Эмиссары (СИ)

- А куда тогда ехать?! Здесь долинка очень интересная. Если искать что-то путное, так именно тут! И других источников воды поблизости нигде нет. Давайте, по машинам! Поехали!

Чуть скрипя колесами по неровной, каменистой дороге, вернее, тропе с едва заметными колеями, вездеход и грузовик спустились в долину и медленно покатили к лагерю, оставляя за собой шлейфы пыли.

Их заметили. Перед ними стала собираться толпа. С удивлением Билон замечал вокруг сплошные смуглые лица с бородками и гладкими либо курчавыми черными волосами, пестрые женские наряды, стариков и старух в темно-коричневом. Среди заморцев изредка попадались и более светлокожие полукровки, но их было совсем мало.

Толпа вокруг сгущалась. Билон вначале сигналил, пытаясь заставить людей дать дорогу, но в конце концов ему пришлось остановиться среди навесов и палаток. Люди уже окружили их со всех сторон. Почти у всех были худые изможденные лица и лихорадочно сверкающие впалые глаза. Все молчали, и это молчание становилось все более враждебным.

Даг с затравленным видом оглянулся по сторонам. Рука его потянулась к длинному свертку, где лежало их оружие - винтовка, охотничий дробовик и две ракетницы.

- Ты что, с ума сошел?! - Билон отбросил его руку. - Сиди смирно!

Чувствуя на себе сотни настороженных взглядов, Билон выбрался из машины.

- Здравствуйте, люди! - громко сказал он на кайи - торговом языке, распространенном по всему Западному Заморью. - Мы - геологи, - продолжил он, перейдя на горданский. - Нас послало сюда правительство искать полезные ископаемые. Мы не причиним вам вреда. Кто вы?

- Геологи-шмуёлоги! - какой-то смуглолицый бородатый детина надвинулся на Билона. - Попался, кирстеновский прихлебатель!

Протянув руку, он ухватил Билона за ворот. Билон рванулся, пуговицы брызнули в сторону, знак, подаренный в Ридентале господином Таншубасом, выскочил и закачался на цепочке.

- А ну, прочь!

В ярости Билон отбросил нападающего в сторону. Он никогда не считал себя хорошим драчуном, но здесь и сейчас струсить означало погибнуть, и он сам двинулся прямо на толпу с перекошенной и злобно оскаленной физиономией.

- А ну, молчать! - заорал Билон. - Кто здесь посмел назвать нас кирстеновской шушерой?! Мы честные геологи, а не какие-то там... Кто здесь главный?!

Кто-то из середины толпы отдал неразборчивый громкий приказ на кайи. Люди подались в стороны, и перед разъяренным Билоном появился высокий худой старик, одетый несмотря на жару и пыль в черные брюки, почти чистую белую рубашку и наброшенный на плечи черный пиджак.

- Откуда это у вас? - старик показал знак, болтающийся на цепочке поверх распахнутой рубашки Билона.

- Дал господин Таншубас. Из Риденталя. - Билон начал немного успокаиваться, но сердце продолжало бешено колотиться в ребра.

- Кто вы такой?

- Майдер Коллас. Помощник начальника геологической партии. Мы ищем полезные ископаемые. Нам нужно обследовать и картографировать эту долину. А кто вы такие?! Почему вы здесь?!

- Это свои! - старик развернулся к толпе, в которой как по волшебству стали появляться прорехи и пустоты.

Люди начали расходиться.

- Пусть ваши люди разобьют лагерь подальше от нас, за источником, - приказал старик Билону. - Вы не откажете пройти со мной?

- Нет. И я, наконец, смогу узнать, что здесь происходит?!

Это произошло около трех недель тому назад, возмущенно рассказывал, эмоционально размахивая руками, невысокий человек в очках с гладко выбритым смуглым лицом - известный писатель и публицист Агим Рагови, совершенно не узнаваемый без своего нелепого полосатого шарфа, с которым он ранее никогда не расставался. Ночью район Зейгалапа, в котором проживали, в основном, выходцы из Заморья, был оцеплен полицией и войсками Внутренней армии. Затем начался погром. Вооруженные до зубов солдаты врывались в дома и квартиры, всякое сопротивление жестко и безжалостно подавлялось.

Кое-где ночные налетчики были настолько добры, что давали поднятым с постели хозяевам пятнадцать минут на сборы и позволяли взять с собой продукты, воду и кое-какие вещи. Другие молча вышвыривали перепуганных полуодетых людей прямо на улицу, разрешая им забрать только документы. Грабили, впрочем, и те, и другие. Деньги, драгоценности, украшения, золотые сертификаты - практически ничего не ускользало от их внимания, многим показавшегося профессиональным.

Задержанных под крики, выстрелы, женские причитания и детский плач запихивали в грузовики и автобусы, стоявшие наготове на перекрестках, и везли по темным пустым улицам на железнодорожную станцию. Там всех прогоняли через фильтр. Обыскивали, попутно освобождая от колюще-режущих предметов и чудом сохранившихся ценностей, отбирали документы и вместо них выдавали картонки с наклеенными фотографиями, вырезаемыми прямо из изымаемых паспортов. Затем плотно, как сельдей в бочку, набивали людей в товарные вагоны и куда-то везли.

Они ехали четверо суток. Днем эшелон, как правило, выстаивался в тупиках каких-то заштатных станций, и летнее солнце превращало запертые вагоны в раскаленную печь. Воду приносили два-три раза в сутки, ставя в переполненные людьми теплушки по несколько жестяных ведер. Кормили за все время только дважды, выдавая на всех по два десятка буханок черствого, кое-где заплесневевшего хлеба. Кто-то не выдерживал, но умершие оставались вместе с живыми. Отдохновение приходило только ночью, когда к поезду прицепляли паровоз, и эшелон без остановок мчался вперед, погромыхивая на стыках.

Утром пятого дня двери вагонов отперли на маленькой станции посреди полупустынной равнины. Солдаты в той же проклятой форме Внутренней армии приказали выходить. Мертвых унесли. Живых выстроили в неровные колонны и снова отфильтровали, в очередной раз обыскав и проштамповав картонки. После этого им, наконец-то, дали попить и покормили водянистой кашей из больших железных баков.

- Потом нам сказали, что мы теперь спецпереселенцы и должны здесь жить, - добавил старик, приведший Билона. Его звали Дшедд, и он был мировым судьей. - Нам дали несколько подвод, на них посадили маленьких детей и беременных женщин, и люди поволокли их за собой, туда, куда указывали солдаты. Они пригнали нас сюда, в эту долину, и сказали, что наш новый дом будет здесь, и нам запрещено покидать это место.

- Там уже были эти навесы и палатки? - спросил потрясенный Билон.

- Нет, - покачала головой полная пожилая женщина с отвисшими щеками и болезненно-потным лицом - госпожа Шани, ранее владевшая небольшим цементным заводом в Зейгалапе. Билон даже помнил, как видел в том городе окрашенные в яркие красно-желтые цвета бетономешалки с надписями "Бетон от тети Шани". - Нам пришлось купить их.

- Купить?!

- Мы собрали все ценности, какие мы смогли уберечь от ночных грабежей и двух обысков. И только тогда этот гнусный негодяй, это отродье вонючей гиены шар-лейтенант Канидец выдал нам палатки, которые нам и так были положены, и тряпье, которое мы использовали для навесов. А сейчас нам грозит голодная смерть.

- Что?!

Билону вдруг показалось, что в большой десятиместной брезентовой палатке стало невыносимо душно.

- В лагере более шести с половиной тысяч человек, из них около полутора тысяч детей до пятнадцати лет, - устало сказал судья Дшедд, опустив голову. - Нам нужно несколько тонн продовольствия в день. Слава Пресветлому, у нас есть топливо: один из наших людей нашел выходы горючего сланца, который нам приходится ломать руками, потому что у нас нет инструментов. У нас есть вода - по крайней мере, мы не умираем от жажды. Но проклятый Канидец не дает нам еды. Он хочет, чтобы мы купили ее, как купили палатки. Нам не жаль золота ради жизней наших жен и детей, но у нас уже ничего нет. А он не хочет нам верить...

- Но он же один, а вас много! - не выдержал Билон.

- Продовольственные склады на станции, в пятнадцати километрах отсюда, - скривился Агим Рагови. - Но ее охраняет рота убийц из Внутренней армии, усиленная пулеметной командой и пятью бронемашинами. Не знаю, может, действительно, нас хотят уморить голодом или довести нас до такого отчаяния, чтобы мы сами пошли на пулеметы!