Седна (СИ)

— Вам виднее, капитан, — пожала плечами Седна, перекинув сумку за плечо. — В путь?

К подъёмнику подходили в молчании. Громовое падение с неба не осталось незамеченным, и, увидев выживших после жёсткой посадки лётчиков, ковбои ещё издалека на них вылупились, как на явлённых народу ангелов. Их было четверо: трое совсем ещё молодых парней лет пятнадцати–шестнадцати, все рыжие и безумно друг на друга похожие — видимо, братья. Четвёртым похоже оказался отец семейства — крепкий и почти до твёрдой корочки загоревший отец, носивший на голове причудливую шляпу–сомбреро. Каждый пастух держал при себе охотничью винтовку, а у отца ко всему прочему на поясе блестел в лучах восходящей звезды внушающий уважение мачете.

— Эй! — помахал рукой Ник ковбоям возле подъёмника. — Эй, подождите нас, не поднимайтесь!

— Так вас и ждём, — крикнул в ответ главный пастух, помахав винтовкой.

Пилот и его ходячий бортовой компьютер подошли к незнакомцам, широко улыбаясь. Не дай бог их бы восприняли враждебно — и тогда прости–прощай гениальный план по спасению разгромленного корабля.

— Буэнос диаз, амигос, — погладив свои пышные рыжие усы, поздоровался старший. — Куе эстас кахендо… тьфу! Простите, вы ведь вряд ли знаете испанский, в наше время умирающие языки совсем перестали употребляться. Я хотел спросить, каким ветром вас занесло в этот каньон?

— Да уж, — усмехнулся пилот. — Я отродясь кроме англо–китайского ничего не учил, хе–хе… понимаете, летим мы над вашей планеткой, летим, как вдруг — бац! — ракета в хвост ка–а-ак жахнет! Ну, вот мы и свалились прямо сюда. Выбор был небольшой — либо в каньон, либо прямо на скалы.

— Кто‑нибудь мог пострадать.

— Но ведь никто не пострадал, верно? Почти. У меня, кажется, синяк на полспины теперь будет…

— Ладно, раз обошлось — чего уж перетирать? Вас подбросить наверх?

— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — улыбнулась Седна. — Прокатиться на антигравитационном подъёмнике вместе со стадом коров было бы, наверно, довольно здорово…

— Не обращайте внимания, — слегка нервным голосом перебил девушку Ник. — У неё программа такая — радоваться всему, что она видит. На самом‑то деле ей всё равно, вы же понимаете?..

— Конечно, — рассмеялся отец семейства. — Не разумная же ваша болванка, ей–богу, хе–хе… ну, поднимаемся!

Подъёмник был большим. На платформе кроме тридцатиголовного стада уместились ковбои, путники, и, казалось, хватит места ещё на десяток человек. Нажав на зелёную кнопку пульта управления, старший пастух стал медленно поднимать подъёмник к поверхности каньона, а Ник, воспользовавшись отвлечением от своей персоны внимания, едва ощутимо ткнул Седну локтем:

— Не вздумай проявлять эмоции, — шикнул на неё пилот. — Иначе проблем не оберёмся потом, ясно?

— Так точно, капитан, — без эмоций, нечеловеческим голосом ответила Седна.

Подъём был долгим. Почти пятнадцать минут, осматривая завораживающие дух, но слегка подпорченные коровами, пейзажи, путники просто молча ожидали подвоха. Ник не убирал руки со своего лука, зная, что в любой момент он сможет перевести его в боевое состояние всего за полторы секунды. Ещё секунда на вытаскивание из колчана первой попавшейся стрелы, полсекунды на натяжку и выстрел. 

Долго. Но другого выхода не было, если предстояло защищаться.

— Ну, вот мы и на месте, — улыбчиво сообщил старший ковбой.

Вне каньона от края до края простилались пустынные, чуть красноватые горы, практически не имеющие растительности, лишь сухие кусты, да вековые кактусы изредка скрашивали окружение. Но был в этом пейзаже ещё один элемент, заставивший Ника воспрянуть духом: огромный вездеходный джип без крыши.

— Вас подбросить до города, амигос?

— А это смотря в какой город вы едете.

— В Новый Хуарес. Здесь недалеко, миль семьдесят. Может, чуть больше.

— Эх… а до столицы оттуда добраться можно?

— Конечно. Каждые несколько часов туда ходят автобусы, а если поймаете попутку — так и вообще не о чем беспокоиться. Соглашайтесь! Подождёте в таверне, перекусите, угостите свою даму бокальчиком машинного масла. В конце концов, вы пережили авиакатастрофу, вам стоит отдохнуть!

— Спасибо за заботу, — искренне поблагодарил испанца пилот. — Ладно, едем.

В джипе уместились все. На месте водителя — отец, справа от него, видимо, старший сын. На задних сиденьях расположились остальные сыновья и путники, да ещё и место на одного человека осталось. Заведя мотор, отец вдавил педаль газа и оповестил пустыню о своём присутствии громким кличем на испанском языке, который сразу же подхватили его дети.

— А как же стадо, дон…

— Мекко.

— Ну, так что со стадом, дон Мекко?

— Прошу вас, не надо добавлять эти ваши «дон». Стадо вернётся само, нашей задачей является лишь поднятие и спуск коров в глубину каньона и обратно.

— И не боитесь, что украдут?

— Боимся. Но не целый же день за ними приглядывать, верно? К тому же, одна из животин ненастоящая, а робот. Стоит вору подойти к стаду и начать своё грязное дело, как корова–перевёртыш тут же спалит его глазами–лазерами. Хе–хе! Забавно же!

— Да уж, — хмыкнул Ник, предаваясь редкому в его жизни наслаждению — обмыванием лица тугими струями прохладного воздуха, несясь на полной скорости в салоне внедорожника.

А Седна, тем временем, держала дистанционную связь с кораблём, мысленно сообщая об этом своему капитану. Она позволила себе активировать защитную систему «Панацеи», довольно жестокую и не прощающую ошибок. Именно чрезмерная жестокость системы защиты корабля стали поводом для его списания в каталог «подержанных» судов.

А суровость и «брутальность» заключалась в следующем: во всех помещениях корабля включались лазерные детекторы движения. И если кому‑нибудь не посчастливиться пересечь один из невидимых лазерных лучей, будь то муха или федерал в полном боевом обмундировании, то это станет последней ошибкой в его жизни: корабль моментально испепелит взломщика термальной пушкой. К сожалению, «Панацея» не могла определить врага от союзника, так что после многочисленных несчастных случаев производство этой серии решили прекратить.

Ник кивал, соглашаясь с телепатическими сообщениями Седны, в которых она рассказывала о необходимости данной меры. Кивал и попивал любезно предоставленный испанцем безалкогольный мохито из пластиковой двухлитровой бутылки.

Доехали быстро и без неприятностей. Пилот даже слегка расстроился из‑за столь быстро завершённой поездки, но, спрыгнув на землю и размяв ноги, решил порадоваться хотя бы тому, что он всё ещё жив.

— Спасибо вам огромное, амиго Мекко, — подмигнул испанцу Ник, помогая Седне выбраться из машины.

— Не за что, — махнул рукой водитель, не заглушая двигатель. Если вам понадобится какая‑нибудь помощь, то спросите у любого, где живёт Мекко Маркес. Меня тут все знают.

— Не думаю, что мы здесь надолго. Но, всё же, благодарю.

— Удачи! — испанец вдавил педаль газа и скрылся за поворотом.

А Ник осмотрелся.

— Реальный вестерн, — усмехнулся он, оглядывая городишко.

Новый Хуарес со стороны казался довольно уютным и милым поселением. Перед въездом в город пилот поймал взглядом вывеску на фонарном столбе, гласящую, что здесь проживают всего лишь полторы тысячи человек, что для столь развитой планеты, разумеется, безумно мало. Архитектура зданий в Новом Хуаресе была самой настоящей человеческой, родной, земной: одно- и двухэтажные каменные дома, покрытые белой краской, с плоской крышей, пластиковыми окнами и деревянными дверьми. Каждое из зданий имело нечто такое, что отличало его от остальных. Но что именно — пилот сказать не мог.

Седна и Ник направились по выложенной широким жёлтым камнем дороге вдоль улицы, увидев на одном из домишек вывеску «TABERN». Чуть ниже было написано и название таверны — «Canuck sucia». Не надо было обладать знаниями испанского языка, чтобы понять, что написано на вывеске, но название питейного заведения он, увы, перевести не смог. Даже всезнающая и владеющая огромным запасом знаний Седна засомневалась, предположив, что «Canuck», скорее всего, переводится как «Канадец».