Перри Родан

Флиппер посмотрел на темное лунное небо.

«Я просто так подумал, — пробормотал он с улыбкой отчаяния на губах.

«Ты подумал о своем возвращении на Землю, правда? — спросил Родан спокойно. — О ребенке, так?»

Флиппер молчал, плотно сжав губы.

«О'кей, мы все понимаем. Но тебе не следует слишком часто об этом думать. Наш план утвержден. Мы достаточно долго его пережевывали. Мы не отправимся в разведывательный полет, пока не приведем „Стардаст“ в полный порядок. Мы не можем рисковать, совершая взлет с коротким разбегом и последующей посадкой по ту сторону полюса, потому что поврежденная телескопическая нога не выдержала бы повторной нагрузки. Конечно, мы могли бы подняться в высоту на несколько километров и коротким обходным маневром попасть на прямую визирную линию Земли. Но тогда опять-таки, как я уже сказал, нужно было бы осуществлять посадку. При этом можно было бы настолько серьезно повредить „Стардаст“, что с помощью имеющихся на борту средств мы уже не смогли бы привести его в порядок. В этой ситуации я все-таки хотел бы задать вопрос, должны ли мы расходовать кислород для наполнения надувной палатки. Пока мы еще можем это сделать, ясно?»

Родан невыразительно улыбнулся. Флиппер все еще всматривался в космос.

«Абсолютно ясно, — повторил он, как эхо. — Но тут встает другой вопрос! Не лучше ли было бы сразу же взять старт на обратный полет? Почему мы должны мучиться с ремонтом посадочной опоры? Посадка на Земле осуществляется с помощью несущих поверхностей. Мы сядем с помощью шасси. Тогда не будет иметь никакого значения, повреждена нога или нет. Мы в любом случае приземлимся».

Он опустил глаза.

Родан не терял терпения. Только чуть повысил тон.

«Флипп, твое предложение было бы, конечно, осуществимым, если бы оно не было равносильно дезертирству. Я хочу сказать одно: мы должны выполнить задание и поломанная посадочная нога не вынудит меня к старту. Кроме того, у меня такое скверное чувство, словно нашему прибытию в космос кто-то мешал. Тут кроется что-то, что нужно выяснить в первую очередь».

Флиппер тотчас же взял себя в руки.

«Забудь мои слова, — сказал он. — Это была только идея. После еды мы узнаем, где искать передатчик помех. Основные данные я рассчитал. Я потом введу их в электронику».

«Сгораю от любопытства, — кивнул Родан. — Хорошо, посмотрим, что там состряпал наш медик».

В шлемофонах раздался громкий возмущенный вздох. Доктор Маноли пространно объяснил, почему и как кулинарное искусство больших мастеров было сродни обычному освоению химических процессов. Звучало красиво, но что-то тут было не так.

У зоны посадки, еще слегка излучающей радиоактивность под двигателем «Стардаста», Родан остановился. Перед ним висел крупноячеистый транспортный контейнер развернутого грузоподъемника. Длинная рука крана торчала из большого открытого шлюза грузового отсека. Он находился непосредственно под жилым помещением. Родан отказался от того, чтобы использовать раскладные перекладины приставной лестницы вдоль обшивки корабля. Под широко расставленными посадочными ногами они плотно подошли бы к двигателю с сильным повторным излучением.

«Кому-то придется пока отказаться от предстоящего удовольствия, — заявил Родан. Он посмотрел на обоих мужчин.

«Эй, Булли, не будешь ли ты так любезен взять на себя пока наружное наблюдение. Я сменю тебя через полчаса. Здесь наверху на склоне есть хорошее местечко. Как следует осмотрись вокруг. Мы будем на радиотелефонной связи».

Реджинальд Булль не издал ни звука. Он все понял по голосу Родана. Как бы ни был командир корабля спокоен внешне, внутри его одолевало беспокойство. Уходя с оружием наготове, Булли сказал, растягивая слова:

«Один вопрос: ты еще помнишь о том, что незадолго перед нами должна была стартовать пилотируемая ракета Азиатской федерации?»

«Ты правильно меня понял, — ответил Родан. — Могло быть и так, что кто-то хотел лично убедиться в том, что мы разбились. По-моему, передатчик помех должен находиться вблизи полярной области. Так что оглядись вокруг! Наш автоматический частотный пеленгатор постоянно зондирует все обычные длины волн. Если бы мы услышали посторонние звуки, то при этом должны были бы быть какие-то изменения».

Высоко наверху, в помещении кабины ракеты, у доктора Маноли начался озноб. Неожиданно он почувствовал себя плохо.

Он принадлежал к мужчинам, принимавшим на себя тяготы и опасности в интересах исследования. Однако, совсем иначе это выглядело, если дело доходило при этом до непредвиденных осложнений. Для такого случая Маноли не годился. Терзаемый мыслями, он прислушивался к гудению кранового двигателя. Родан и Флиппер поднялись в контейнере наверх. На включенных телеэкранах была видна становящаяся все меньше фигура Булли. Наконец, она исчезла в темноте солнцезащитного выступа.

Через несколько секунд в шлюзовом отсеке засвистело. Произошло выравнивание давления. Когда Родан и Флиппер вошли, на лице Маноли сияла наигранная улыбка.

«Хэлло! — сказал он. — В пеленгаторе ничего не было слышно. Только ваш разговор».

Родан высвободился из космического костюма. Лицо Флиппера было покрыто потом. Он терся чешущейся спиной о распорку стены.

«Охо-хо, — вздыхал он. — Это просто, как рай на Земле».

«На Земле нас будут считать пропавшими без вести», — тихо бросил Маноли. Флиппер смолк.

«Да, — невозмутимо подтвердил Родан, — они будут так считать. Но уже недолго. После еды принимаемся за починку ножной опоры».

Маноли подумал о своей жене, Флиппер о ребенке. Никто не говорил об этом, но каждый знал, что они были в ситуации, для выхода из которой требовалась сильная воля.

Они были одни в чужом мире без воздуха, без воды и без жизни.

Тонкая мольвердиновая оболочка плоского гусеничного панциря наверняка выдержала бы обстрел орудия средней тяжести; тем не менее, она была не в состоянии придать им чувства уверенности и защищенности.

Сразу за стальным покрытием начиналась пустота, абсолютный вакуум космоса со всем его коварством и опасностями. Не так страшна была постоянная угроза смерти, изматывавшая нервы мужчин. Куда страшнее было безотрадное, чужое окружение, серп раскаленного до бела солнца и нагромождение кратерных валов меж холодных, изрезанных глубокими трещинами, равнин.

Бескрайние пустыни Земли казались по сравнению с этим приветливыми и прекрасными.

Все эти факты оказывали на мужчин психологическое давление. Это были те опасности для ума и души, с которыми здесь приходилось мириться. Их нужно было или принять и преодолеть, или погибнуть под их тяжестью. Против угрожающего воздействия окружающей среды не было лекарства.

Родан прервал эти размышления в корабле Кларка Дж. Флиппера и доктора Маноли. Не взирая на то, что у «Стардаста» должно оставаться не менее двух человек, командир корабля считал, что ни у Флиппера, ни у Маноли, нервы достаточно крепкие.

Флиппер получил приказ осуществить запуск «Стардаста» по собственным расчетам и доставить его в диапазон телеуправления космической станции, в случае, если он, Родан, не вернется назад в течение 18 дней по земному исчислению времени.

Капитан Флиппер молча кивнул. Он, без сомнения, был в состоянии вывести полностью автоматически управляемую ракету в космос и осуществить необходимые переключения.

Для ремонта поломанной посадочной опоры им требовалось всего пять дней. Остальные 24 часа были нужны для монтажа и оборудования лунохода.

После продолжительного сна под действием психонаркотина Родан и Реджинальд Булль отправились в путь. Гусеничная машина была испытана в самых трудных условиях. Она не могла дать сбоя. Каждая отдельная деталь была много раз опробована и проверена специалистами.

Луноход представлял собой невооруженное транспортное средство повышенной проходимости с просторной четырехместной кабиной, купол которой из стального пластика можно было по желанию затемнить. На малых грузовых платформах позади напорного купола были сейчас только предметы оборудования и запасные части. Родан не собирался выполнять во время этой поездки ни одной из многочисленных исследовательских задач.