Проклятые

- А другие? - Кальдаку казалось, что он спит.

- Не знаю. Я слышал пальбу и видел вспышки на западе. Видимо, противник обнаружил отступающую колонну. Скольким нашим удалось проскочить, трудно сказать. Может быть, это отвлекло их от поисков нас.

- Куда-то они девались, - пробормотал Кальдак. Бок его очень болел, постоянно жгло, словно кто-то оставил там ножик.

Он не хотел анализировать тяжесть раны. Близость смерти не изменила его амбивалентности по отношению к жизни.

Подофицер, которого он спас и который отплатил ему тем же, был чужд подобных противоречий.

- Битва за долину закончена, сэр. Когда криголиты насладятся победой, они двинутся дальше. Поэтому надо пробираться на центральную базу. У нас есть шанс.

- Конечно. - Кальдак спрятал свой пессимизм ради товарища. Дорога была тяжелой даже для здоровых массудов. Придется пробираться среди скал и переходить разлившиеся от дождя реки. Он отер воду с лица, в тысячный раз проклиная этот несчастный, неблагодарный мир.

- Я все удивляюсь, как им удалось пробиться в тыл, почитаемый командир.

- Наверно, детектор отказал.

Много легче, подумал Кальдак, обвинять в военной неудаче оборудование, чем людей.

Сквозь дождь и листву он заметил какое-то движение. Теперь подофицеру не придется беспокоиться о трудном пути на базу.

- Они идут, - прошептал он.

Его портупея лежала рядом, куда подофицер положил ее. Он выхватил оружие, как и его товарищ. Они ждали вдвоем в своем протекающем укрытии, благодарные за то, что хоть оно скрывает их. Бежать нечего было и думать. Все силы Кальдака уходили на то, чтобы стоять.

Тени передвигались в сумраке, побольше криголитов, поменьше молитаров. Должно быть, мазвеки. Они продвигались с напряженной грацией. Дождь делал мутными их визоры. Их электроника была приглушена, так что трудно было понять, насколько тяжело они вооружены.

Один поглядел в направлении шалаша. Кальдак попытался прицелиться. Зрение его было неверным, рука дрожала.

Субъект в броне повернулся и громко закричал что-то, пренебрегая коммуникатором. Он, видимо, предлагал спутникам приблизиться. Резкое громкое восклицание перекрыло шум ливня. Даже в своем смутном состоянии Кальдак все разобрал.

- Тайро, Эфрем, давайте-ка сюда. Там под дождем крысы.

Изможденный Кальдак опустил оружие, прислонившись к камню, служившему стеной. Он не был уверен в словах, но в источнике их не ошибся. Неизвестный в броне повернулся к двум массудам. С легким звоном он открыл и настроил свой визор. Кальдак прищурился от яркого света.

- Рад видеть вас в живых, почитаемый командир, - сказал солдат на ломаном массудском. При этих обстоятельствах Кальдака не раздражал его страшный акцент. - Вас тут двое, сэр?

Подофицер пояснил:

- Мы использовали наш полевой ХК как приманку. Криголиты пошли на это.

- Да. Эти клопы любят медленно движущиеся мишени.

Тут к ним присоединились еще несколько бойцов, образовавших полукруг около их убежища. Кальдак изучал их лица под визорами, плоские и симметричные в шлемах.

Медичка с красной нашивкой опустилась на колени рядом. Она уже настроила полевой компьютер на массудский модус и занималась диагностикой. Гивистамы быстрее сделали бы это, но они эмоционально не справлялись с условиями линии фронта. Кальдак почувствовал укол в боку и боль стала успокаиваться. Он был очень благодарен за облегчение, пусть временное. Часть сил возвращена ему.

- Сожалею, что мы добрались сюда только теперь, сэр, - сказал нашедший их солдат. Это был молодой мужчина с бледным голым лицом и золотистыми волосами.

- Другие, - услышал Кальдак собственное бормотание. - Остальная часть колонны?..

- Вы говорите о ваших солдатах, которые пытались прорваться? Мы появились, когда они были на полпути, сэр. Их ждали амплитуры и криголиты. - У Кальдака упало сердце. - Но они не ждали нас. - В тусклом свете Кальдак разглядел блестящие белые зубы землянина. - Мы набросились на них, как тролли, сэр. Рассеяли их всех к черту и ушли. Черт возьми, здорово было!

Кальдак в волнении слушал человеческий голос. Они единственные среди бойцов Узора испытывали такое удовольствие от боя. Но эти расовые недостатки спасли его жизнь и Бог знает сколько жизней его товарищей.

- Можете вы нас отсюда вывести?

- Никаких проблем, почитаемый командир. Теперь эта долина наша.

Кальдак расслышал, но не понял.

- Криголиты впереди… Они окопались и контролируют все критические позиции…

- Напряжение позади, сэр. Когда мы напали на их засаду, то стали продвигаться вперед. Укатали их как следует. И сами потеряли хороших ребят, - добавил он мрачно. - Криголиты - упорные бойцы, но они думают, вместо того, чтобы реагировать, если вы понимаете, о чем я говорю. Они так и не оправились от удивления при нашем появлении. - Он поглядел в темноту. - Хороший дождь сегодня. Напоминает родину.

Землянка-медичка продолжала работать с его боком, болтая при этом:

- Малокалиберное лучевое оружие. Вам повезло, сэр. Немного левее - и попали бы в позвоночник. - Она улыбнулась ему ободряюще, и он вновь подивился способности людей чувствовать теплоту и приязнь в самых жутких обстоятельствах.

- Это пройдет, фиксировать ничего не надо, - говорила она. - Но могу поклясться, чертовски неприятно. Я предпочла бы, конечно, чтобы этим занялись гивистамские хирурги там, на побережье. Хотела бы я иметь их технику. Никогда этого не будет.

- Я благодарен вам за вашу работу, - сказал ей Кальдак на ее родном языке.

Позади подофицер протянул свою руку. Другой земной солдат стиснул длинные массудские пальцы. Пока солдаты обменивались приветствиями и дружелюбно болтали, женщина-медик взглянула в лицо Кальдаку.

- Я дала вам усыпляющее, сэр. Вам пока лучше не ходить. Через несколько минут мы заберем вас отсюда. Я знаю, как нехорошо вы себя чувствуете на этом дожде.

Кальдак почувствовал, что наступает забытье. На этот раз не от травмы, а от благодетельного успокаивающего средства. Покой разливался по его измученному телу, словно кто-то массировал его изнутри.

И еще один голос дошел до него. Он смутно различил офицера с нашивками на правом плече.

- Что здесь такое? - спросил тот.

- Пара ползающих крыс, сэр, - сказал нашедший их солдат. - Один - командир.

- Прошу прощения, - пробормотал Кальдак полузасыпая, - я не уверен, что термин “крыса” используется в нужном контексте.

- Ничего личного, сэр, - сказал офицер, - это просто ваши лица. У людей есть тенденция давать прозвища, особенно - у военных. Заверяю вас, это вовсе не обидно.

- Так как я не знаю, что значит “крыса”, я не могу обижаться на это сравнение - нос и бакенбарды Кальдака слегка подергивались под дождем.

Офицер поднял глаза.

- Это недалеко отсюда. Когда стали поступать первые рапорты, мое подразделение вызвалось вызволить вас и ваших людей оттуда. Теперь сами криголиты и амплитуры бегут и прячутся. Наши вытаскивают их из темноты. Криголиты не так хорошо справляются с работой ночью под дождем, несмотря на все их снаряжение.

Он помолчал и наклонился поближе. Почти сонный, Кальдак не обращал внимания на капли дождя, падавшие с поднятого визора землянина.

- Ого, да не знакомы ли мы?

- Не припомню, - сонно пробормотал Кальдак. Лекарство продолжало действовать.

Человек начал тихо насвистывать мелодию. В этом деле они мастера. Уже как в тумане, Кальдак узнал мелодию, хотя много времени прошло с тех пор, как ему резали ухо дребезжащие тона.

- Что скажете, - тихо спросил человек, - не лучше ли она звучит теперь?

- Я рад слышать, - ответил Кальдак, сердясь на свою неспособность правильно произносить согласные, - что вы по-прежнему сочиняете музыку, Уильям Дьюлак. - Погружаясь в здоровый, исцеляющий сон, он испытал противоречивое впечатление, увидев своего друга в полевой броне. - Разве люди теперь отправляют на войну и композиторов?

30

Потом он заснул. Ему снилось, что их машина была дважды атакована на обратном пути в региональный штаб Узора. Ему снился Уилл Дьюлак, в яростной схватке вместе с другими солдатами, командующий все новыми контратаками. Каждый толчок или громкий звук перерастал для него в неприятное ночное видение, смягчаемое только процедурами на медицинской койке. Пока он спал, по прозрачным трубкам, напоминавшим какое-то выпотрошенное фантастическое животное, шла энергия, восстанавливавшая и возобновлявшая его телесные силы.