В бою обретёшь ты право своё...

Ваша школа, госпожа! — Валимир закончил обыск и повернулся к своему командиру, — Осмотр завершен, господин тысячник! Оружие, документы и письма изъяты! — он протянул Алгусу пухлый ворох всякой макулатуры.

— А это зачем? — не понял он.

— Госпожа Жакли учили, что в письмах бывает куча всякого полезного, вот мы и забираем у пленных все, что найдем! Да и господин Серж говорил то же самое…

— Ладно, прочтем на досуге! — Алгус принял пергаменты и добавил, — Отведёшь арестованных в кордегардию, передашь вашему сотнику, чтобы запер их до моего прихода. Приду — разберусь!

В этот момент Жаклин заметила, как посерело лицо «предводителя»… Когда арестованные скрылись за поворотом, она шепнула на ухо Алгусу, — Кажется, будет не лишним, прочесть всё это!?

— Почему, графиня?

— Один из этих типов слишком уж разнервничался… — Жаклин взяла его за локоть, — Зайдём к Сержу… Его участие будет полезным!

Висящая над столом масляная лампа тускло освещала маленькую комнатку. Густые почти черные тени затаились в углах, создавая особо мрачное впечатление. Алгус с Сержем сидели за дубовым столом, разбирая полученные бумаги. Бледная, худощавая девушка полулежала в кресле, разметав вокруг светло-каштановые волосы. Жаклин отпустила её безвольную изящную руку, и запахнула разорванное на груди платье — Всё нормально, господа! Небольшой шок, но ничего серьезного…

— Спасибо, Жакли! — Серж, поднял голову, оторвавшись от бумаг, — Но глянь-ка сюда… — он протянул ей небольшой пергаментный листок. На мгновение неровный свет лампы отразился в его глазах, заставив их вспыхнуть багровым дьявольским светом.

— Мы Великий Магистр Святого Ордена Горг Гуйи Ларн Непобедимый… — Жаклин непроизвольно зачитывала документ вслух, — даруем слуге нашему графу Горриарскому, и потомкам его, права и титул Авалийского Вице-короля, а также… — она запнулась, — Что ЭТО, Серж!?

— Смертный приговор! — ответил вместо Сержа Алгус, — Смертный приговор графу и всем его прихвостням!

— Жакли, девочка! — Серж взъерошил свои волосы, — Это вещественное доказательство заговора… И в лучшие времена такую головную боль лечили топором! — задумчиво добавил он.

Жаклин по мальчишески присвистнула, — Так это тот носатый хмырь в красном бархатном плаще, который орал громче всех?

— Да, графиня, вы правы! — Алгус послал ей почтительный полупоклон.

— Без церемоний, Алгус! — Жаклин с размаху уселась на ложе и приглушенно расхохоталась, — Теперь понятно, почему сразу после ареста, у него вдруг заболел живот… — еще задыхаясь от смеха, произнесла она, — Это надо же — носить свою смерть в своем же кармане?! Я то думала, что это мелкий сноб, а это просто большая крыса!

— Граф Горриарский?! — тихо прошептали онемевшие губы, а в больших серых глазах служанки застыл испуг.

— Ну-ка, милочка! — наклонился к ней Алгус, — Что ты знаешь о графе?

Выражение испуга, нет даже не испуга, а какого то смертельного ужаса не покидало лица девушки. Она вся сжалась, будто ожидая внезапного удара.

— Ша, тысячник! — отстранил его Серж, — Не пугай ребёнка!

— Не бойся, дорогая! — Жаклин присела рядом с креслом, — МЫ тебя не обидим! А граф?! Граф скоро станет просто мясом! Ты в безопасности, даю тебе слово графини Гронзберг! — она взяла в свои крепкие руки её тонкие прохладные пальцы.

— Я знаю, миледи! — девушка, кажется, начала успокаиваться, — Ваше слово крепче стали! Дело в том, что я его горничная, он купил меня год назад в Солитане…

— Слушай, Алгус, — прошептал Сергей, — мне казалось, что в Авалийском королевстве вообще нет рабства?

— Конечно, нет, Серж! — так же тихо ответил тот, — Но в портовых трущобах можно купить все на свете, и знатным особам не принято задавать вопросы… Хотя это считается уголовным преступлением, и причём тяжким, как например убийство…

— Ну, пару вопросов я ему задам! — Сергей скрипнул зубами.

— Алгус, ты можешь делать что хочешь! — Жаклин повернула к нему своё лицо, и в её удлинённых глазах вспыхнул адский огонь, — Но эта девочка под НАШЕЙ защитой, и МЫ убьём любого, кто попытается её обидеть!

Сергей мрачно кивнул головой и вопросительно посмотрел на тысячника. Тот неуверенно кивнул и, запинаясь, сказал: — Я тоже присоединюсь к ВАШЕЙ клятве, друзья, но я должен…

— Ну что ты ДОЛЖЕН, это ещё предстоит решить?! — Серж, аккуратно разгладил свиток.

— Вариант первый — публичный процесс о государственной измене и усекновение головы, повешенье в ошейнике или утопление в дерьме под бой барабанов?! — один край пергамента оказался придавлен к столу мечом.

— Вариант второй — тихий несчастный случай, мол, не было никакого заговора, а это болезнь такая, с обязательным летальным исходом и всё тут?! — на другой край пергамента лёг отточенный кинжал.

— Вариант третий — прикидываемся дурачками неграмотными и оставляем все, как есть, не спуская с графа глаз. Рано или поздно он сделает какую-нибудь глупость?

— Не годится, Серж! — Жаклин отрицательно качнула головой, — На последний номер наших с тобой квалификации и ресурсов просто не хватит, мы его упустим, если не хуже…

— Ясно! — пальцы Сержа пробарабанили по пергаменту, — Смертельный номер отменяется! — Его вопросительный взгляд остановился на Алгусе.

— Убивать из-за угла не по рыцарски! — нахмурился тот, — И вообще последствия могут быть очень неприятными…

— Угу, шила в мешке не утаишь! — Серж взял в руки меч, — Значит «барабанный бой», господа?

5. Слёзы и сталь

Три всадника неторопливо приближались к замку Айгор. До Сержа доносились весьма невнятные отрывки разговора между его спутниками. Его вороной жеребец по кличке «Чума», трофей одной из бесчисленных стычек с рыцарями ордена, шел ровной размеренной рысью, чуть в стороне от Алгуса и Жаклин.

— Йорель! — Серж будто попробовал слово на вкус, странная, отличающаяся от всего, что он успел увидеть на этой планете, девушка. Вроде бы внешне невзрачная, но откуда-то из глаз льётся такое… что при одном воспоминании о ней сердце сладко замирает в груди.

— Она, как свеча в полуночной тьме, — Серж еще не понял, на что его угораздило. Он влюбился, влюбился как мальчишка своей первой любовью.

Когда до ворот замка осталось чуть больше километра, до их ушей донёсся отдалённый, невнятный гул голосов.

— Не нравится мне это! — привстал на стременах Алгус.

У Сержа внутри что-то перевернулось от дурного предчувствия. Пришпоренный жеребец сразу перешел в галоп, в ушах засвистел ветер. Следом за ним, отбивая копытами коней, тяжёлые удары по многострадальной дороге, рванулись кони Жаклин и Алгуса. Часовой у ворот едва успел вывернуться из-под копыт, в последний момент, отскочив в сторону. Ему показалось, что мимо пронёсся чёрный смерч. Не успел бедняга перевести дух, как мимо него пронеслись еще два вихря, рыжий и гнедой.

С первого же взгляда Серж понял, что тут происходит — кого-то собирались поджарить на костре! Деревянный столб, с наваленной вокруг него кучей хвороста, окружало что-то около полутора сотен весьма разномастных солдат. Внутри их круга, на открытой повозке, двое дюжих жлобов, с гербами графа Горриарского на куртках, удерживали человека с головой накрытого большим дерюжным мешком. Рядом с ними толстенький жрец в аккуратной серой рясе, что-то с завыванием зачитывал по пергаменту. Серж шагом пустил коня вперёд, расталкивая толпу. Подступившая к сердцу ярость, оставила голову абсолютно холодной. В этот момент ему казалось, что внутри него скручивается огромная пружина, готовая развернуться в любой момент. Сама по себе уже подготовка к «процессу» выглядела весьма непрезентабельно, но вдобавок ко всему Серж понял, что не покрытые мешком, босые ноги могут принадлежать только женщине, молодой женщине. Когда его конь протолкнулся внутрь круга солдат, жрец дочитал свою речь и кивнул громилам. Сдёрнутый с жертвы мешок, наконец-то открыл её лицо. Пружина свернулась до отказа — это была Йорель.