Дикари Ойкумены.Трилогия

– Мне это не нравится, командир, – процедила Ведьма.

– Что именно?

– У них на лбу… У главного, и еще у вон той…

Ливия указала на миниатюрную женщину, которую Марк поначалу принял за ребенка, не пойми как затесавшегося в лабораторию.

– И у молодого тоже, – отозвался Змей с тревогой в голосе.

Проклятье! Как он сам не обратил внимания? Лбы астлан украшал знакомый рисунок: синие полосы складывались в правильную трапецию. Такой макияж нанесла себе Изэль, прежде чем…

Ложе с центурионом покатили к центру комнаты. Змей пружинисто поднялся из кресла, сжал кулаки. Краем глаза Марк заметил, как подобрались оба помощника Изэли: точьвточь леопарды, почуявшие опасность. Змей шагнул ближе к стеклу, высматривая чтото на полу лаборатории.

– Что там?

– Орнамент, – прохрипел опцион. – Символы…

– Дикаря резали на таких же?

– Не знаю. Кажется…

Марк не хотел, не мог поверить. Это ошибка, гибельное совпадение! Мало ли, что у них на полу нарисовано? Отмыть гостей, переодеть в чистое, напоить шоколадом и пригласить полюбоваться, как их соотечественнику – раненому, бесчувственному! – всадят в грудь кусок обсидиана? Чушь, бред, бессмыслица!

В любом случае, бездействовать он не имел права.

– Изэль!

Черноволосая вздрогнула от окрика. Обернулась к Марку – сама доброжелательность во плоти. «Чего изволите, дорогие гости из Космоса?»

– Нам нужно туда! Немедленно!

Марк жестом обвел себя и Змея с Ведьмой – и решительно указал на комнату за стеклом. Судя по лицу Изэли, она все поняла, но лишь с искренней печалью развела руками, извиняясь:

«Нельзя. Ничем не могу помочь…»

Каталку со Скоком установили на орнамент, подмеченный Змеем. Впрочем, никто из астлан не спешил к центуриону с каменным ножом. Тело Скока вновь облепили бесчисленными датчиками, провода от них тянулись к другим приборам, нежели в первый раз. Марк выдохнул с облегчением. Ошиблись, бывает. Диагностика продолжается. Просто астланские врачи решили сделать дополнительные анализы и замеры. Но всё равно, либурнарии должны присутствовать в лаборатории. Хотя бы Ведьма. Мало ли что? У Ливии хоть какаято медподготовка…

– Только она, – Марк указал на Ведьму. – Она, и хватит.

Как объяснить черноволосой, что помощь Ливии может пригодиться? Жестов катастрофически не хватало.

– Только я, – повторила обердекурион Ливия Метелла.

И похлопала себя по груди.

На лице Изэли отразилось уважение, граничащее с восхищением. Переполнена чувствами, женщина смотрела на Ливию глазами, блестящими от слез восторга. Марк не слишком понимал, что такого особенного в желании Ведьмы присутствовать при лечении Скока. Зато он прекрасно понял жест Изэли: «Нельзя!»

– Да поймите же, чтоб вас!..

– Командир!

Пожилой астланин раскрыл узкий футляр, похожий на те, в каких носят кларнеты. Со всей торжественностью лжеврач извлек из футляра нож, черный и блестящий. Отсветы ламп играли на гладкой поверхности обсидиана.

– За мной!

Без раздумий Марк прыгнул к прозрачной стене. Кресло с золотой обивкой оказалось чертовски тяжелым. Рыча от боли в мышцах, готовых лопнуть от напряжения, он мощным рывком вскинул сволочное кресло над головой, ухватив за подлокотники. И, вписываясь в дугу, с разворота швырнул импровизированный таран в стекло. Стена, будь она проклята, выдержала, спружинив и чуточку прогнувшись. Помощники Изэли бросились к Марку, но опоздали. Похоже, оба мужчины совершенно не ожидали такого поворота событий. Тот, что был ближе, рухнул, как подкошенный, от удара в висок. Второго удара не потребовалось. Казалось, ноги у бедняги превратились в тоненькие ниточки, неспособные удержать вес тела. Марк хорошо знал, как умеет бить Ведьма. Змей провозился на секунду дольше: опцион пнул набегающего противника ногой в пах и, когда астланин начал с хрипом складываться пополам, воткнул резкий апперкот в кадык. Змей бил не по правилам бокса – на убой, ребром ладони.

– Оружие!

Обыск валявшихся на полу мужчин занял считанные мгновения. Увы, оружия у астлан не оказалось. Марк затравленно огляделся. В комнате не было ничего, что позволило бы проломить стекло – бронепластик! – обзорной стены. К счастью, удар кресла не прошел незамеченным. Люди в оперблоке, по злой иронии судьбы обернувшимся местом казни, замешкались. Лжеврач остолбенел, изумленно моргая. «Что это? – читалось в его глазах. – Землетрясение?» Нож он держал на отлете, острием вверх. Коллеги убийцы в растерянности переговаривались, глядя на стену: не повторится ли странный эффект? Похоже, прозрачность была односторонней, и астлане не видели, что творится в «зрительном зале».

Это давало Скоку краткую отсрочку.

– Дверь!

Змей указал в дальний конец «оперблока». Марк благословил наблюдательность опциона – и талант оберманипулярия Флавия, преподававшего в училище ориентирование в незнакомых зданиях и кораблях. Схема возникла сама собой, как будто ее ктото начертил в голове Марка. Надо попасть в квадратнокольцевой коридор. Два поворота налево. Дверь по левую руку, напротив входа в «зрительный зал». Главное, выиграть время.

– Змей! Бейте креслом в стену. Отвлеките их!

– Есть отвлечь!

– Мы пойдем в обход. Через сорок пять секунд присоединяйтесь к нам.

– Есть!

Когда бронепластик прогнулся вновь, астлане за стеной вздрогнули.

– Ведьма, за мной!

Кинувшись к выходу, Марк увидел бледную Изэль, стоящую у двери. Ступор, оценил он. Шок. Не ожидала, красавица?

– Ключ! Быстро!

Черноволосая не реагировала. Шок, вспомнил Марк. Только время зря теряю. Руки оказались умнее рассудка, а удар – быстрее слов, бесполезных в данной ситуации. Если шок лишил Изэль возможности соображать, то кулак, угодив в челюсть, опрокинул женщину в полное беспамятство. Подхватив тело у самого пола, Ведьма занялась обыском.

– Есть!

В пальцах Ливии блестел желтый квадратик.

– Открывай!

Двери с шипением разъехались. Ведьма первой рванулась в проем – и влетела обратно в зал спиной вперед. За ней ввалились астлане: много, слишком много! Ктото успел оповестить охрану комплекса. В воздухе мелькнуло кресло, сбив охранника с ног. Метнуть второе Змей не успел: на него навалились сразу трое. Еще двое заламывали руки Ведьме, оглушенной падением. Из носа Ливии текла кровь, пачкая ковровое покрытие пола. Всего этого Марк не видел: живой вихрь окружил его, завертел, вобрал в себя. С минуту он держался, отмахиваясь вслепую, круша чужие колени и ребра, пока не оказался на полу с головой, гудящей как колокол. Сопящая гора сидела на пояснице, подтаскивая Марково запястье ближе к затылку.

От боли в вывернутом плече хотелось выть.

Он и взвыл: с трудом приподняв голову, выворачивая шею до хруста. В «оперблоке» все было кончено. Центурион Скок лежал на каталке мертвый, с развороченной грудной клеткой. Пожилой астланин держал в руке сердце помпилианца: багровое, еще содрогающееся. Лжеврач шагнул к стойке с аппаратурой, и Марк увидел раскрытый приемник. Внутренность кубического контейнера покрывали глянцевые присоски – такие же, как в энергоприемнике автомобиля, куда Изэль поместила сердце, вырезанное из груди Ачкохтли. Когда убийца вложил сердце Скока в приемник, Марку почудилось, что он слышит влажное, жадное чмоканье этих присосок.

Огоньки приборов вспыхнули ярче. Бешено дернулись стрелки, уходя до упора вправо. Чтото заискрило, ближайший измеритель окутался дымом. Часть экранов погасла. Астлане в «оперблоке» будто сошли с ума: они воздевали руки к потолку, приплясывали от возбуждения, обнимали друг друга, словно поздравляя с великой удачей.

В глазах у Марка потемнело от ненависти. Он зарычал, рванулся, и на затылок опустилась кувалда, делая темноту абсолютной.

КОНТРАПУНКТ

ЮЛИЙ ТУМИДУС, ИНЖЕНЕРЭНЕРГЕТИК

(на днях)

Когда мы заявляем почтенной публике – так сказать, городу и миру – что научились не обижаться на выпады в наш адрес, освоили искусство различать голос мироздания, забыли прошлую любовь, освободились от депрессии, безразличны к злословию, плевать хотели на оскорбления, вот вот похудеем, стоим на пороге просветления, наверное, бросим пить…