Форма жизни (СИ)

Джейк становился всё более вспыльчивым и резким. Иногда, это было видно, он едва сдерживался, чтобы в ответ на малейшее замечание пустить в ход когти.

Хром делал вид, что ничего не происходит. Хотя всё прекрасно понимал и мрачнел с каждым днём. Тогда Роберт решил помочь Джейку и стал работать над вакциной, которая могла бы победить его инстинкты дикого зверя, грозящие вырваться из-под контроля.

Но знаний не хватало. Бывший крио-оператор был художником смерти, а не её демиургом.

Однажды ночью он заметил, как тонкая чуть согбенная фигурка Джейка крадучись пробирается по освещённым луной развалинам. Очень скоро оборвется чья-то жизнь. Болезненно и страшно.

Роберт сполз по стенке и уткнулся в неё лбом. Потом ударил по голому шершавому камню кулаком.

— Чёрт!

И стал колотить по стене, как будто она была в чём-то виновата. Или как будто был виноват он и наказывал себя болью и содранными в кровь костяшками.

— Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!

Холодные тяжёлые руки мягко легли на его плечи. Роберт вздрогнул и оглянулся.

— Мортэм… Уфф… Напугал.

— Ты переживаешь из-за Джейка? — спросил зомби ровным безэмоциональным тоном.

Роберт склонил голову и потёр лоб длинными нервно вздрагивающими пальцами.

— Ничего не помогает. Я ничего не могу сделать. Это, вероятно, какое-то побочное действие препаратов, сделавших его зомби. Он превращается в монстра, Мортэм! На наших глазах…

— Это не твоя вина. Не ты его поднял из мёртвых. И не ты его убил, — проговорил зомби, а руки его всё ещё лежали на плечах крио-оператора.

— Я хотел чем-то помочь ему! Но я и в подмётки не гожусь Резугрему. Я ничего не могу сделать… Ничего…

Зомби не убирал рук. Вдруг Роберт осознал это. Поднял глаза. Взгляд зомби был спокойным и ленивым. Но Роберт мог бы поклясться — не таким уж безжизненным. Кажется, он потеплел, этот взгляд. Роберт сглотнул, остро ощутив прикосновение и близость Мортэма. Они совсем одни, только луна ехидно и с интересом косится на них с небес. Роберт сделал навстречу Мортэму один крошечный шажок. И зомби тоже едва заметно приблизился к нему. Но этого им хватило, чтобы прижаться грудью друг к другу. Роберт почувствовал, как его сердце, горячее и живое, заколотилось. А в груди Мортэма царила прохладная спокойная тишина. Но он не убирал руки и не отводил взгляда. Наоборот, чуть опустил холодные крепкие ладони, обнимая крио-оператора и привлекая к себе.

— Мортэм… — прошептал Роберт, запрокидывая лицо и прикрывая глаза.

Эмоциональный центр в мозгу бывшего эвтанатора давным-давно не действовал в полную силу, но всё же не атрофировался, как у прочих мёртвых солдат корпорации. Он помнил Роберта. Ни на миг не забывал его. Этот человек относился к нему с теплом и осторожностью. Теперь, когда у Мортэма не было никого, кроме него, когда только он один доверял рукам зомби, отвыкшим от того, чтобы просто прикасаться к кому-либо живому без летального исхода для последнего, теперь Мортэм осознал, что должен ответить этому человеку таким же теплом. Всем тем теплом, что осталось в давно мёртвом сердце.

— Вы гений, господин Нахт, — прошептал Мортэм, наклонившись к уху замершего в его крепкой хватке мужчины, — всё равно гений… По крайней мере, для меня.

От едва заметного прикосновения ледяных безжизненных губ к своей шее Роберт не сдержал короткого судорожного вздоха и закрыл глаза, откидывая голову назад ещё больше. На мгновение стало страшно — это ведь зомби. Но потом Роберт почувствовал безграничное доверие к мёртвому солдату и заранее позволял ему всё. Это же Мортэм. Он не сделает ничего плохого!

Но вдруг…

— Мальчишку надо остановить, — раздалось из темноты.

Роберт дёрнулся, тихо вскрикнув от неожиданности. Чиркнула зажигалка, на мгновение выхватив из темноты костистое лицо Сида с запавшими глазами и щеками. Прикурив, он облокотился о косяк и скрипуче проговорил:

— В конце концов он бросится на кого-то из нас. И ты это знаешь, Роберт. Извини, конечно, что мешаю устроить тебе личную жизнь. Но мы все тут живём вместе, и Джейк может оказаться опасным. Он уже опасен. Он убивает просто так, не в силах справиться со своей натурой. И он не сможет вечно сбегать от нас, чтобы выместить ярость на ком-то постороннем.

Роберт медленно отстранился от Мортэма, хотя меньше всего в жизни хотел это сделать.

— Откуда ты обо всём этом знаешь? — спросил он Сида.

Тот усмехнулся:

— А вот представь себе, знаю. И мне интересно, почему ты всё скрывал? Ты ведь знал, что Джейк охотится?

— Да. Но я не хотел попусту всех тревожить.

— Попусту? — фыркнул Сид.

— Точнее, я думал всё уладить, синтезировать препарат, чтобы сдерживать агрессию Джейка. Зачем заранее волноваться?

— А затем, Роб, что может стать слишком поздно… И как же твои успехи?

— Я сделал всё, что мог, — развёл руками крио-оператор.

— Нет, не всё, — криво усмехнулся Сид, сжав пальцами сигарету. — Необходимые вакцины есть у Резугрема.

— Ты предлагаешь снова сунуться к нему? — испуганно проговорил Роберт. — Тебе мало того, что произошло с Джейком?

— Как бы то ни было, мы должны попытаться. К тому же, — Сид глубоко затянулся и проговорил низко и сипло, — я хотел бы поговорить с ним по поводу Дагмара…

Роберт вздохнул и невольно втянул голову в плечи. Сид казался сейчас почти таким же пугающим, как Джейк. Точно так же в его глазах загорелся нехороший огонёк. Но именно этот огонёк, казалось, оживил потухший взгляд бывшего коматозника. Слишком долго в душе Сида царила пустота, и вот она заполнилась жаждой мести. Что ж, не самый плохой стимул жить.

— А чтобы не повторилась история Джейка, — продолжил Сид, — надо попросту подготовиться получше.

Потом он оттолкнулся от косяка и отступил в темноту, буркнув на ходу:

— Ещё раз извините, что помешал…

Оставшись в тишине, нарушаемой только его дыханием, Роберт понял, что Сид просто очень одинок. И несчастен. Поэтому Роберт не смог снова вернуться к своему холодному белому ангелу. Не подаренный поцелуй — самый сладкий. Может быть, не стоит портить это чувство пародией на отношения между живыми людьми?

Роберт улыбнулся Мортэму, погладил его по щеке и, пожелав спокойной ночи, ушёл к себе.

40 глава

Дагмар старался проводить как можно больше времени в своей комнате — точнее, в одной из комнат дома Эриха, его нового владельца. Эрих выкупил большинство вещей Дагмара, дабы сделать его новое обиталище максимально похожим на прижизненное, и предлагал даже выкупить его дом, но Дагмар отказался. Он не хотел возвращаться.

Весь мир, казалось, ощетинился иголками и каждую секунду показывал ему, кем, а точнее, ЧЕМ он стал. Было больно встречаться взглядом с Эрихом. Это напоминало о перевоплощении. Было больно смотреть на город из узкого окна и вспоминать слова Лорэлая — «Весь город населён пищей». Сам певец не только давно смирился со своей новой сутью, но и стал находить в этом определённую прелесть. Или же он мстил живым за то, что они — живые.

Дагмар поёжился. Лорэлай раньше казался ему взбалмошным и истеричным, как все артисты. Он относился к певцу с чуть высокомерной снисходительностью. И он мог бы понять Эриха. Тот всегда любил мужчин с яркой внешностью, им он склонен был прощать всё. Но на деле Лорэлай оказался не просто капризным, но при этом безобидным существом. Эрих частенько цитировал кого-то из древних: «Дай человеку власть, и ты узнаешь, каков этот человек». Дагмар узнал, каков Лорэлай. И ему стало страшно. Ещё страшнее становилось от осознания того, что и сам он может оказаться таким же. В подобные минуты Дагмар почти ненавидел Эриха за то, что тот сделал из него подобие Лорэлая.

— Привет. Ты как обычно не занят? — весело донеслось с порога. Лорэлай никогда не стучал и буквально вламывался в любое время дня и ночи. Словно показывал, что он здесь хозяин. Или, по крайней мере, любимчик Хозяина. Дагмар резко повернулся к нему, не вставая из кресла, и отложил книгу. Ещё парочка таких вторжений, и Дагмар выскажет Лорэлаю всё, что о нём думает… Но Дагмар замер.