическое безумство? Пожалуй, что сумел бы.

Угадав, что скрывается за его раздумьями, Скайуокер сердито фыркнул.

— Глупый мальчишка! Ты не сможешь освободить ее, понимаешь? Ее стерегут, словно драгоценный артефакт — с такой же тщательностью. Ты добьешься только того, что сам станешь пленником — и уж тогда, поверь, тебе не удастся вновь выйти сухим из воды. Из тебя вытянут всю информацию о Сопротивлении, которой ты располагаешь. Тем самым ты подвергнешь опасности Лею и ее людей, которые скрываются на Эспирионе — не забывай! — главным образом, от Первого Ордена.

По заметно приуныл. Трудно было не разглядеть суровую справедливость этого увещевания.

— Но ведь вы обладаете Силой. Так помогите мне?

Люк поглядел на собеседника с какой-то родительской снисходительностью, улыбаясь одними уголками губ.

— Даже я не смог бы до нее добраться. Да и ни к чему это.

Дэмерон только теперь предположил, что он, вероятно, не ведает чего-то важного — того, что оправдывало бы внешнее равнодушие Скайуокера и его откровенно инертное поведение.

Как будто в доказательство этой догадки, Люк улыбнулся шире и положил руку парню на плечо.

— Не бойся, — сказал он, — уверяю тебя, никто не станет подвергать мучениям твою подругу. Напротив, даже волос не упадет с ее головы, пока девушка нужна Сноуку живой и невредимой.

— Чтобы вылепить из нее такое же чудовище, как Рен? — с горечью осведомился По, сжимая кулаки.

Скайуокер отвернулся на миг, сухо сглотнув.

— Ему не удастся сделать этого, — пробормотал он едва слышно. — Потому что чудовище из Кайло Рена сотворил вовсе не Сноук. Это сделал я сам.

Эти слова хотя и были довольно неразборчивыми, в полуночной тиши прозвучали все же достаточно четко, чтобы По уловил основное их значение. И волосы зашевелились у него на голове.

— Не может быть… — произнес молодой человек с трепетом в голосе.

— Ты многого не знаешь, По.

Как не знает и Лея, ведь у ее брата так и не хватило духу рассказать правду. До сих пор она винит в случившемся только себя саму.

— Впрочем, довольно об этом, — произнес, наконец, Люк с запекшейся болью в голосе, противиться которому было немыслимо. — Лучше расскажи мне, как поживает генерал Органа?

Бок о бок с плененным хищником. Верная неотступному убеждению, что все еще можно вернуть на круги своя, и безрассудной материнской любви к тому, кого даже он, Люк Скайуокер, давно отчаялся образумить.

По вдруг впал в смущение, и потому рассказывал немного невпопад — коротко и как будто даже с неохотой (ведь, если говорить более обстоятельно, то придется упомянуть и о своем недавнем позорном порыве).

Люк, однако, ни разу не перебил его; и никак не выказал своего отношения к происходящему на Эспирионе. Он слушал с немой задумчивостью, кивая в такт словам Дэмерона и прозрачно улыбаясь — эта улыбка означала ничто иное, как то, что Люк узнает в безумной решительности и горячности поступков руководителя Сопротивления известное упрямство дорогой Леи, которым она была в избытке наделена еще в молодые годы.

Так продолжалось, пока Дэмерон не заговорил все же о своей последней встрече с Кайло, и о его предполагаемой немощи в Силе. Тут Скайуокер, к огромному неудовольствию собеседника, который надеялся поскорее уйти от неприятной для него темы, вдруг оживился и, приподняв бровь, уточнил:

— Ты уверен?

— В чем именно? — Дэмерон почувствовал, что утратил понимание сути разговора.

— Ты действительно полагаешь, что Бен ослаб? Что он не способен использовать Силу, как ему того хочется?

По стыдливо потупил взгляд. Ему было до крайности неудобно признавать, насколько омерзителен его поступок. Ведь он тогда в самом деле намеренно явился к заключенному, чтобы поглазеть на чудовище, лишившееся маски. Чтобы насмешничать над ним и тем самым возвратить старый должок, сохранившийся еще со времен «Финализатора».

Опасаясь глядеть в лицо магистру, пилот глухо ответил:

— Мне так показалось…

Видимо, даже такого пространного ответа оказалось достаточно. Люк резко поднялся на ноги. Мышцы его лица удивительно и тревожно напряглись. Не трудно догадаться, что подобных новостей он и ждать не ждал; однако именно они, эти новости привели его в колоссальное возбуждение.

В какой-то момент Дэмерону даже почудилось, словно Скайуокер доволен таким положением вещей; более того — что он в восторге. Как бы дико подобное ни звучало со стороны.

Люк, развернувшись к По и надменно вскинув подбородок, настойчиво вопросил:

— Неужели же он и сейчас ничего не понял?

— Откуда мне знать, понял или нет? — процедил тот растерянно и отчасти раздраженно, про себя добавив, что и сам-то мало что понимает во всей этой истории.

Скайуокер глубоко задумался.

***

Дождавшись, когда По, утомленный тяготами минувшего дня, уснет, расположившись прямо на земле, Люк не последовал его примеру.

Известно, что таинственная магия сна не имеет такой власти над стариками, как над молодым поколением — вероятно, потому что, лишь приближаясь к закату, разумная жизнь приобретает свойство дорожить убывающим своим временем и жалеет растрачивать его на такие пустые, хоть и приятные надобности, как сон. Разумеется, эта надобность является до определенных пределов необходимой, и с годами необходимость в ней не уменьшается — скорее уж наоборот. Но и тут природа не осталась в стороне, создав закономерность, которую попросту нельзя объяснить иначе, как только бессознательной волей человеческого духа. Во вторую пору жизни, хотя сил у человека становится значительно меньше, его потребность во сне не растет, а напротив, странным образом убывает, так что большинству стариков довольно лишь нескольких часов в сутки, и больше они спать не могут. А на вопросы лишь отшучиваются примерно одинаковыми словами: «Высплюсь, когда придет мой час». И если читать между строк, это несерьезное, вроде бы, объяснение с лихвой растолковывает один из занятнейших парадоксов нашего сознания, давая повод лишний раз задуматься о глубинных его тайнах.